Историю одной старообрядческой уральской общины и своей семьи в советское время и наши дни рассказал один из героев проходящей в Арт-галерее Ельцин Центра выставки «Право веры» — старовер-поморец Сергей Вахтомов.
Сергей Вахтомов живёт в Челябинске, он член общины во имя Святой Троицы, которая существует в этом городе уже более 100 лет и объединяет староверов-поморцев. Поморское согласие — беспоповцы: их общины возглавляются духовными наставниками, совершать службы, крестить и исповедовать могут простые миряне, даже женщины.
Дедушка и бабушка Сергея по материнской линии были старообрядцами, в 60-е годы прошлого века гонения и ссылка разлучили семью, вера деда его детям не передалась, но позже к ней вернулись внуки.
Автор выставки «Право веры» фотограф и исследователь Фёдор Телков пригласил Сергея Вахтомова на публичную встречу в Ельцин Центр, поскольку считает, что фотографии и текст не заменят рассказ от первого лица, личный контакт.
— Людей, у которых были предки-старообрядцы, много, но мало тех, кто сейчас живёт в вере. Если после церковного раскола люди бежали на Урал в стремлении веру сохранить, а затем в советское время старались её сберечь от активно насаждавшегося безбожия, то сейчас старообрядцы живут, сопротивляясь лишь самим себе, стремясь не стать мирскими окончательно. Вера сеется как зерно. Я захотел посещать богослужения после того, как крестил своего ребёнка, но примером для меня всегда был мой дедушка, — признаётся Вахтомов.
Он рассказал, что его дед попал под каток репрессий на волне мощной антирелигиозной кампании Никиты Хрущёва и изданного в 1961 году советской властью закона о борьбе с тунеядством, поскольку был единоличником и в колхоз вступать отказывался категорически. Однажды в дом пришла милиция, детей забрали в детдом, а главу семьи увезли на народный суд в районный центр.
— Моя мама признавалась, что пережила страшный стресс, лишившись семьи, и именно с этого момента она отошла от веры.
Деда Сергея Вахтомова обвинили в том, что он не работает на государство, а значит — тунеядец, который ещё и заставляет своих детей молиться и запрещает им вступать в ряды пионерской организации. В итоге он был осуждён на шесть лет и отправлен в ссылку в Красноярский край, в Лесосибирск.
— После возвращения из ссылки дед продолжал трудиться, не принял пенсию от государства, считая, что человек должен сам себя кормить, а конце жизни сжёг свой паспорт и отрезал электроэнергию от дома. Он дожил до 96 лет и всегда говорил, что из лекарств можно использовать только йод, зелёнку и аспирин, потому что без воли Божьей не спадет и волос с нашей головы. Все внуки приезжали к нему на летние каникулы, и он нас учил клиросному делу, богослужению. В 6-7 лет я уже вставал на табуретку и читал псалом, который выучил на слух, видел, как на богослужении все вокруг испытывали какое-то благостное чувство, и я тоже его испытывал.
Вахтомов считает, что история жизни его деда может дать ответ на вопрос, почему сегодня старообрядческие поморские общины так малочисленны. По его словам, на моления в каждом городе приходит 20-30 человек, и в глаза сразу бросается большая возрастная разница собравшихся: это люди почтенного возраста, родившиеся в 20–30-е годы, и те, кто представляет поколение 80–90-х годов.
— Я уставщик челябинского молитвенного дома Святой Троицы поморского согласия, а ещё и завхоз, который присматривает за всем этим хозяйством. Наша община спустя сто лет вернулась к своему историческому образу. Дело в том, что до 20-х годов прошлого века в общине было всего 20 человек — в основном домохозяйки, ремесленники и пара купцов. Сегодня Челябинск изменился, стал городом-миллионером, однако у нас сейчас примерно тот же самый состав: бабушки-пенсионерки, работающие мужчины и несколько предпринимателей. Это не возрождение, это лишь знак того, что благодаря старшему поколению удалось сохранить общину.
После 1905 года, когда в царской России прекратились гонения на старообрядцев, в Челябинске староверами-поморцами был построен шестиглавый деревянный храм во имя Святой Троицы, но в 1926 году здание церкви экспроприировали, а спустя несколько лет она сгорела. Община всё же сумела сохранить большую часть икон и книг и долгие годы проводила моления по частным домам.
В эпоху индустриализации община активно росла за счёт приехавших на строительство новых советских заводов староверов, прихожан стало около двухсот человек. В 1937 году почти всех духовных отцов и уставщиков репрессировали, большинство из них не вернулись из лагерей. В челябинской общине поморцев остались буквально пара человек, которые знали, как вести службу. После смерти Сталина было решено купить дом для молений и узаконить общину, однако в регистрации староверам отказали, хотя негласно разрешили собираться на молитву по ночам. После 1961 года, когда старообрядцев вновь начали подвергать репрессиям, молодёжь начала активно покидать общину.
— Если 20 лет назад собирались молиться одни бабушки, то сейчас в основном мужчины 30-40 лет, молодых женщин мало. Крещёных и тех, кто приезжает к нам на покаяние, примерно 400 человек. Эти люди живут в окрестностях Челябинска и соседних городах. В нашем согласии нет никаких главных и начальников, всё решается исключительно соборно. Я в основном крещу новорожденных, и в год мы крестим обычно двух-трёх человек, а панихиды у нас проходят раз 30.
Сейчас Сергей Вахтомов, как и его дед, не работает официально. Стремясь зарабатывать деньги только своими руками, он вместе с братьями по вере создал строительную бригаду, которая занимается отделкой квартир.
— Представьте: бородатые парни в косоворотках приезжают в многоэтажный «человейник» и делают там ремонт с современным дизайном. Нас все считают людьми, которые любят жить только прошлым, но на самом деле мы очень любим новые технологии. Вокруг своей моленной мы сделали тротуар из переработанного пластика. Наши прихожане вместе с местными экоактивистами собрали тонну вторсырья из полипропилена и сделали очень классную ресайкл-плитку, потому что для нас очень важно беречь природу и сохранять природные ресурсы.
А еще челябинская поморская община воссоздала на месте своего ежегодного богомолья на озере Таватуй в Невьянском районе Свердловской области исчезнувшее изображение почитаемого ими старца Панкратия, восстановив его в графической программе и напечатав с помощью переработанного пластика на 3D принтере. Вахтомов пояснил, что после раскола староверы-поморцы не могут канонизировать своих подвижников по церковным правилам, поскольку у них нет попов. Поэтому пишутся изображения почитаемых — парсуны, а не иконы.
— Наша община возобновила в своей моленной практически ежедневное богослужение, а сейчас в России мало кто так делает, в основном соборы проходят только по субботам, воскресеньям и нашим праздникам. И хотя на богослужение приходит не больше пяти человек, но тем не менее мы собираемся и делаем наше основное дело — хвалим Господа.
