Влияние изменений численности и возрастного состава населения на ситуацию в экономике давно занимает умы учёных. О демографическом переходе и изучении его экономических последствий на лекции в Ельцин Центре в Екатеринбурге 2 апреля рассказала кандидат экономических наук Юлия Вымятнина.
Лекция Вымятниной «Как демография влияет на экономику и экономическую науку?» стала второй в рамках цикла «Актуальные экономические исследования», подготовленного Ельцин Центром совместно с Европейским университетом в Санкт-Петербурге (ЕУСПб).
Профессор Школы вычислительных социальных наук ЕУСПб начала своё выступление с цитаты из «Саги о Форсайтах» Джона Голсуорси, которая, по её мнению, позволила писателю со свойственной ему чуткостью к финансовым вопросам и социальным изменениям описать процесс демографического перехода:
«От десяти старых Форсайтов произошёл двадцать один молодой Форсайт, но у двадцати одного молодого Форсайта было пока только семнадцать потомков, и сколько-нибудь значительное увеличение этого числа уже казалось маловероятным. Любитель статистики, вероятно, отметил бы, что прирост форсайтского потомства изменялся в соответствии с размерами процентов, которые им приносил их капитал…»
Лектор напомнила, что демографическим переходом принято называть изменение модели динамики человеческой популяции от высокой рождаемости и смертности к низкой рождаемости и смертности с попутным старением населения.
— Как правило, первая стадия перехода происходит в моменты, когда люди активно переезжают в города. Урбанизация дополнительно способствует экономическому росту и возможности получать больше дохода, однако рождаемость начинает снижаться, а смертность уже практически не снижается или снижается слабо. И если на первой стадии демографического перехода у нас молодое и активное население, то к концу перехода население стареет, — отметила Вымятнина. — Когда-то наступит новое состояние с низкой рождаемостью и смертностью и каким-то стабильным количеством людей, и мы пока не очень понимаем каким.
Одним из первых взаимосвязь между экономикой и демографией начал изучать в конце XVIII века английский учёный Томас Мальтус, но технический прогресс поломал его мрачные прогнозы. В XX веке американский экономист, лауреат Нобелевской премии Гэри Беккер применил экономические методы для анализа человеческого поведения. В частности, он считал, что брак, развод, рождение детей и образование — это сознательный выбор человека, а рождаемость в современном обществе определяется компромиссом между количеством детей и качеством жизни.
— Дети — это безусловные издержки. Простите нас экономистов за цинизм, но сейчас мы говорим, что дети — очень дорогостоящий товар, потому что в терминологии Беккера мы уже думаем не столько про их количество, сколько про возможность вырастить детей здоровыми, дать им достойное образование и шанс реализовать себя.
И если Беккер изучал демографию на микроэкономическом уровне, то есть на уровне отдельных людей и семей, то ряд учёных в прошлом веке начали исследования на макроэкономическом уровне, изучая влияние изменения численности населения на страны в целом: инфляцию, инвестиции, процентную ставку, динамику сбережений.
Согласно основополагающему закону экономической теории, в ситуации, когда трудовые руки — редкий ресурс, заработок начинает расти; если же предложений на рынке труда с избытком, то уровень оплаты труда уменьшается. Объёмы производства увеличиваются при избытке рабочей силы и падают при её дефиците.
— Однако про изменение цен и инфляцию в связи с изменением рынка труда практически никто не задумывался, пока не началась Вторая мировая война. Стало понятно, что цены должны начать расти, потому что часть трудоспособного населения отправилась на фронт. Тогда эту проблему решили очень просто: практически все воюющие страны ввели разного рода контроль за уровнем цен.
В 1956 году появляется теория экзогенного роста Роберта Солоу, который объяснил, почему так важен технический прогресс. Однако реальная демографическая динамика учёного не очень волновала. В 1990 году Пол Ромер предлагает новую теорию — эндогенного роста, уже учитывающую важность человеческого капитала.
Ромер, получивший за свои исследования в 2018 году Нобелевскую премию, полагает, что с каждым поколением мы знаем всё больше, тем самым у нас от поколения к поколению растёт человеческий капитал, который позволяет генерировать новые изобретения, поддерживать прогресс. Таким образом, чем больше людей — тем потенциально выше должен быть в среднем экономический рост.
— Исследования Ромера — это очень человеко-ориентированная история. До него ни разу в экономической теории не звучало, что много людей — это хорошо. В основном учёные упирали на то, что большое население — это низкие ставки процента, замёрзший доход на душу населения и так далее.
В 2020 году увидела свет книга Чарльза Гудхарта и Маноджа Прадхана «Великий демографический разворот», переворачивающая наши представления о будущем. В своей работе экономисты утверждают, что как прежде уже не будет, мировая экономика меняется буквально на наших глазах.
Крупнейшими экономическими событиями нескольких последних десятилетий стали «китайское чудо» и неизменно низкий уровень инфляции и процентных ставок. Но, поскольку демографические факторы, роль глобализации и экономическая стратегия Китая меняются, инфляция вернётся и обрушится на мир с удвоенной силой, утверждают Гудхарт и Прадхан.
— Что мы получим? Людей будет меньше, они будут хотеть более высокие зарплаты, а рост зарплат — это рост инфляции. В России мы это наблюдали в прошлом году, когда у нас резко возросло напряжение на рынке труда, — напомнила Вымятнина. — Снижение доступной рабочей силы усилит деглобализацию, но при этом внутри стран мы можем увидеть снижение неравенства, возвращение роли профсоюзов. При этом индексы фондового рынка снизятся, а ставки процента вырастут.
Также по мере старения населения многие страны столкнутся с ростом нейродегенеративных заболеваний и увеличением издержек по уходу за пожилыми, что приведёт к изменениям структуры рынка труда, так как больше людей потребуется в сфере услуг.
— Сейчас у нас интересный период. Люди рожают позже, и в результате у них затягивается период заботы о детях, который накладывается на уход за пожилыми родителями. Тем самым у них сокращается фаза, в который они могут сберегать, и к пенсии многие приходят практически без накоплений. Это экономисты уже видят по развитым странам. Соответственно, роль государства в экономике в этих условиях растёт, особенно если это государство социально-ориентированное и не может отказаться от выплаты пенсий, поддержки образования и здравоохранения.
Одним из основных возможных источников будущего экономического роста становится увеличение трудовой жизни населения, подчеркнула Вымятнина. Все страны к этому так или иначе идут, несмотря на народные протесты, потому что невозможно при сильно выросшей продолжительности жизни оставлять пенсионный возраст на прежнем уровне.
— Не очень понятно, спасёт ли нас искусственный интеллект. Но уже ясно, что изменится структура рынка труда, поскольку программировать на первом уровне и решать простые юридические и бухгалтерские задачи уже можно без привлечения людей. Это означает, что люди высвобождаются, в том числе для того, чтобы работать в секторе услуг, который растёт вместе со старением населения.
Вымятнина также отметила, что сегодня в обществе и учёной среде регулярно всплывает вопрос: нужен ли человечеству экономический рост? Имеет ли смысл добиваться его любой ценой или нужно пересмотреть приоритеты? Ведь во всём мире виден большой интерес к экономике совместного потребления, когда люди не покупают, а берут напрокат. Плюс развивается экономика впечатлений, когда человек предпочитает копить не деньги, а впечатления, то есть пробовать новое, жить сегодняшним днём.
