В Музее Б.Н. Ельцина 28 июня прошла экскурсия «Самолет подняли в воздух… XIX партийная конференция и судьба Советского Союза». Экскурсия была приурочена к юбилею знаменитой XIX Всесоюзной партконференции, которая открылась тридцать лет назад – 28 июня 1988 года.
Об исторических перипетиях рассказал научный сотрудник музея Евгений Емельянов.
Поведав об истории партийной системы (начиная с 1917 года), Евгений Емельянов обратился к новейшей истории.
– Михаил Горбачев предпринял попытку реформирования советской системы, – сообщил слушателям Евгений Емельянов. – Он начал экономические реформы, радикально ослабил цензуру. Но, помня опыт Хрущева, Горбачев и его окружение понимали, что единственная гарантия необратимости начатых преобразований – политическая реформа. В конце 1986 года в окружении Горбачева возникла идея созвать для обсуждения грядущей реформы общепартийную конференцию. Была установлена норма: 3780 членов партии выдвигали одного делегата, всего же в конференции должны были участвовать пять тысяч человек.
Евгений Емельянов рассказал, как происходил отбор делегатов на местах, уточнив, как осуществлялась процедура в Свердловской области, которая должна была выдвинуть на конференцию 75 делегатов.
– После Октябрьского пленума ЦК КПСС 1987 года Борис Ельцин, резко осудивший политику высшего партийного руководства, находился в опале, – напомнил Евгений Емельянов. – Партийные чиновники вычеркивали его имя из списков партийных кандидатов от Свердловской области, не был он избран и в Москве, так что тогда Ельцина выдвинули в Карелии.
Также Евгений Емельянов напомнил о записке, которую подготовил заведующий общим отделом ЦК КПСС Анатолий Лукьянов. В записке, адресованной Михаилу Горбачеву, Лукьянов отмечал, что необходимо передать управление страной от партии к советам, выборы в советы проводить на альтернативной основе, децентрализовать управление в экономике, передать ряд функций на уровень республик, регионов, конкретных предприятий.
– XIX партийную конференцию КПСС открывал доклад Михаила Горбачева, в котором он развивал и конкретизировал тезисы ЦК КПСС, говорил о том, что передать власть советам недостаточно, необходимо преобразовать всю систему власти, – рассказывает Евгений Емельянов. – В частности, создать новый орган – Съезд народных депутатов Советского Союза. Верховный Совет же должен был сократиться и превратиться в постоянно действующий орган власти. Прямые выборы в Верховный Совет, члены которого должны были избираться из числа народных депутатов, планировалось ликвидировать.
Евгений Емельянов подробно рассказал о задуманных Горбачевым переменах в партийной иерархии, которые должны были поставить партию под контроль советов.
– Также в докладе Михаила Горбачева говорилось о децентрализации управления, построении правового государства, – говорит Евгений Емельянов. – На следующий день после открытия, 29 июня, были созданы пять комиссий по подготовке резолюций конференции, впрочем, проекты документов были написаны заранее.
Евгений Емельянов подчеркнул, что беспрецедентность конференции заключалась и в том, что делегаты могли выступать не в рамках заранее подготовленных списков, а в свободном порядке.
– Наряду со сторонниками реформ брали слово и их противники, – рассказал Евгений Емельянов. – 29 июня на трибуну поднялся известный писатель-фронтовик Юрий Бондарев, который сравнил Перестройку с самолетом, который подняли в воздух, не зная, существует ли в месте назначения посадочная площадка. Бондарев заявил, что такую площадку можно построить только в ситуации социального согласия, и обрушился с критикой на прессу, развернувшую в условиях гласности критику советской системы. Брали слово и сторонники расширения гласности: 30 июня выступил сотрудник ЦАГИ Герман Загайнов. Он сказал, что на встрече с партийной ячейкой ЦАГИ его попросили поднять на конференции вопрос о речи Бориса Ельцина. Загайнов задался вопросом, почему после Октябрьского пленума Ельцин давал интервью иностранным корреспондентам и не выступал в советской прессе. При этом он добавил, что, если в позиции Ельцина есть что-то здравое, это нужно взять в разработку.
Также, по словам спикера, наибольшей остроты дискуссии достигли в последний день работы, когда на трибуну поднялся писатель-фронтовик, главный редактор журнала «Знамя» Григорий Бакланов.
– Бакланов выступил с резкой отповедью Бондареву, заявив, что тот, кто выступает против гласности, борется за свое порабощение, – подчеркнул Емельянов.
Далее Евгений Емельянов напомнил, что главным событием конференции стало выступление Бориса Ельцина.
– Ельцин неоднократно посылал записки в президиум с просьбой дать ему слово для выступления, но они оставались без ответа, – сказал Евгений Емельянов. – В последний день Ельцин решил брать трибуну «штурмом». Через весь зал он пошел к президиуму. Как потом вспоминал сам Борис Николаевич, когда он поравнялся с серединой зала, присутствующие все поняли. Президиум тоже. Подняв мандат делегата конференции, Ельцин решительно шел к президиуму, глядя в глаза Горбачеву. Он заявил: «Требую предоставить мне слово для выступления». После недолгого замешательства Горбачев ответил: «Сядьте в первый ряд». Ельцин так и сделал. Впрочем, после этого к нему неоднократно подходил член ЦК и просил выйти из зала.
По словам Евгения Емельянова, Ельцин понимал, что если он выйдет, то обратно его уже не впустят. Поэтому выходить отказался. Наконец, Ельцину предоставили слово.
– К выступлению Ельцин готовился заранее, печатал текст на машинке, – сообщил Евгений Емельянов. – Также прямо во время конференции Ельцин написал рукописные ответы на вопросы Загайнова. Ельцин заявил, что интервью советским СМИ он давал, но они не были напечатаны. В основной части речи Ельцин обрушился с резкой критикой на высшее партийное руководство. В конце выступления Борис Николаевич потребовал своей политической реабилитации.
После речи Ельцина, рассказал Евгений Емельянов, был объявлен перерыв, после которого ряд партийных руководителей обрушились с критикой на спикера-бузотера. Среди них – Вайно Вяльяс, посол Советского Союза в Никарагуа, Венесуэле, Тринидаде и Тобаго, а с 1988 года – первый секретарь компартии Эстонской ССР. Вяльяс не только критически высказался в адрес Ельцина, но и поддержал курс на децентрализацию, предложив расширить права союзных республик, заключить новый союзный договор. Взял слово и главный оппонент Ельцина Егор Лигачев.
– В своем выступлении Лигачев заявил, что Ельцин обладает не созидательной, а разрушительной силой, – сообщил Евгений Емельянов. – И подчеркнул, что Борис Николаевич не сделал правильных политических выводов. В дальнейшем эти слова сократились до фразы «Борис, ты не прав!». Пока громили Ельцина, руку поднял один из членов свердловской делегации Владимир Волков. Волков посылал записки в президиум с просьбой дать ему слово, но они остались без ответа. Тогда делегат поднял руку и громко заявил, что просит предоставить ему слово для выступления. Наконец, Волкова пустили на трибуну, где он заявил, что считает критику Ельцина излишней. После Волкова выступили ряд других руководителей, которые критиковали Ельцина.
В конце заседания Горбачев прочел записку руководителя свердловской делегации Леонида Бобыкина, где тот заявлял, что свердловская делегация полностью поддерживает решения Октябрьского пленума ЦК КПСС 1987 года, а Волкова никто не уполномочивал выступать. Затем последовали перерыв и принятие резолюций, которые были одобрены большинством голосов.
– XIX Всесоюзная партийная конференция изменила страну, впервые партийный форум транслировался по радио и телевидению, – подчеркнул Евгений Емельянов. – Это было триумфом гласности. Проходили митинги. Так, в Свердловске в июле 1988 года прошел митинг – встреча с делегатами конференции, участники которого выразили поддержку Ельцина и осудили выступление Лигачева.
В общем, реформы было уже не остановить: весной 1989 года прошли выборы делегатов I Съезда народных депутатов СССР, ознаменовавшего начало эпохи больших перемен.
