СССР распался 25 лет назад. Для одних это была великая империя, о которой они вспоминают с ностальгией. Для других – колосс на глиняных ногах. Для одних – царство социальной справедливости. Для других – тоталитарное государство, где отсутствовали свобода слова и предпринимательская инициатива.
25 лет назад в Вискулях (Беловежская пуща) было подписано историческое Беловежское соглашение, констатировавшее, что «Союз ССР как субъект международного права и геополитическая реальность прекращает своё существование». В качестве альтернативы декларировалось создание Союза Независимых Государств. В подписании участвовали президент РСФСР Борис Ельцин; первый заместитель председателя правительства РСФСР, госсекретарь РСФСР Геннадий Бурбулис; президент Украины Леонид Кравчук, премьер-министр Украины Витольд Фокин, председатель Верховного Совета Республики Беларусь Станислав Шушкевич, председатель Совета министров Республики Беларусь Вячеслав Кебич.
В годовщину судьбоносного для России дня в Ельцин Центре прошла презентация книги писателя и публициста Олега Мороза «Крах большевистской империи», а также состоялась дискуссия на тему «Крах СССР: факторы распада и упущенные возможности» с участием Василия Жаркова (завкафедрой политических и правовых учений Московской высшей школы социальных и экономических наук), Андрея Захарова (политолог и философ, редактор журнала «Неприкосновенный запас: дебаты о политике и культуре», доцент РГГУ; Аркадия Дубнова (журналист, эксперт по странам Центральной Азии); Сергея Мошкина (научный сотрудник Института философии и права УрО РАН). Модератором выступил Никита Соколов (заместитель директора Музея Б.Н. Ельцина по науке).
Перед презентацией «Краха большевистской империи» Олег Мороз ответил на несколько вопросов.
– Чему посвящена ваша книга?
– Распаду Советского Союза, который был зафиксирован в Беловежской пуще. Есть миф о том, что якобы трое нетрезвых мужчин собрались и развалили великую страну. Эта книга развенчивает данный миф и рассказывает, как все происходило на самом деле. СССР начал разваливаться, когда он был создан, то есть в 1917 году, когда произошел большевистский переворот, а в 1922 году был юридически оформлен Советский Союз. «Мина» была заложена с самого начала, она заключалась в нежизнеспособной административно-распределительной экономике и в том, что страна была поделена по национальному принципу. СССР был обречен на распад. Последний этап – когда Михаил Горбачев объявил гласность, волю, демократию. Горбачев был велик, но наивен: он считал, что природу человека можно изменить, он даже ввел понятие «новое мышление». Что все люди могут полюбить друг друга, что освободившиеся народы захотят снова сблизиться. Но братская семья народов держалась на силовых скрепах – КПСС, силовых структурах, цензуре. Горбачев же ликвидировал цензуру, люди перестали бояться. Партийные чиновники перестали опасаться выражать свое мнение, что их будут вынуждать класть партбилет на стол, что означало политическую смерть. Все поняли, что они могут говорить и действовать, как хочется. Это был эффект бочки, с которой сняли обруч. И вот в 1989–1991 годах происходил особенно интенсивный развал империи. Об этом я и пишу.
– Это сквозная тема вашего творчества. Вы автор книг «Так кто же развалил Союз?», «1996: как Зюганов не стал президентом», «Ельцин против Горбачева, Горбачев против Ельцина», «Хроника либеральной революции. Как удалось отстоять реформы», «Почему он выбрал Путина?» Чем эта тема вас увлекает?
– У меня пять книг посвящено данной тематике. Я пишу о наиболее интересных исторических моментах 1990-х годов, кроме войны в Чечне. Кстати, мои последние книги помог опубликовать Президентский центр Б.Н. Ельцина.
– Мог ли СССР не распасться, говоря вашими словами, можно ли было сдержать ту самую «бочку», которую, можно сказать, разорвала сила истории?
– Если бы победил путч 1991 года, СССР бы сохранился. Непонятно до сей поры, почему путчисты не взяли штурмом Белый дом, Останкино. Определенную роль сыграл личный фактор. Когда супруга маршала Дмитрия Язова увидела танки на улицах, у нее началась истерика. Она вызвала служебную машину, примчалась в кабинет Язова и сказала, что нужно все прекратить и позвонить Горбачеву. Язов сказал тогда, что с Горбачевым нет связи, которую, к слову, они же и выключили. Но это только один из вариантов.
– В вашем манифесте вы пишете, что программа «500 дней», будь она реализована, могла бы сохранить Союз.
– В данном случае я цитирую Егора Гайдара, который, возможно, хотел польстить Григорию Явлинскому. Но это был 1990 год, что-либо делать было уже поздно. Если бы победил путч, всех бы зажали. В Москве выходили на улицы многотысячные толпы протестующих людей, но в основном интеллигенции, народу же было все равно. Когда Борис Ельцин обзвонил глав республик, все «поджали хвосты», только Аскар Акаев высказался в его поддержку. Так что придушить волну протеста было несложно. Но оставался вопрос: что дальше? Экономика была «на нуле», страна обанкротилась, как обычная фирма.
– А как же наши любимые «иглы», на которых мы традиционно «сидим», – нефть и газ?
– Еще в конце эпохи Леонида Брежнева нефть стали добывать меньше, нефтяная отрасль нуждалась в покупке запчастей для оборудования. Главное, в идеологию, которая существовала в стране, уже никто не верил. Она обанкротилась.
– Какова была роль Горбачева в процессе?
– У него была тактика ударить точечно, как в Вильнюсе, Баку или Тбилиси, но остаться при этом в стороне. Его арест сам по себе загадка. Когда он встречался с журналистами после Фороса, то сказал «всего я вам все равно не скажу». Горбачев – трагическая фигура шекспировского масштаба, своего рода король Лир. Многое сконцентрировано в одной фразе Горбачева, прозвучавшей в той ситуации: «Делайте, что хотите, черт с вами». Сам Горбачев ее интерпретировал как проклятье, а его собеседники уловили иной акцент – на том, что можно поступать, как хочется. Вообще же Горбачева предупреждали о путче.
– В чем заключалась миссия Бориса Ельцина в этой истории?
– Ельцин был «первым номером» в этом противостоянии. Достаточно было его устранить – арестовать или запереть, лишить жизни – и путчисты победили бы. Другое дело, сколько бы просуществовал Советский Союз, возможно, он стал бы брежневско-андроповским.
– В общем, Борис Николаевич в вашей книге фигурирует?
– Да, конечно!
После презентации книги Олега Мороза в Ельцин Центре состоялась дискуссия, посвященная распаду Советского Союза.
Никита Соколов – заместитель директора Музея Б.Н. Ельцина по науке:
– Страсти, связанные с распадом СССР, в обществе не утихают. Мнения отличаются горячностью. Но голосов экспертов звучит мало. Действительно ли распад Советского Союза был фатально необходим?
Василий Жарков:
– Я думаю, что предопределенность распада была. Ожидать от Советского Союза трансформации в сторону обновленной федерации республик сопоставимо с ожиданием того, что Римская империя периода распада превратится в современный Европейский союз. Мы забыли за 25 лет, чем являлся СССР. Это была утопия. СССР держался на монополии одной партии на власть, на лжи, это форма Российской империи, замаскированной под союз республик. Советский Союз был обречен, когда ослабли те скрепы, на которых он держался: страх, насилие, ложь. Можно ли было это преобразовать и реформировать? Скорее нет, чем да. Субъекты-республики не были независимыми государствами и зависели от Москвы. Они были далеки от демократии и свободы. Поэтому произошел добровольный и мирный «развод». Считаю, что нам повезло, потому что альтернативой был югославский вариант, то есть насилие и кровь.
Аркадий Дубнов:
– Советский Союз перестал существовать в августе 1991 года. Страна к 1991 году потеряла проект будущего, его у Советского Союза уже не было. Для меня поворотным моментом стал 1968 год, когда советские войска вошли в Чехословакию. Еще одна реперная точка – катастрофа в Чернобыле. Помню, сразу после трагедии, 1 мая, в Киеве проходил парад, было много детей, но был невероятный уровень радиации. При этом людям боялись сказать правду. Вожди боялись говорить со своим народом, так что страна была обречена.
Андрей Захаров:
– Федерация, которая прекратила свое существование в 1991 году, была вынужденной. Создатели государства воспринимали его как своего рода вынужденную меру в условиях Гражданской войны. Большевики относились к федерализму пренебрежительно, как к феодальному пережитку. Большевики говорили: мы предлагаем вам союз, причем союз уникальный. Уникальность заключалась в праве на самоопределение вплоть до отделения. Когда исследователи изучали этот аспект, они не могли понять, каким образом было возможно заложить это в конституционные основы. У большевиков не было иного выхода – они создавали государство совершенно нового типа, в котором национальные признаки не имели значения. Создавался федеративный союз, человеческое общежитие, которое могло распространяться на всю планету. Империя большевиков отличалась тем, что это был добровольный союз.
Советский Союз был банкротом и в политическом смысле, и в экономическом, народные массы находились под сильнейшим влиянием элит. При этом модель Советского Союза была притягательной: так, во времена Великой депрессии сто тысяч американцев обратились с просьбой о выезде в СССР на постоянное место жительства. Им казалось, что лучше не стоять за бесплатной похлебкой, а переехать в СССР. Это была самая свободная федерация из всех, которые существовали на тот момент. Но переформатировать СССР было невозможно.
Сергей Мошкин:
– В одном из своих интервью Борис Ельцин, отвечая на вопрос – «если бы вы в декабре 1991 года были на месте Горбачева, то позволили ли бы распасться Союзу?» – Борис Николаевич со свойственной ему резкостью сказал «нет». Трудно предположить, какие инструменты использовал бы Ельцин, но эта фраза дает повод поразмышлять, а можно ли было бы… Все же Союз никто не хотел защищать. Республики также предпочли жить своей суверенной жизнью.
Примечательно, что фактически каждый участник дискуссии в рамках своего выступления порой высказывал противоположенные точки зрения. А итог, пожалуй, один: если следовать логике выступавших, Советский Союз был уникальным гособразованием, но исчерпал свой исторический потенциал. Хотя – кто знает, как распад СССР будут оценивать 30 или 50 лет спустя.
