Кинорежиссёр Павел Чухрай в цикле онлайн-бесед Ельцин Центра «Скоро в кино» рассуждает о перспективах развития кинематографа после окончания пандемии и о том, что больше всего удивляет его в период кризиса.
Интервью записано 4 мая 2020 года.
Мне кажется, что эти условия изоляции, в принципе, правильная мера, во всяком случае альтернативы не вижу, хотя, конечно, я не специалист. И в целом это протекает достаточно спокойно, особенно в тех слоях населения, которые более-менее экономически устойчивы. Мы не можем общаться напрямую, но мы все обмениваемся в соцсетях, в телефоне, в "Вотсапе" каким-то забавными, смешными или критическими комментариями. Стараемся друг друга как-то развлекать и поддерживать.
Если говорить о моей профессиональной, режиссерской ипостаси, то я обращаю внимание на то, на что обращал внимание отец. Он много мне рассказывал о войне, к нам приезжали фронтовые друзья, они у нас часто оставались подолгу жить, когда приезжали в Москву. Я видел этих людей, слышал эти рассказы, и очень часто меня поражало спокойное, бытовое отношение к войне, к страшной войне на самом деле, как мы все это понимаем. То же мы потом видели и в фильмах Алексея Германа-старшего, где тебя поражает, как люди воспринимают чужую смерть, когда это становится массовым явлением.
Сейчас ситуация совсем другая. К счастью, это не такая страшная катастрофа, какой была война, тем не менее люди всё равно проявляются как-то спокойнее, чем в картинах о пандемии, в сериалах, которых много сделано. Даже не могу выделить какие-то сейчас, этих фильмов огромное количество было, американских в первую очередь, связанных с катастрофой, с пришельцами, с инфекциями, когда все на грани, температура 42 градуса с половиной, все находятся в страшной мобилизации, в проблемах. В кино, особенно в таком экшен, это необходимо, но в жизни, видимо, всё происходит немножечко иначе.
На меня самое большое впечатление в жизни произвела картина Тарковского «Сталкер», и там есть ощущения того бытового отношения к катастрофе, которое настигает мир. Она приходит медленно, и люди к этому привыкают, и то же самое происходит сейчас.
Мы видим, что сейчас все государственные структуры во всём мире находится в жуткой растерянности, потому что есть две вещи, которые как бы перечеркивают друг друга. С одной стороны, надо спасать население от смертей, которые в массовом количестве могут прийти, а с другой – надо спасать экономику, потому что разрушение экономики — это те же смерти, это катастрофа. Я вижу, как в первую очередь западные страны, которые раньше вошли в кризис с вирусом и раньше выходят, как они стараются не то что замалчивать, но не обращать уже внимания на статистику заболеваний и смертей, наконец начать открываться, потому что они боятся голодных бунтов, боятся страшной безработицы. Думаю, они на самом деле очень рискуют, потому что мы ведь до сих пор ничего не знаем про этот вирус. Но тем не менее я вижу, что и наша страна в самое ближайшее время будет пытаться открыться и пытаться закончить с изоляцией граждан. Конечно, это увеличит количество жертв, но, видимо, какие-то рациональные вещи заставят правительство разных стран все-таки прийти к ослаблению карантинных мер.
Коллапс в киноиндустрии
Всё зависит от того, что будет происходить дальше. Конечно же, кинематограф завязан на экономику напрямую. Пути американского, европейского, российского, китайского кино очень разные, их судьба будет зависеть от возможностей государства, которое будет или не будет находить деньги на производство фильмов, особенно фильмов для кинотеатров.
Мы заморозили работу над своим фильмом в марте, группа пошла по домам, мы все сидим дома и не знаем, будут ли продолжаться наши съёмки еще и потому, что в фильме заняты, кроме российских, еще и иностранные актеры. Предполагалась экспедиция в Прибалтику, с ней тоже все неясно пока. Думаю, что наша ситуация близка к ситуации в кинематографе в целом, у многих режиссеров, актёров и продюсеров. Скорее всего, после того, как коронавирус отступит, на первый план будут выходить фильмы, которые недолго снимаются, недорого стоят в производстве, которые можно показывать в интернете, на телевидении, сериалы в том числе. Думаю, что в целом эта ситуация будет способствовать развитию именно такого зрелищного кинематографа вообще.
Какое кино поддержит наше государство
У нас своеобразные взаимоотношения с государством. Я думаю, что дорогостоящие проекты будут сниматься, на них государство будет находить деньги, но это будут проекты политические, которые в первую очередь устраивают власть. Остальным будет гораздо сложнее, остальным придется довольствоваться крохами с барского стола, потому что свободных денег, меценатов сейчас, да и в последнее время вообще, не найти.
Кризисная ситуация будет продолжаться довольно долго, поэтому государство, явно не цензурируя, будет совершать естественный отбор путем раздачи денег, и он уже идёт. Людям, близким к власти, будут давать и деньги, и возможность снимать. А хорошие это будут фильмы или плохие, сказать очень трудно. Считается, что ничем хорошим близость художника к властным структурам, его политическая ангажированность обычно не кончается. Ну может быть будут выходить какие-то блокбастеры, которые будут развлекать народ, исторические картины, с удобных для власти позиций показывающие нашу историю. Искусству в таких ситуациях сложно, хотя ему всегда сложно, и не было еще такой ситуации в мире, когда бы искусству было бы легко. Поживём – увидим, это наша жизнь, это наши реалии.
Население Земли дичает
Кратковременные ситуации, даже такие мощные, как коронавирус, быстро не влияют, мне кажется, на зрительские вкусы и предпочтения, поэтому они не изменятся. Например, как мы знаем, в последнее время возрос интерес к советским фильмам, эти фильмы гоняют по телевизору с большим успехом и даже не очень хорошие фильмы, которые совершенно неправдоподобно показывают действительность того времени, скажем, тридцатых годов Советской власти, всё равно смотрятся с интересом, и люди что-то в них находят.
Когда люди еще легко ходили в кинотеатры, то американские фильмы, такие масштабные, зрелищные, остросюжетные, всегда пользовались и будут пользоваться успехом. Уже давно происходит откат интереса общества, и нашего в том числе, от фильмов интеллектуальных, и даже не таких, как те, что сейчас побеждают на фестивалях в Каннах, в Венеции. А таких, как, например, делал Феллини, как делал Тарковский, как делал Бергман – такие фильмы пользуются меньшим успехом. Просто потому, что (это не моё мнение, это я читаю в статьях научных и околонаучных) интеллект общества падает очень сильно, ему всё меньше хочется утруждать себя размышлениями о жизни, о том, какое ты место занимаешь, для чего ты родился. Какие-то серьёзные общечеловеческие вопросы ставятся всё меньше и меньше.
Дичает население Земли, и к чему это приведёт, можно только догадываться, есть разные по этому поводу мнения. Но тем не менее это хорошо, что есть возможность для разных слоёв общества найти то, что им необходимо, и в этом смысле интернет дает огромные возможности, поскольку есть масса всяких социальных групп, которые ищут в искусстве самые разные вещи. И сейчас есть технологическая возможность отвечать на разные запросы, считаю, что это хорошо.
Существуют разные платформы и огромные возможности найти сейчас практически все, что ты захочешь, то, что тебе интересно. Более того, сейчас публикуются на разных информационных платформах советы, когда кинокритики, журналисты или просто зрители делятся своими впечатлениями, могут что-то предлагать, советовать. Я на «Медузе» всегда смотрю, что предлагается посмотреть, и это не значит, что мне интересны все эти фильмы и я немедленно брошусь смотреть. Но это важно, потому что каждый может услышать мнения других людей, не вижу в этом ничего плохого.
Последние десятилетия мир жил не по средствам
Фестивали, олимпийские игры, различные общественные события будут возможны ровно настолько, насколько будут возможности у развитых стран финансировать всё это. Мы не понимаем, в каком мире мы будем жить через год, через два, может, мы залижем раны и всё более-менее будет возвращаться к старому, а может, к старому уже никогда не вернемся.
Мы же понимаем, что все последние десятилетия мир жил, производя огромное количество вещей. На это работала масса предприятий, всё время менялась мода, люди состоятельные вынуждены были каждый год менять одежду и обувь не потому, что она изнашивается, а просто потому, что сегодня в моде остроносые туфли, а в следующем году будут тупоносые, а в следующем – совершенно другие приоритеты в женской одежде… Это всё искусственно менялось, чтобы все эти предприятия, все эти люди могли работать, зарабатывать. Это не совсем правильно, и может, когда денег будет меньше у людей, я имею в виду в экономике, то будут более рационально как-то использоваться ресурсы.
Возвращаясь к вопросу о фестивалях, хочу заметить, что праздники могут быть более пышными, могут менее пышными. Вот у нас на празднике 9 Мая вместо того, чтобы провозить ракеты, строить одетых в разную форму сороковых годов ряженых людей и солдат или демонстрантов, просто летают самолёты. Это мало что меняет в жизни так же, как и в фестивале.
Коронавирус в искусстве и политике
Фильмов о коронавирусе будет очень много, одни будут глубже, другие будут поверхностными, третьи будут конъюктурными. Их будет много потому, что такое событие не может не отразиться в искусстве. Общество потребления в том виде, в котором оно существовало последние годы, особенно в западном мире (мы всё равно в этом смысле – большая провинция, у нас этих проблем в таком количестве не было), эта эстетика гламура, которая в последнее время пришла и в нашу жизнь, и в кинематограф, все это будет меняться. Это не значит, что мы будем жить в мире более справедливом и лучшем, чем сейчас. К сожалению, такой прямой прогресс в истории не подтверждается. И это не значит, что после демократической формации, которая для меня самая правильная и лучшая из того, что могла представить история, придет страшный авторитарный режим во всём мире, хотя к этому уже есть свои тенденции и сигналы. Человечеству может быть очень трудно, жизнь может быть очень тяжёлой, но оно не может стоять на месте, оно всё равно будет меняться, приспосабливаться, побеждать какие-то кризисы, и за это будет платить самый разными вещами.
Будущее кинематографа за сериалами
Сейчас, находясь в домашнем режиме, я смотрю гораздо больше фильмов, чем делал это последние несколько лет. Какие-то фильмы пересматриваю сейчас и удивляюсь, что раньше их не отметил. Мне это и интересно, и профессионально что-то даёт. Смотрю много сериалов и российских, и иностранных потому, что, конечно, во многом будущее кинематографа связано с сериалами, эта часть кинематографа будет всё больше развиваться, я в этом убежден.
Хорошие талантливые вещи появляются всегда штучно, и за последние два-три года можно лишь несколько сериалов назвать, которые мне были интересны. Но для сериального направления кинематографа очень важна массовость в производстве. Когда делается 1000 сериалов, как это происходит в Америке, например, то они на разный вкус делаются, чтобы люди могли выбирать что-то лично для себя интересное, ведь вкусы очень разные. И те сериалы, которые у нас сейчас идут с большим успехом по телевизору, не обязательно так же хорошо будут приняты в других странах, и что кинематографисты их оценивают так же высоко, как широкий зритель.
На мой взгляд, самый интересный сериал из тех, что я посмотрел за последние полтора года, это «Домашний арест». Считаю, что это был просто прорыв в жанре комедийного и вообще качественного телесериального искусства. Очень хорошая картина, и я очень слежу за авторами, очень люблю их актёрские роли, мне это было очень интересно.
Сегодня, например, идёт «Место встречи изменить нельзя». Он был сделан очень давно, у него масса огрехов, чего угодно, но это сериал, который можно смотреть множество раз. Или обещает телеканал «Россия», что будет сериал «Ликвидация», и я его с удовольствием опять посмотрю. Таких сериалов, конечно, немного. Их и не может быть много, и слава богу, что они есть.
Фото: Вячеслав Прокофьев/ТАСС
