Как родоначальник фотографии в Екатеринбурге Вениамин Метенков вылепил визуальный образ Урала, а его последователи прошли путь от поэтизации «сельских заводов» до «народного косплея»? Об этом рассказал 26 июля куратор Центра фотографии «Март» Артём Беркович в своей лекции «Традиционная культура глазами уральских фотографов XIX–XX веков».
Встреча с экспертом прошла в Образовательном центре в рамках публичной программы к выставке Фёдора Телкова «Право веры» — она работает в арт-галерее Ельцин Центра до 11 сентября.
По словам Артёма Берковича, первые фотографы, равно как и предшествовавшие им авторы рисованных альбомов с костюмами, при фиксации «народных типов» руководствовались не научным интересом, а своего рода «туристическим взглядом».
В пореформенной России XIX века, особенно с развитием железных дорог, у образованного класса появились большие возможности для путешествий. Распространившаяся примерно в это же время фотография стала частью этой индустрии, создав возможности для тиражирования туристических изображений.
— В России того времени была популярна серия открыток «русские типы», — рассказывает куратор центра фотографии «Март». — Они были адресованы туристу и формировали стереотипное представление о стране и её регионах. Крестьяне в бесконечных вариациях, избы, лошади, сани, семьи — вот что было на тех картинках. Чиновника или образованного человека на них не встретишь. Важно понимать, что фотография той эпохи была коммерческой. Под «народом» в XIX веке подразумевалось преимущественно крестьянство. И народ, с одной стороны, противопоставлялся образованной части общества, а с другой, вызывал у неё большой интерес.
Вениамин Метенков как создатель визуального образа Урала
Первый герой екатеринбургской фотографии, Вениамин Леонтьевич Метенков, сделал применительно к Уралу то же, что сделали фотографы, снимавшие «русские типы», для страны в целом. Он сформировал образ того, что есть Урал, в чём особенности людей, которые здесь живут. Этот образ хорошо видно на коллажах с обложек путеводителей того времени: скальные породы, завод, золотодобывающая шахта, река Чусовая как дорога прошлого, железная дорога как достижение технического прогресса и т. д.
— Особенно любимый Метенковым Северный Урал изображался им как суровый скалистый романтический край, связанный с добычей золота и заводами, — рассказывает Артём Беркович. — В «уральских типах» нет крестьянина-землепашца, хотя сеяли и пахали здесь так же, как и в других регионах страны. Просто с Уралом ассоциируется не крестьянин, а промышленник или старатель, пытающийся ухватить птицу счастья за хвост, найти золото и стать богатым.
Старатели на золотых и платиновых приисках. Избы. Женщина за ткацким станком. Сплав железных караванов по реке Чусовой. Даже для екатеринбуржца Метенкова это экзотика. Он тиражирует эти стереотипные изображения и продаёт их туристам, будучи частью туристической индустрии.
— Выражаясь современным языком, представители того поколения — такие как писатель Дмитрий Мамин-Сибиряк, живописцы Алексей Денисов-Уральский и Владимир Казанцев, фотограф Вениамин Метенков — работали с разными медиа и создали визуальный образ края. До них такого образа не было, — подытожил Артём Беркович.
Сергей Прокудин-Горский на Урале
Сергей Михайлович Прокудин-Горский — пионер цветной фотографии и самый популярный российский фотограф начала XX века. На Урале он сделал более 600 кадров. Интересный факт — фотографическую технику он покупал в том числе в магазине у Метенкова, и Вениамин Леонтьевич сопровождал классика в поездках по краю: у авторов можно найти фотографии, снятые с одного ракурса.
— Работы Сергея Прокудина-Горского зачастую воспринимают в контексте «Россия, которую мы потеряли», — говорит Артём Беркович, — однако если пристально изучить наследие великого фотографа, разложить по порядку все листы, мы лучше поймём логику автора: он хотел создать образ страны. У него не было коммерческой задачи, а была научно-просветительская.
— Если на Урале есть такое явление, как золотые прииски, надо приехать, снять со всех ракурсов вашгерд (прибор для промывки золотоносных песков — ред.) и зафиксировать различные стадии промывки золота. А знаменитые фотографии представителей рабочей династии на Златоустовской оружейной фабрике были вписаны в каталог продукции этого предприятия, — комментирует лектор системный подход Прокудина-Горского.
Впрочем, зафиксировать страну и её жителей «как есть» у фотографа скорее не получилось. Снимать людей было сложно — каждый снимок требовал от героя оставаться неподвижным в течение нескольких минут, а для цветного изображения было необходимо сделать последовательно три кадра. Поэтому все фотографии Прокудина-Горского были постановочными, и люди предпочитали фотографироваться в парадных костюмах — в тех, в которых не работают.
Поэзия коллективного труда и плодов земли: Леонид Михайлович Сурин
Ещё одной важной фигурой в истории уральской фотографии стал Леонид Михайлович Сурин (1894–1964), корреспондент газеты «Уральский рабочий» в довоенное и послевоенное время. По сути дела, он стал первым фоторепортёром региона.
В XIX веке газеты и журналы не печатали фотографии — это было невозможно технически. Однако в 20-е и 30-е годы развитие полиграфической техники привело к возникновению спроса на фотографии в печатных изданиях.
— Надо понимать, что никакой другой фотографии, кроме фотографии в партийной газете, в сталинское время не было. Перо было приравнено к штыку. Фотограф, как и пишущий журналист, — солдат идеологического фронта. Всё, что снимает Сурин по редакционному заданию, не отступает от идеологической линии партии, — рассказывает Артём Беркович.
Фотограф фиксировал успехи коллективизации и закрывал глаза на её ужасы. Трансформация деревни в «сельский завод», превращение традиционного уклада в современный — главная тема его репортажей в 30-е годы. Сурин строил диагональ композиции как Родченко, снимал сверху или снизу, старался чувствовать пульс времени, в том числе фотографические новации.
В послевоенное время Сурин — уже пожилой человек, инвалид с практически полностью удалённым желудком — вернулся в редакцию и много снимал передовиков производства в уральских колхозах.
— Эта галерея народных типов сегодня кажется наивной. Они абсолютно незатейливо сняты. За спиной — одеяло, и ракурс взят так, как будто снимают на паспорт. Но в этой наивности есть очарование. Очень странные лица, которые сегодня уже «не носят», но очень выразительные.
Также у Сурина есть большая серия снимков коров и свиней, выставок садоводства, практически барочные натюрморты с яблоками.
— Люди, которые пережили войну, с особой страстью читают и смотрят всё, что связано с едой, — комментирует Артём Беркович. — Думаю, именно этим объясняется такое изобилие у Сурина фотографий плодов земли в послевоенные годы.
В 60–70-е годы среди уральских фотографов можно выделить Анатолия Грахова — ученика Сурина, фотокорреспондента ТАСС в Свердловске. Снимал он в основном заводы, но его редкие деревенские снимки — это широкие улыбки на лицах, столы с пельменями, хлеборобы в народных костюмах и другие постановочные фотографии, без героической борьбы за урожай и воспевание ценностей коллективного хозяйства. «Территория бесконечного счастья» — это главная мысль официальной фотографии брежневских времён.
Фотоклубы и умирающая деревня
В брежневское время в стране появляется независимая фотография — её сформировала система фотоклубов. Под шапкой «народного творчества» в фойе ДК по всей стране проходили многочисленные любительские выставки, и это явление сформировало другой взгляд на советского человека и другую картину мира. Он не всегда был оппозиционным, но от официальной фотографии отличался — его можно было бы охарактеризовать как «критический реализм».
Судьба деревни и её жителей стала центральной темой в фотографиях трёх представителей послевоенного поколения — Юрия Ермолина, Владислава Бороздина и Ивана Филимонова (Галерта).
В 1970-е годы деревня умирала: начавшаяся в 1960-х годах урбанизация привела к тому, что представители нового поколения массово переезжали в города. Появился феномен умирающих деревень, где остались только пожилые люди, которые никуда не хотели уезжать, и которым их ставшие городскими дети иногда привозили внуков.
Контраст поколений и акцент на разрушительную силу времени — очень характерный приём для фотоклубов той эпохи. Нет улыбок до ушей и оптимизма. Котёнок в руках старого человека. Минорное настроение от обречённости смерти в силу естественных причин. В этих фотографиях не было социальной критики или критики советской идеологии — они имели дело с вещами более важными. Разве что снимок утопающей в грязи дороги в никуда, если его рассматривать как метафору, может потянуть на антисоветский.
XXI век: народный костюм как косплей
В девяностые и нулевые годы у фотографов появляется не только абсолютная творческая свобода в выборе тем и героев, но и ещё одно качество, которого не было у представителей предыдущих поколений, — ирония. Ирония не столько в фотографическом языке, сколько в выборе героя.
Константин Саломатин (1978 г. р.) съездил в Дивеево Нижегородской области и запечатлел людей, которые съехались в ожидании конца света. Многие из них облачены в традиционный русский костюм.
— Кто сегодня носитель традиционной культуры? Чудак, — комментирует Артём Беркович. — Чудак это не сумасшедший, но человек со странным мировосприятием. Но современное общество готово оставить его один на один со своими фантазиями.
По словам эксперта, главное качество у фотографов XXI века — это дистанция отстранённости. Фёдор Телков, снимая один из своих циклов в марийской деревне, попросил приезжающих из города родственников селян надеть народный костюм. В этом же цикле можно увидеть снимки людей в традиционной одежде на фоне панельных многоэтажек.
— На этих снимках видно, как фактура деревни уступает фактуре города, но при этом преемственность поколений не выглядит трагично — скорее это народный косплей и ирония отстранённого взгляда, — говорит Артём Беркович.
Подытоживая краткий экскурс в историю уральской фотографии, эксперт подчеркнул: всё, что мы видим на фотографии, больше говорит о фотографе, его свободе или несвободе, политической и гражданской позиции, чем о культуре, которую он запечатлевает. В этом и состоит отличие художника от учёного: учёный должен показать, исследовать, дать голос герою. А художник, по большому счёту, либо создаёт собственный мир, либо выполняет задачи, поставленные вышестоящими инстанциями.
По мнению Артёма Берковича, о существовании какой-то отдельной уральской фотографической школы говорить нельзя — были фотографы, жившие на Урале и работавшие в той же коммерческой и туристической логике, что и их коллеги из других мест. Но при этом в уральской фотографии на протяжении всей её истории доминирует взгляд, эстетизирующий действительность.
