«Остров 90-х» – о духе свободы

День рождения Президентского центра Б.Н. Ельцина стал как будто машиной времени, которая перенесла многочисленных гостей и участников фестиваля «Остров 90-х» почти на четверть века назад. Праздник начался 25 ноября в Атриуме Ельцин Центра.

90-е годы. Казалось бы, далекие, но на самом деле близкие. Именно так вспоминали о них гости и участники фестиваля. Фестиваль открыла первый заместитель исполнительного директора Ельцин Центра Людмила Телень.

– У каждого из нас свои воспоминания о 90-х. Я вижу здесь совсем молодых людей и тех, кто помнит 90-е. 90-е были разными – драматичными, трудными, иногда комичными. Были «красные пиджаки» – и миллионные митинги. Многое было. Мы жили надеждами. Не все они сбылись. Но в памяти многих они остались ощущением свободы, о которой раньше даже не мечтали. Кто-то получил возможность впервые поехать за границу, не проходя комиссию в райкоме партии. Кто-то открыл свое дело и начал продавать «вареные» джинсы на рынке. Кто-то, как мои коллеги, основали газеты или начали выпускать честные, объективные и профессиональные телепрограммы. До этого у нас таких возможностей не было, и мы даже не представляли, что они появятся.

Остров 90-х стал днем воспоминаний. О музыке, поэзии, телевидении того яркого десятилетия, когда Россия, казалось, впитала все разнообразие возможностей самовыражения в искусстве и медиа, которое накопил окружающий мир.

На площадке фестиваля «Кормильцев» в Ельцин Центре выступили известный музыкальный журналист Андрей Бухарин с рассказом о музыке 90-х, а также прочли свои лучшие стихотворения уральский поэт и музыкант Наум Блик и голос российского политшансона Всеволод Емелин, для которого Ельцин Центр стал творческим открытием.

– Я впервые в Ельцин Центре, он сделан на высоком международном уровне, – поделился впечатлениями в интервью для сайта Ельцин Центра Всеволод Емелин. – Здесь нужно побывать несколько раз. В музее представлены замечательные фотографии, показан слом эпох, и все это сделано для молодых. Также я обратил внимание на то, что здесь использованы передовые мировые технологии. Сегодняшнее мероприятие "Остров 90-х" интересное, я послушал все выступления с удовольствием. Вообще я состоялся как участник «литературной поляны» в начале двухтысячных, но все мои лучшие тексты написаны в 90-е или о 90-х. Я тогда ухватил дух времени, это самое главное.

– Можно было попытаться пробиться в советскую поэзию, но это было невозможно, разве что к шестидесяти годам, или пойти по диссидентской линии, печататься за границей, потом получать тумаки и вставать перед вопросом, уезжать или оставаться. Но для этого пути нужны были определенная репутация, готовность к жертвам и вхождение в состав тусовки, и с улицы в нее простому фабричному пареньку, то есть мне, было не попасть. А в 90-е небольшой поэтический сегмент тоже был занят определенной командой, с которой у меня отношения не сложились. Я ни на что особенно не рассчитывал, просто писал и не думал, что мои стихи кто-нибудь увидит. В отличие от Ильи Кормильцева, который оказался в нужное время и в нужном месте. Но лучшие впечатления мои оттуда, из 90-х.

– В 90-е в литературе появились новые имена. Кого бы вы могли назвать из числа наиболее ярких творческих индивидуальностей той поры?

– Илья Кормильцев, Андрей Родионов, который был сформирован 90-ми. Алина Витухновская, чьи лучшие тексты были опубликованы в 90-е. Возникали такие ослепительные фигуры, как Кирилл Решетников (псевдоним Шиш Брянский), который выпустил всего одну книжку, но на грани гениальности. Ну и были люди, которые писали в большей степени в конце 80-х. Например, Тимур Кибиров и Дмитрий Пригов. Они хорошо вписались в 90-е.

– Что 90-е дали слову?

– Они вошли в мировой контекст через такие фигуры как Пригов. В 80-е во всем мире произошел разворот к постмодернизму. В эпоху СССР мы были в некотором смысле отдельной оранжереей, а тут оказались на перекрестке всех ветров. Вообще поэзия всегда свободна, она и в советское время была свободной, но однообразной по стилю. А в 90-е появилась свобода выбора: хочешь – пиши заумь, хочешь – верлибры, а хочешь – авангард.

Выступление Андрея Бухарина, содержащее подробный экскурс в музыкальную разноголосицу 90-х, молодые гости "Осторова" слушала с особым интересом.

– В двух словах сложно сказать, какой была музыка 90-х, – рассказал в интервью Андрей Бухарин. – Она была неловко сделанной, неотесанной, необыкновенно свободной, очень энергичной. В ней содержалась энергия десятилетия. Эта музыка и сегодня производит сильное впечатление. Вообще в музыке продюсерское качество не главное, оно ничего не решает. К примеру, наша современная музыка находится фактически на западном уровне, но в ней нет чувства свободы. Музыка выражает свое время, она как машина времени, по ней можно узнавать, каким оно было. Рэп рождался именно в 90-е. Лично мне нравилась группа, которая была легендой русского рока, – это группа «Оберманекен». В 90-е эта группа вернулась в Россию из США, привлеченная атмосферой свободы. В первой половине 90-х самой успешной группой можно считать группу «Агата Кристи», во второй половине – «Мумий Тролль».

– Как вы оцениваете уральские рок-группы, среди которых «Наутилус Помпилиус», «Чайф», «Агата Кристи», «Настя», «Чичерина», «Смысловые галлюцинации», «Сансара» и другие? Выразили ли они дух свободы?

– Конечно. Одни только песни «Наутилуса Помпилиуса» чего стоят! Поэт Илья Кормильцев, чьим именем названа площадка, где мы сейчас с вами встречаемся, был моим другом. Вообще Екатеринбург – одна из трех столиц русского рока, помимо Москвы и Санкт-Петербурга. Здесь он родился и продолжает жить.

– Несет ли сегодня российский рок новое слово, как это было в 90-е, когда Россия открылась миру?

– Есть коллектив «25/17», эта группа исполняет музыку между роком и рэпом. Конечно, рок продолжает существовать, но звезды сегодня не появляются ни в одном из жанров.

– Какой заряд вы ощутили сегодня в Ельцин Центре?

– Я первый раз в Ельцин Центре. Он прекрасно сделан и, к слову, с участием моих знакомых архитекторов, Леонида Ханина и Бориса Бернаскони. Центр прекрасный. И здесь везде кипит жизнь. Ельцин Центр – это центр притяжения, где многое происходит.

А вот у поэта Наума Блика, как выяснилось, 90-е ассоциируются не с роком, а прежде всего с переживающим сегодня очередной пик популярности рэпом.

– Меня вдохновляли 90-е, – сообщил Наум Блик. – 90-е были трамплином, тогда пришла новая музыка. В начале 90-х мне было лет 12–13, и я начал слушать рэп. Роком я вообще не увлекался, я стал понимать рок в зрелом возрасте, в районе 30 лет. До 30 лет я был ортодоксальным рэпером. С годами ты приходишь к тому, что музыка – обширная сфера, и я рэп сегодня вообще не слушаю. Сейчас моя любимая группа «АукцЫон», обожаю ее, джаз тоже слушаю. Для меня современная поэзия – та, которая говорит о событиях вокруг, смелая, социальная. Но она должна и заставлять задумываться о вечности. В 90-е я поэзией еще не увлекался. Ельцин Центр я люблю, всегда рад здесь бывать и, тем более, выступать.

Завершились мероприятия на площадке «Кормильцев» большим и громкоголосым рэп-баттлом от SLOVO EKB, участники которого за словом в карман не лезли и в полной мере продемонстрировали, что свобода самовыражения не осталась навсегда в 90-х, а рэперам Oxxxymiron и Гнойному, чей рэп-баттл взорвал молодежную среду в августе, наступает на пятки подрастающее поколение.

Между тем, в Cosmotheca вспоминали о том, каким было «живое» телевидение 90-х. В частности, эпатажные телепрограммы «Про это», «Любовь с первого взгляда», «12 злобных зрителей». Выяснилось, что все новое – это хорошо забытое старое, а телевидение 90-х вызывает море эмоций у молодежи двухтысячных. Так, участники «реинкарнированной» и некогда очень популярной телепрограммы «12 злобных зрителей» так увлеклись обсуждением видеоклипов, что не могли остановиться.

– В чем притягательность программы «12 злобных зрителей» сегодня?

– Мне кажется, что сегодня у людей есть потребность услышать авторитетные мнения, – рассказала куратор фестиваля «Остров 90-х» и ведущая шоу Татьяна Журавская. – Наступил момент, когда многие получили доступ к аудитории, но сама аудитория устала выбирать. Поэтому авторитетное мнение людей, которые не одну музыкальную смену видели, важно и интересно. Для меня 90-е – тот период, когда можно было слушать все, от рока до «попа». Время максимальной свободы, когда было возможно, что угодно.

– Что вы вкладывали в фестиваль?

– 90-е пришлись на мое детство, и я максимально привнесла развлекательную составляющую, чтобы привлечь внимание молодежи к "Острову 90-х". Ельцин Центр мне очень нравится, я люблю здесь бывать.

После завершения основной части мероприятий руководитель службы маркетинга Ельцин Центра Василий Выжутович провел розыгрыш приятных и полезных призов по номерам карт Программы лояльности ЕЛЬЦИН ЦЕНТР ПЛЮС. Среди них – годовой абонемент на все мероприятия Ельцин Центра, карта лояльности «Стандарт+», приглашение на две персоны на открытие Музыкального клуба «Центр».

Победителями стали Ольга Артамонова, Наталья Шайкина и Сергей Коськин.

В день рождения Ельцин Центра прошли мероприятия и в музее. Специально для младших школьников и их родителей научные сотрудники образовательного отдела Музея первого президента России Бориса Ельцина разработали увлекательную игру – «Хранители».

Впервые игра прошла в «святая святых» исторического знания – Архиве и Библиотеке Ельцин Центра. Юные «хранители» узнали, что такое «фонд», «фондовая деятельность», «архив», познакомились с профессией музейного хранителя.

Для взрослых авторскую экскурсию провел Бориса Минаева - журналист и биограф первого президента России Бориса Ельцина. Тема экскурсии - «Борис Ельцин: развилки истории».

Самой популярной площадкой «Острова 90-х» стал кино-конференц–зал – благодаря «семейному марафону», длившемуся более пяти часов. «Двойной портрет на фоне эпохи» представили семейные пары: Татьяна и Валентин Юмашевы, Маша Трауб и Андрей Колесников, Зоя Светова и Виктор Дзядко, Анна Наринская и Константин Чернозатонский, Наталья Синдеева и Александр Винокуров.

Вели марафон журналисты Людмила Телень и Глеб Морев.

Открыла его Татьяна Юмашева.

– Сегодня у нас необычное мероприятие. Его открываем мы с Валентином. Будем говорить про наши 90-е. Это чрезвычайно сложное, трудное, драматичное и одновременно интересное, важное, светлое время в истории нашей страны. В 90-е произошли какие-то фантастические изменения в судьбах людей, которые было бы невозможно представить, если бы мы жили в Советском Союзе. Стране, в которой мы все родились, выросли, повзрослели, в которой все было предопределено. Сначала ты шел в детский сад, потом в школу, институт, потом ты молодой специалист, потом не очень молодой специалист, потом ты делаешь какие-то шаги в карьере. Параллельно - семья, дети, масса бытовых проблем, которые приспособились решать. Все было поставлено на рельсы, с которых было трудно свернуть, чем-нибудь рискнуть и попробовать что-то новое. Так же было и со мной. Я училась в школе № 9 в Свердловске, потом поступила в МГУ на факультет математики и кибернетики, потом по распределению попала в почтовый ящик – КБ «Салют», занималась вычислением траекторий дальнего сближения транспортных кораблей снабжения с пилотируемой станцией «Мир». Важная работа и интересная. Папа мой делал успешную карьеру сначала в Свердловске, потом в Москве. И я не могла себе представить, что в какой-то момент он будет главным оппозиционером, а потом, всенародно избранным, первым президентом России и после путча возглавит огромную страну с ядерным оружием, массой политических и экономических проблем. Начнет и существенно продвинется в преобразованиях страны со своей командой. Я, находясь в декретном отпуске и воспитывая маленького сына и сына-подростка, не могла себе представить, что в январе 1996 года, папа пригласит меня работать в свой предвыборный штаб. Рядом с блестящими, умнейшими молодыми людьми, которые совершенно изменят работу предвыборного штаба и заставят всех чиновников и бюрократов работать по-новому, как положено, что приведет в результате к победе. Четыре года работы в Кремле, о которой я никогда не думала, и не хотела – это были яркие годы моей жизни. Именно в 90-е я подружилась с чудесным человеком Валентином Юмашевым. Я поддерживала его, когда он разводился со своей первой женой, поддерживала его, когда он женился во второй раз. И мне в голову не могло прийти, что я стану его третьей женой. Но я рада, что много лет мы вместе, и это, конечно, счастье. Сегодня наши гости это известные пары, они расскажут вам свои личные истории. Я думаю, это будет очень увлекательно, – подытожила Татьяна Юмашева. – Я сама с удовольствием их послушаю.

– Как вы понимаете, мне уже и добавить нечего, – включился в разговор Валентин Юмашев. – Татьяна все правильно рассказала про то, что происходило в 90-е. Что у нас была какая-то одна судьба, а получилась совершенно другая. Были какие-то свои планы, которые абсолютно поменялись. Точно так же, как поменялись планы всей страны. Те, кто работали в научных институтах, были вынуждены в 90-е стать челноками. А те, кто были челноками, вдруг стали миллионерами. Это месиво, которое происходило в 90-е – это было и сложное, и тяжелое, и счастливое, и разное время. Мы ко всему этому прикоснулись, мы во всем этом жили, и это действительно были очень яркие годы нашей жизни. В двух словах про то, что происходило со мной. Я был журналистом. Работал в замечательном журнале «Огонек». И так бы я и работал, если бы не случились события конца 80-х, когда Борис Николаевич Ельцин ушел в отставку. Я позвонил ему и предложил сделать интервью. Его сделали, но, несмотря на гласность, наш главный редактор Виталий Коротич, посоветовавшись в ЦК КПСС, решил не печатать это интервью. Мне было очень неудобно перед оппозиционером Борисом Ельциным. Если бы Коротич понимал, что Борис Николаевич станет президентом, он бы напечатал интервью, но он так далеко не видел, а мне казалось, что это как-то неправильно, что интервью с этим человеком, а оно, действительно, было очень интересным, мы не напечатали. Я занимался еще одним делом, снимал документальные фильмы. У меня было несколько фильмов, которые уже вышли на экраны. В этот момент был запуск еще одного фильма о молодежи, до этого я работал в «Комсомольской правде», в «Алом парусе», была такая страничка для подростков. И было много тем, которые были реально новыми для документалистов конца 80-х годов. Я помню, один фильм должен был быть о ребятах, которые танцуют брейк. Мне выделили пленку, у нас была группа. Я своей группе говорю: «Давайте не будем делать фильм про брейк, а сделаем о Борисе Николаевиче Ельцине». Ребята радостно согласились. И режиссер, и оператор. Я позвонил Борису Николаевичу по телефону, он уже тогда работал в Госстрое, уволенный из Московского горкома партии. Мы встретились с ним и начали работать над этим документальным фильмом. Так произошла моя встреча с будущим президентом.

И еще добавлю кусочек личной истории, - продолжил Валентин Юмашев, - о которой Таня уже рассказала сегодня. Как сейчас помню, был март 1989 года, первое голосование, которое проходило на первом съезде народных депутатов. С Борисом Николаевичем, шла огромная толпа. Буквально тысяча журналистов и тех, кто его поддерживает. И вдалеке за ними шла симпатичная девушка, я естественно знал, что это его дочь. Надо было с ней познакомиться. И правильно было бы поддерживать с ней человеческие и дружеские отношения. Действительно, так и случилось. Мы сначала просто общались, потом мы стали соседями, жили в одном доме на Осенней улице. В 1996 году, во время предвыборной кампании, мы совсем близко подружились. И были практически с утра до вечера вместе. Это была совершенно сумасшедшая работа. И дальше с 1996 года мы с Татьяной практически не расставались. Все это плавно перешло в волшебный поцелуй в 2001 году, который плавно перешел в нашу супружескую жизнь, – в зале раздались аплодисменты, реакция на сказанную мужу шепотом, едва различимую фразу «Без подробностей». – На этой сексуальной ноте я заканчиваю свое вступление в наш сегодняшний, большой, очень интересный разговор. Я чрезвычайно благодарен нашим друзьям, которые сегодня приехали. И будут рассказывать про эти самые 90-е, которые так дороги мне. Я уверен, вы услышите массу замечательных историй. Спасибо вам, что пришли, – подытожил Валентин Юмашев. – Ждем наших гостей на сцене.

Следующей парой, участвующей в семейном марафоне, стали писатель Маша Трауб и журналист Андрей Колесников.

– За истории у нас отвечаю я. За семейную память тоже отвечаю я, – не без иронии призналась Маша. – Мы поженились в 1997 году. Мне был 21 год. Андрею 32 года. «Новое время». Я – стажерка. Андрей – первый зам главного редактора. Ну, естественно, роман-роман. У меня – ноги-ноги. И одни глаза. И 45 килограммов веса. Я помню, что мы едем на эскалаторе на Пушкинской и целуемся. Нас увидела бухгалтер. Был большой скандал. Меня вызвали на собрание коллектива и отчитывали. С занесением в личное дело. Какая-то стажерка целуется с замом главного, да еще на эскалаторе, да еще на глазах у всех. Я долго возмущалась, почему ему ничего не внесли, а внесли мне.

Маша рассказала историю про то, как у них журналисток-международниц был один на троих приличный деловой костюм. Он был размера XS. И им приходилось постоянно сидеть на диете. Девочки все время ходили голодными.

Еще одна история с едой у Маши связана с первыми, появившимися в 90-е морепродуктами. Она решила поразить Андрея и приготовила ризотто. Андрей поковырялся вилкой и сказал: «Мы разные в быту». Маша призналась, что чуть не убила его за эту фразу и припоминает ему ее до сих пор. Андрей вспомнил начало 90-х и журнал «Огонек». Он был юристом, но постепенно уходил в журналистику. И у него была мечта опубликоваться в «Огоньке». Он написал два очерка. Первый назывался «Один день московского адвоката». Второй описывал один день московского суда. Андрей подчеркнул, насколько мощным и массовым было влияние прессы. Молодого адвоката, друга Колесникова, день которого он и описал в очерке, правда, без указания фамилии, узнали, вызвали на ковер и потребовали опровержения. И в Верховном суде с Андреем перестали разговаривать. Таким был эффект печатного слова. Андрей Колесников вспомнил редакторов крупных изданий – настоящих тяжеловесов. Все они были личностями, не меньше политиков, неоспоримыми авторитетами. Да и политики были масштабом покрупнее, чем сегодня. Он припомнил не самую известную фразу Черномырдина про 90-е, но очень показательную: «Те, кто выживут, будут потом смеяться!»

– На открытии Ельцин Центра я купил себе футболку с его знаменитой фразой: «Никогда такого не было, и вот опять!» Я не считаю 90-е такими уж «лихими», – признался Андрей. – И мрачно-голодными тоже. Скорее наоборот.

Андрей возглавлял раздел экономики в «Огоньке», знал всю команду Гайдара. Он описывает 90-е, как «страшно интересное время». Однажды его вызвали помощники Чубайса и сказали: «Вы так здорово написали про экономику, что мы сами наконец-то поняли, чем мы занимаемся!» и предложили взять у Чубайса интервью.

Семейный марафон прервался на рекламную паузу. Илья Красильщик – издатель «Медузы» провел игру «Угадай рекламу». Пять добровольцев, молодых людей до тридцати лет, которые еще могли помнить рекламные ролики 90-х, вызвались участвовать в игре. Их пригласили на сцену. Пять номинаций и пять лотов различной стоимости. Чем сложнее, тем дороже. Надо было по стоп-кадру угадать, что рекламирует ролик. Начали с лотов по сто очков. Играли на повышение. Добровольцы соревновались между собой и с командой зала. Следует отметить, что лидировали зрители.

Кажущиеся наивными рекламные ролики 90-х запомнились многим. Некоторые слоганы стали крылатыми. Среди лотов – «Инвайт», «Стиморол», «Коммет» и тетя Ася, Банк «Империал», «Милки вэй», «МММ» и Лёня Голубков, «ТВ ПАРК», «Мамба», «Белый орел», «Юппи», «Кэтбери». Рекламу Московского вентиляторного завода не вспомнил никто. Более того, она вызвала в зале недоумение и хохот. Участникам показалось, что ролик рекламирует сельхозпродукты.

Звездная пара Илья Красильщик и Екатерина Кронгауз подготовились основательно. Жаль, что в последний момент Катя не смогла прилететь. Илья блестяще провел игру, которая превратилась в настоящее азартное шоу. Оно продлилось не менее часа, основательно разрядив атмосферу разговорного жанра.

Продолжили семейный марафон Зоя Светова и Виктор Дзядко, правозащитники. Родители Зои – Зоя Крахмальникова и Феликс Светов были известными православными правозащитниками и диссидентами. Их трое сыновей стали пишущими людьми, журналистами, редакторами известных журналов, радио, новостных платформ. С Феликсом Световым Виктор познакомился раньше, чем с Зоей.

– Когда родился Филипп, посадили маму, – вспоминала Зоя. - Когда родился Тимофей, посадили папу. Тихон родился, когда их освободили из ссылки. Маму встречал Булат Окуджава. Он был близким другом и посвятил ей свою песню «Ель моя ель» – прощание с новогодней елкой. А отцу посвятил «Возьмемся за руки друзья». Это был настоящий гимн 90-х.

В 90-е людей уже не преследовали за религиозные убеждения. Зоя рассказала о том, что ее родители встретились с Ельциным в гостинице «Россия». Это была знаменитая встреча Ельцина с диссидентами в 1991 году. Он еще не был президентом, но, по их мнению, единственным приличным политиком и тоже диссидентом. Зоя Крахмальникова крикнула ему в след: «Держись, Борис!»

– 90-е для меня стали всплеском свободы, – подключился к разговору Виктор Дзядко. – Появились новые книги. Печатается «Доктор Живаго». Сверяются тысячи текстов, гуляющих по стране. Издается «Архипелаг ГУЛАГ». Я в то время работал программистом и предложил компьютеризировать журнал «Новый мир». Помню, как плевались стенографистки, которым не нравилось расположение букв и цифр на клавиатуре. Было интересное время и какая-то невероятная свобода. Создавались новые журналы, которые делались буквально на коленке. Появилась свобода доступа к архивам.

Зоя Светова рассказала, что 90-е были временем, когда диссиденты пытались сотрудничать с властью и менять положение в стране.

– Один из них, совершенно потрясающий человек, Борис Золотухин, адвокат, защищал диссидента Александра Гинзбурга и еще в 1968 году был исключен из коллегии адвокатов, – продолжила Зоя. – Потом он стал депутатом Верховного Совета и вместе с замечательными юристами Тамарой Морщаковой и Сергеем Пашиным разрабатывал концепцию судебной реформы. Они же готовили новую конституцию, по которой мы сейчас живем. И которую сейчас хотят изменить. Так вот эта концепция судебной реформы полностью меняла наш российский суд. Она делала его независимым. Делала обязательным суд присяжных, который начал действовать в начале 2000-х годов...

Зоя рассказала о своей поездке с диссидентом Валерием Абрамкиным во Францию, тоже в 90-х, для изучения опыта содержания заключенных. Абрамкин задумал реформировать тюремную систему. Он написал уголовно-исполнительный кодекс. Он сделал так, чтобы подростки больше не содержались вместе со взрослыми заключенными. В 90-е было много замечательных людей, которые пытались изменить страну. Но сегодня, по мнению Зои Световой, завоевания 90-х как-то «скукожились».

Зоя насмешила молодых людей, сидящих в зале, рассказом про первый выезд заграницу. Она проехала на поезде через всю Европу. В европейских магазинах у нее кружилась голова, и она никак не могла сделать выбор. Многодетная мама набивала сумки подарками, ей хотелось всем что-нибудь привезти. Сейчас она не помнит, когда в последний раз привозила подарки, потому что у всех уже все есть. И каждый может поехать и купить все, что захочет. Это тоже величайшая заслуга 90-х.

Поддержали эстафету литературный критик Анна Наринская и продюсер,сценарист Константин Чернозатонский. Они технически подготовились и посвятили свой сет музыке 90-х. Началось их общение со зрителем под песню Виктора Цоя «Тот, кто в пятнадцать лет сбежал из дома, вряд ли поймет того, кто учился в спецшколе». Константин признался, что любит эту песню, потому, что учился в математической школе № 59 и в пятнадцать лет сбежал из дома. У Наринской свое отношение к певцу. Она даже успела «потроллить» его, как сказали бы сегодня, на отдыхе в 1988 году. Анна с женихом отдыхали на Рижском взморье – там же где и Цой. Он прогуливался по пляжу со своей девушкой, а Наринская с компанией из зарослей осоки выкрикивали «Между землей и небом война». Цой схватился за голову, а юные снобы продолжали выкрикивать слова песни.

– Мы были ужасными снобами, – сокрушалась Наринская. – Какой Цой? Какое «Кино»? Из русского рока мы слушали только группу «Мухоморы» и Бориса Гребенщикова – цикл песен про Иннокентия. Я была из семьи, в которой никогда не было телевизора. А музыкой считались Моцарт и Бах. Вивальди – это уже так, говорил мне папа. Когда я поступила в университет, все мои друзья слушали Beatles и Pink Floyd. Я считала, что это невероятно прорывно.

Анна мечтала попасть в Лондон. Но читая Диккенса на том же Рижском взморье, понимала, что никогда не увидит Big Ben. Однако в 90-е все изменилось. И Анна, как и Зоя Светова, сначала поездом, а потом паромом отправилась в Лондон к другу детства Антону, сыну известной журналистки Маши Слоним.

– Антон предложил мне пойти в клуб, – вспоминала Наринская. – И я вам клянусь, я подумала, что это какое-то такое место, где мужчины курят сигары. Мы идем в клуб, который называется «Шум». Нас шмонают. А дальше там раздается такое… – Анна и Константин поставили ролик с громкой хаотичной музыкой. – Я поняла, что такое хаос, и подумала, что советские газеты не врали: Запад загнивает.

– А я в это время учился мирно в одиннадцатом классе. – включился в разговор Константин, – и мне в руки попала книга Артемия Троицкого «Рок в СССР» издательства «Даугава». Я мечтал познакомиться с Троицким. Моя мечта осуществилась, правда, значительно позже. Мы вместе работали в журнале Playboy много лет. Но тогда я совершенно не мог поверить тому, что было написано в этой книжке. Особенно меня потрясло рассказ о группе «Звуки Му». Мое подражание Мамонову начисто отвращало от меня девушек. Известный акционист Толя Асмоловский решил выложить голыми телами на Красной площади слово из трех букв. Мое желание эпатировать привело меня к тому, что я и мой одноклассник Киса Грозовский участвовали в этой акции. Киса был галочкой над буквой «и». Нас забрали в кремлевское отделение милиции. Позвонили директору школы. И вот представьте, какое было время, директор приехал и спокойно забрал нас, пообещав разобраться и сообщить родителям(!). И никому ничего не было.

Показав ролик с песней «Муха источник заразы» из спектакля Театра им. Станиславского с участием Петра Мамонова «Лысый брюнет», пара продолжила музыкальное путешествие по 90-м.

– Мир начал перед нами открываться. В 1992 году я по обмену уехала в США, – продолжила Анна. – Я сама себе завидовала. Тогда и русские были интересны всему миру.

В Нью-Йорке она услышала Курта Кобейна и подумала: «Какая нудятина!».

Вместе со зрителями пара прослушала песни групп «Нирвана», «Гражданская оборона», «Ноль», «Два самолета» и музыку из сериала «Твин Пикс».

– Мне кажется, – заявила Наринская, – что «Твин Пикс» больше объясняет, что происходило в России, чем экономические выкладки из программы «500 дней».

В 90-е Анна успела поработать на английском телевидении ВВС, где рассказывала англичанам о России. В это время она непрерывно слушала группу «Оазис». И переживала, что соотечественники не видят ее репортажи. Например, она беременная ездила в Грозный и брала интервью у Джохара Дудаева. Но увидели это только иностранцы, которые любили приезжать в Россию.

Наринская рассказала, как познакомилась с Константином Чернозатонским в клубе «Птюч». У нее уже был ребенок от первого брака. А он юнец, только вернувший после годичной стажировки в США. У него были зеленые волосы и ботинки Grinders на ногах. В «Птюче» слушали и танцевали под музыку DJ Ивана Салмаксова, друга Константина. Потом Иван пропал. Не справился с нерегламентированной свободой 90-х, предположила Анна.

Чернозатонский рассказал о музыкальных клубах 90-х. Например, о клубе «Третий путь», расположившемся в сквоте, занимавшем несколько этажей. Там наливали спиртное и происходили платные концерты. Одним из резидентов клуба была группа «Корабль», воспевавшая романтику потребления, популярную в 90-х. В частности, в песне «Ночная палатка». Ночные палатки были яркими приметами того времени и даже были прославлены Виктором Пелевиным в книге «Generation π». Сам Константин также проживал некоторое время в сквоте – самозахваченной квартире площадью около двухсот метров в трех шагах от здания Государственной Думы, как раз тогда, когда работал в журнале «Птюч».

Анна перешла работать на Студию им. Горького и участвовала не только в съемках фильма Тодоровского «Страна глухих», но и в съемках первых музыкальных клипов. Пара показала зрителям знаменитые клипы Григория Констатинопольского «Вовочка» и DJ Грува «Счастье есть» с сэмплами Михаила и Раисы Горбачевых.

В завершение семейного сета Наринской-Чернозатонского зрители увидели клип Майкла Наймана и услышали забавную историю про отца Анны. Его фамилия также Найман. Анна попросила Костю для статьи добыть информацию про Майкла Наймана. "Гугла" тогда не было. Да и интернетом пользовались далеко не все, но Костя, работая в Playboy по своим каналам чего-то насобирал и позвонил домой к Анне. Трубку взял отец, сказал, что дочери дома нет, спросил, что передать. И Костя, ничего не подозревая сказал: «Передайте Анне, что я теперь про Наймана знаю все». «Минуточку, – возмутился Найман, – что это «всё» вы про меня знаете?» Потом, конечно, все выяснилось, но отношения дочери с Константином отец долго не одобрял.

Завершали семейный марафон Наталья Синдеева и Александр Винокуров. Вместе с ними на сцену снова поднялись Татьяна и Валентин Юмашевы.

Ни Наталья, ни Александр не нуждаются в представлении. И все же напомним: Наталья Синдеева – основатель медиахолдинга «Дождь», генпродюсер радиостанции «Серебряный дождь», учредитель антипремии «Серебряная калоша», трижды лауреат премии «Медиа-менеджер России» и почётный академик Российской академии радио. Александр – предприниматель, медиаинвестор телеканала «Дождь» и интернет-изданий Republic.ru и «Большой город». В зале их дочь Александра.

Ведущая марафона Людмила Телень назвала телеканал «Дождь» наследником российского телевидения 90-х.

– Это лучшее телевидение, которое у нас сегодня есть. Оно живое, искреннее, непричесанное. Оно не боится говорить о том, что нас всех волнует. И там блестящая команда журналистов. Очень жаль, что у него нет возможностей Первого канала или «России». Но в век современных технологий это уже и не так существенно. Когда я говорю о преемственности телеканала «Дождь», я имею в виду живую жизнь и прямой эфир. Прямой эфир был абсолютным порождением 90-х. На советском телевидении было невозможно представить, что политики и журналисты без телесуфлёров будут говорить в прямом эфире о том, что думают. Но это произошло.

Наталья Синдеева призналась, что 90-е – ее любимое время.

– Во-первых, молодость. Когда тебе двадцать лет, то все прекрасно, чтобы не происходило. Во-вторых, прививка свободы, которую мы получили. Те надежды, мы понимали, они точно сбудутся. Мечты, которые у нас были не потому, что мы были молодыми, а потому, что мир нам открылся. О чем бы ты ни начал мечтать, ты был уверен, что это случится. И полное бесстрашие, с которым мы начинали что-то делать. Я сейчас думаю: «Как же мы ничего не боялись?» Не в смысле последствий, а просто рискнуть и начать.

Наталья рассказала, что именно в таком бесшабашном настроении создавалось радио «Серебряный дождь». Все говорили: «Это невозможно! Это трудно! Куда вы лезете? Что вы в этом понимаете? Даже не думайте!»

Но все получилось, несмотря на невероятные трудности. Люди и обстоятельства поворачивались таким образом, что все состоялось.

– Не знаю, чудо ли это, или это огромное желание сделать то, что ты хочешь, во что ты веришь, – призналась Наталья Синдеева, – но оно тебе помогает.

В этом году 4 июля радио «Серебряный дождь» исполнилось 22 года.

– Это было удивительное время, – продолжила Наталья. – На наших глазах появилась компания Art Pictures, из которой вышли Федор Бондарчук, Степан Михалков, Филипп Янковский. Тогда появилось «Русское радио». И все, кто что-то хотели сделать и не ленились, они это сделали. Это самое яркое и крутое ощущение, оставшееся от того периода, хотя там много еще чего было.

– Теперь вы понимаете, почему телеканал «Дождь» называется Optimistic Channel, – улыбнулся Александр Винокуров, принимая от супруги микрофон. – Я слушал предыдущих выступающих, вспоминал это время. Наталья права в том, что в течении 90-х мой возраст начинался на цифру «2». И этим многое объясняется. Я едва дождался микрофона, чтобы поделиться впечатлениями от выступления Ани Наринской и Константина Чернозатонского. В Москве это называется мажоры. Ну вы представляете, они троллили Цоя на пляже. Сейчас бы это назвали кощунством. Я представить себе не могу, как это можно было не считать Цоя богом в то время. Они так рассказали про музыку 90-х, что я понял, что жил в каких-то других 90-х. Они приехали в Екатеринбург рассказывать про «Звуки Му», а не про Nautilus Pompilius. Чисто московские мажоры и снобы. А Таню Буланову как вы могли забыть. Я немного возмущен, но понимаю, что время было очень разное.

Александр сказал, что, по его мнению, в 90-х очень тесно уместилась вся политическая история России. Начиная с 1987 года, когда Ельцин стал оппозиционером, потом 1991 год, 1993, 1996, 1998 год.

– Помню, как я поменял планы семьи, чтобы пойти на выборы и проголосовать во втором туре за Ельцина в 1996 году, – рассказал Александр Винокуров. – Сейчас принято на эту тему спорить, обсуждать ошибки, что было сделано не так, и к каким последствиям это привело. Нельзя отказываться от ошибок. Надо об этом разговаривать, пытаться понимать и не допустить их в будущем. Но абсолютно искренне чувство: я не помню, чтобы для меня когда-то было также важно дважды пойти на выборы в 1996 году. В следующий раз я пошел на выборы в декабре 2011 года. Во все остальное время политика как будто исчезла для меня. Это важнейшее воспоминание тех лет: политика, какой она может быть, какой должна быть. И она у нас была.

Наталья Синдеева упомянула еще один эпизод предвыборной кампании 1996 года «Голосуй, или проиграешь».

– Наше радио было настолько еще молодым и маленьким, что мы пролетали мимо всех бюджетов. Но мы понимали, как это важно. Мы сами сделали ролики, сами придумали весь креатив и зафигачили эту рекламу у себя на время всего предвыборного периода. Я помню ночь после голосования во втором туре, мы сидели в клубе «Экипаж», это было такое мажористое московское место, и в ужасе ждали результатов. Волновались не меньше, чем в предвыборном штабе. И эта победа… Нам казалось, что страна полетела в космос.

К разговору подключился Валентин Юмашев.

– У меня тоже было впечатление, что страна полетела в космос, – признался он.

Людмила Телень задала присутствующим парам вопрос: «Вы все время работали, а личная жизнь?»

Оказалось, что вся личная жизнь происходила на работе. Валентин Юмашев признался, что со всеми тремя женами он познакомился на работе. Людмила Телень рассказала, что журналистки до девятого месяца не покидали редакцию. И редакторы буквально выпихивали их в декрет. Такое было время.

Валентин Юмашев рассказал, как понял впервые, что влюблен в Татьяну.

– Это было между первым и вторым туром. Штаб находился в «Президент-Отеле» и там были длинные-длинные коридоры. Мы получили итоги какого-то опроса, по которым мы точно должны выиграть. Я помню, что я иду по этому коридору и вижу, как ко мне навстречу идет Татьяна с такой же бумажкой. Мы обнимаемся. И я понимаю, что я ее обнимаю не как товарищ, не как друг, а как-то иначе. При этом у нее есть муж, а у меня есть жена. И мы друзья.

– Я этого еще не понимаю, – уточнила Татьяна Юмашева.

– Обратите внимание на технологические подробности, - пошутил Александр Винокуров. – Они с бумажками бежали, а могли бы отправить SMS.

– Этот момент в штабе, в «Президент-Отеле», победа, связанная с политикой, привели меня к другому отношению к Татьяне. Я понял, что когда-нибудь что-нибудь случится. Но Тане ничего не говорил. Терпел честно четыре года.

Прозвучало немало интересных ярких историй, характеризующих особую атмосферу 90-х.

– Мы уже поняли, – подытожила ведущая вечера Людмила Телень, – что наши гости вынесли из 90-х волю к победе и чувство юмора, которые не изменяют им до сих пор. Иначе не было бы телеканала «Дождь» и не было бы Ельцин Центра.

Завершил встречу блиц-опрос. Ведущая задала гостям вопрос «Что для вас значит слово «свобода?»

– Для меня свобода всегда внутри себя. Я с детства чувствовала себя очень свободной, – ответила Наталья Синдеева, – и я больше всего боюсь ее потерять, почувствовать внутри себя, что я несвободна. Я могу принять любые обстоятельства, если внутри буду чувствовать себя свободной, делать выбор внутри себя и не бояться этого выбора.

– Я работал в «Комсомольской правде», когда была цензура. Это были тяжелые годы брежневского застоя, – рассказал Валентин Юмашев, – но при этом внутренняя свобода у нас была. Мы каждой своей статьей, каждой заметкой бились за свободу и в конце концов добились – наступили 90-е годы. Абсолютно правильно: внутреннее состояние свободы – это важно. Для меня это – самое главное.

– Мы все по-разному говорим об одном и том же. Я согласна с Натальей и Валентином, – подтвердила Татьяна Юмашева. – Ощущение свободы внутри себя чрезвычайно важно. Важно к нему прислушиваться. Важно, даже в силу обстоятельств, никогда не предавать себя.

– В Ельцин Центре мой любимый книжный магазин, – продолжил Александр Винокуров. – Я только сегодня купил там книжку «Республиканизм». Философы-республиканцы пишут, что свобода – это сложное понятие. Мои друзья выбрали внутреннюю историю. Насколько она сложна, настолько же и проста в нашей ситуации. Республиканцы считают, что человек не может быть свободным, живя в несвободном государстве. Сложно с ними спорить. И все же, хочется, чтобы свобода была не только внутренней. Внутри мы стопроцентно должны позволить себе свободу. И всегда, каждый день делать свой маленький выбор.

– Свобода – это когда ты не боишься делать выбор, – приняла эстафету ведущая – И чувствуешь себя свободным человеком. Когда ты боишься делать выбор по собственным мотивам, или когда на тебя давят твои близкие, начальство, государство. Вот ровно там, где ты боишься сделать выбор, там и заканчивается свобода. Не будем много рассуждать. Свобода – ключевое слово 90-х. Я рада, что наш сегодняшний марафон закончился этим словом. Все наши участники были абсолютно свободны. Эта атмосфера была и в зале. Спасибо, что были с нами.

День Ельцин Центра на «Острове 90-х» завершился большим праздничным концертом в Атриуме. Вместе с гостями Ельцин Центра его слушали и звездные пары, которые на славу потрудились, участвуя в семейном марафоне. Каждая пара не менее часа удерживала внимание зрителей, рассказывая об особой атмосфере 90-х. Зал был полон, зрители живо реагировали на шутки и юмор. Все хотели узнать не только подробности личной жизни, но истории успеха.