Ельцин Центр на один вечер 7 марта вернул на большой экран культовый фильм 80-х годов «Маленькая Вера» и предоставил зрителям возможность встретиться с исполнившей главную роль в картине актрисой Натальей Негодой, ставшей одним из символов эпохи перестройки.
Показ фильма «Маленькая Вера» режиссера Василия Пичула, вышедшего на экраны в 1988 году, прошел в рамках открытия выставки «Девушки 80-х» и специальной программы, подготовленной Ельцин Центром к Международному женскому дню. Ведущим творческой встречи стал киновед Вячеслав Шмыров.
Картина Пичула стала киносенсацией, её посмотрели почти 55 миллионов тогда еще советских зрителей, для которых откровенные эротические сцены в кино были в новинку. За эти сцены на создателей картины обрушились волны критики и негатива внутри страны, но лента, снятая в жанре натуралистической драмы, получила множество наград на международных кинофестивалях и имела очень хороший прокат за рубежом.
– Фильм на Западе имел очень большой успех, невероятный, – отметила Наталья Негода. – Раньше картины, которые вывозились за рубеж на показ, были более пропагандистского толка, редко туда попадали картины про жизнь, про обычный советский быт. У англичан есть выражение «драма у раковины», а это то, что есть в любом городе, такие проблемы есть в каждой стране. В США не было, как в СССР, ощущения, что это порнография, проституция, для них это абсолютно нормальные вещи, они давным-давно показывали сцены еще круче. Для иностранного зрителя это не было чем-то новым, шоком это было для нас. Мы ездили на различные фестивали и получили много призов, но самая большая награда – то, что фильм очень хорошо прокатался, был успех в прокате не только в СССР, но и в США, во Франции.
Наталья Негода также рассказала, что главная роль в картине досталась ей почти случайно. Веру должна была играть Ирина Апексимова, но ее параллельно утвердили на роль в фильме Виктора Трегубовича «Башня», и по совету своего учителя Олега Табакова актриса предпочла работу у маститого режиссера, а не начинающего и малоизвестного тогда Василия Пичула.
– Мы очень благодарны Василию Владимировичу, он «горел» этим фильмом и нас заразил, мы подключились, было много импровизации, сценарий переписывался прямо на площадке. Мы одним махом за два с половиной месяца это сделали. А еще Пичул умел ждать, он отказался, когда ему предложили вырезать пару сцен ради выхода фильма в прокат, он чувствовал время и понимал, что этому плоду надо дозреть.
Один из зрителей на встрече посетовал, что такая замечательная актриса мало снималась в кино и сейчас почти не появляется на экране, хотя до сих пор очень узнаваема и имеет своих поклонников.
– Мы – люди подневольные, я не могу себе работу обеспечить: если раньше я зависела от режиссера и худсовета, то сегодня завишу от продюсера. Не буду лукавить, я отказывалась от многого, что мне не нравилось, мне стереотипно все время предлагали роли каких-то девочек, которые только сейчас из ПТУ. А потом в 90-е годы появилось предложение из Лос-Анджелеса сняться в одной картине, затем подписался контракт с агентом в США, а в России начались 90-е годы, и мне неприятно было возвращаться в Москву, где все было печально. В Лос-Анджелесе у меня есть четыре работы, не могу сказать, что это какие-то шедевры, это было просто зарабатывание денег. А когда я приехала обратно в Россию, то тут очень сильно все изменилось. Не считаю, что есть какая-то дискриминация и что не снимают актеров в возрасте, особенно актрис, но очень мало хорошего, достойного материала, а я избаловалась. Честно скажу, не хочется просто тупо зарабатывать деньги, хотя все может случиться в этой жизни. Я очень выборочна, я самодостаточна, я реально научилась жить без профессии и получать удовольствие просто от жизни.
Встреча с Натальей Негодой в Ельцин Центре
Перед встречей Наталья Негода рассказала корреспонденту сайта Ельцин Центра о причинах успеха фильма «Маленькая Вера» и поделилась впечатлениями о Музее Бориса Ельцина.
– На ваш взгляд, почему фильм так «выстрелил», в чем причина его успеха?
– На самом деле, нам повезло. Фильм прошел под лозунгом того, что дал стране Горбачёв, – перестройка, гласность, мы на Западе очень стали популярны на этом фоне. «Маленькую Веру» немножко тормозили, полгода не могли понять, выпускать или не выпускать в прокат, и нам страшно повезло, что приехал Роберт Редфорд и сразу взял фильм к себе на фестиваль. Наверное, если бы не волна интереса к России, то на Западе фильмом бы не заинтересовались, а если говорить про нашу страну, то давайте не будем лукавить, по большей части своим успехам фильм обязан тем самым злополучным сценам, за которые нас до сих пор полощут по всем передачам. Мы получали письма мешками, из них 95 процентов – просто жутко ругательных. А это говорит о том, что людей задело, цепануло, они не могли молчать. Я вот думаю, какое счастье, что тогда не было интернета. Мы бы, наверное, все сдохли от помоев, которые бы на нас вылили. А еще писали: «Где вы такое нашли? Мы так не живем!». У нас в России до сих пор так живут. Мало что меняется, к сожалению, а человек вообще не меняется.
– Когда снимался фильм, у вас были ощущения грядущего успеха?
– Это была просто обычная работа, я тогда в театре работала и у меня было три месяца каникул. Я даже не могу сказать, что была в диком восторге от сценария, но он очень сильно изменился в процессе работы над фильмом. Это была рутина, никто к успеху не был готов, все зарабатывали деньги, спорили с режиссером, режиссер спорил с актерами, осветители уходили на обед и не возвращались. Нам просто повезло со временем, время нас сделало. Чуть позже – было бы уже не то, чуть раньше – фильм просто бы не выпустили.
– О чем обычно спрашивают зрители на творческих встречах?
– Очень не люблю встречи со зрителями. Как правило, там звучат одни и те же вопросы. Самый ненавистный – про творческие планы. Спрашивают, правда ли то, что я жила в Америке и был ли роман с Андреем Соколовым. Нет, не правда, у нас были нормальные творческие и человеческие отношения. Сейчас хоть чуть поменьше стали клевать по поводу половой распущенности и извращений в этом фильме.
– Вас называют одним из самых ярких символов 80-х годов, а какими вы запомнили 90-е?
– Если говорить про юность, про молодость – это 80-е. Как бы не называли это время, если говорить о начале 80-х и брежневском застое, то мы это всё равно не так чувствовали. Юность – это период, когда тебе кажется, что ты можешь все поменять, изменить, все не понимают, не знают, что и как, а ты знаешь. С приходом Горбачева появляется дикое количество каких-то мероприятий, телевизор начинает меняться, книжки начинают появляться, которые были под запретом, музыкальные группы, которые давали реальное ощущение ветра перемен. Нам казалось, что мы живем в самое интересное время. И на фоне конца 80-х для меня 90-е годы очень сильно провалились. Я не так много была в России, в основном жила в Лос-Анджелесе, а когда приезжала, то меня, если честно, все очень сильно напрягало. Все тогда погрязли в зарабатывании денег, в магазинах ничего не было, я для мамы продукты покупала в «Березке» на валюту. И считаю, что мои десять лет в профессии просто украли, и не только у меня. Знаю очень многих людей, которые были вынуждены бросить профессию. Поэтому считаю, что 80-е – это мое время, а в 90-е я не хочу возвращаться, для меня это тяжелое и нетворческое время.
– Какие впечатления остались после посещения музея Бориса Ельцина?
– Хорошо, прекрасно и замечательно, что есть такое место. Для тех, кто ничего не знает о том времени, это дико интересно. Мой экскурсовод рассказывал мне о том, в чем я жила, было даже порой смешно. Кстати, в экспозиции не увидела «Коммерсанта», а это была самая популярная газета. Самым шокирующим местом для меня, безусловно, стало то, где рассказывается про августовский путч. Меня в России не было в это время, знаю все только понаслышке, поэтому даже стало страшновато.
