В Ельцин Центре продолжаются встречи с успешными благотворителями в рамках проекта «Новая благотворительность». 11 октября состоялось открытое интервью с основателем Санкт-Петербургской благотворительной общественной организации «Ночлежка» – Григорием Свердлиным.
«Ночлежка» – старейшая благотворительная организация, помогающая бездомным людям. На ее счету не просто 28 лет борьбы с бездомностью, сотни волонтеров и партнеров по всей России, но и тысячи спасенных человеческих жизней.
Начиная с 1990 года, она кормит, обогревает, помогает с документами, работой, оформлением инвалидности, пособий, устройством в интернаты, в поиске родственников и отъезде домой, оспаривает незаконные сделки с недвижимостью и защищает права людей без дома и регистрации. Это очень непросто, потому что бездомные в России, как и заключенные, самая отчуждаемая часть общества.
В «Ночлежке» работают 40 самоотверженных сотрудников, которые самостоятельно ищут спонсоров, «добывают» гранты и субсидии, собирают пожертвования, чтобы помощь бездомным поступала точно, как часы.
Сегодня «Ночлежка» помогает 8500 человек.
– А сколько всего в Петербурге бездомных? – спрашивает у основателя «Ночлежки» модератор встречи Оксана Маклакова.
– В 2017 году получилось даже девять с половиной тысяч человек, – уточняет Григорий Свердлин. – Это те люди, которым мы помогли напрямую – накормили. Но сама по себе еда не помогает им выбраться с улицы. А вот более сложную помощь по восстановлению документов, трудоустройству, поиску родственников, оспариванию мошеннических сделок с недвижимостью получили чуть меньше трех с половиной тысяч человек. Что касается масштабов бедствия, то это такая странная история. В России никто не знает ее истинных масштабов. И мы в том числе. Официальная статистика никак не отражает реальной картины, особенно та, которую приводят петербуржские чиновники. Она явно меньше чем официальная статистика по смертности среди бездомных, которую мы ежегодно запрашиваем. В Петербурге это чуть больше тысячи человек. В Москве около трех тысяч человек. Когда я беседую с финскими коллегами, они озвучивают цифру 6500 бездомных. В маленькой благополучной Финляндии! В России не то, чтобы с точностью до человека, думаю, с точностью до миллиона никто не может сказать. Мы оцениваем количество бездомных в Петербурге от 50 до 60 тысяч человек.
Одной из главных причин бездомности Григорий Свердлин считает внутреннюю миграцию, когда люди из экономически неразвитых регионов едут на поиски более высокооплачиваемой работы. Дома у них работа есть, но на 7–8 тысяч рублей прожить с семьей невозможно. И тогда люди отправляются в большие города, такие как Екатеринбург, Петербург, Москва. А дальше вступает в силу закон больших чисел: у кого-то получается, у кого-то нет.
Пришедших на открытое интервью интересовал вопрос, как сам Григорий попал в сферу благотворительности. Что подтолкнуло его, типичного «белого воротничка», к такому решению.
– Не было никакого конкретного события, чтобы я увидел на улице бездомного человека, прослезился и моя жизнь круто изменилась, – рассказывает Свердлин. – Я учился на последнем курсе экономического факультета СПбГУ и параллельно работал в банке. У меня появился внутренний импульс помогать кому-то. Довольно случайно это оказался ночной автобус – один из проектов «Ночлежки», который существует с 90-го года. Я семь лет помогал в качестве волонтера. Меня по-человечески зацепили истории людей, потому что почти всегда к бездомности приводит череда жизненных несчастий, которые наслаиваются одно на другое: переезд в другой город, обманули с работой, заболел, не смог работать, украли документы. Казалось бы, в этот момент мы все должны прийти на помощь человеку, но мы наоборот отталкиваем его. В моем случае, сработала обостренная реакция на несправедливость. Захотелось помочь, не должны люди оставаться в такой ситуации одни. Когда я принимал решение, для меня было важно помогать именно бездомным. Потому, что никто не хочет помогать взрослым людям. У нас и детская благотворительность недостаточна.
Благотворительности, направленной на помощь взрослым, нет совсем. Для меня было важно, чтобы мой ресурс пригодился там, где он нужнее всего. И как-то сразу стало понятно, что моя помощь будет нужнее взрослым, да еще таким взрослым, от которых плохо пахнет, они плохо выглядят и, вообще, сами виноваты.
Собирать деньги для социальных изгоев трудно. Это одна из главных причин того, что в России всего около двухсот пятидесяти волонтерских групп и организаций, которые помогают бездомным. В США, для сравнения, 11 тысяч организаций, которые занимаются помощью бездомным. При том, что бездомных там в два раза меньше на душу населения. Основной источник вспомоществования – пожертвования самых обычных людей по 100, 300, 500 рублей. Они приходят в «Ночлежку» через сайт, через специальные копилки. Кто-то переводит средства банковским платежом. Питерские пенсионеры аккуратно раз в месяц, в день пенсии переводят «Ночлежке» 50, 100, 200 рублей.
– Это какая-то невероятная ответственность, – говорит Свердлин. – Пользуясь случаем, хочу сказать спасибо всем, кто поддерживает нас. Многое делается силами волонтеров. Это несколько сотен человек: кто-то еду раздает, кто-то сайт наш делает, кто-то CRM-систему программирует, которой пользуются наши юристы и соцработники. В этой системе почти 15 тысяч анкет людей, которым мы помогли.
Основной источник финансирования, подтверждает Григорий, – частные пожертвования – это половина бюджета. 25 процентов – это бизнес, который нас поддерживает. Еще 10 – государственные деньги. Оставшиеся 15–20 процентов – гранты благотворительных фондов.
– Вот такое лоскутное одеяло, – улыбается Свердлин. – Это тяжело, постоянно находиться в поиске денег. Но в каком-то смысле хорошо, потому что дает нам финансовую независимость. Мы помогаем людям так, как считаем нужным.
Резонно возникает вопрос о том, как много людей удается вернуть в социум?
Это и есть основная цель существования службы, считает Свердлин, помочь людям выбраться с улицы, встать на ноги, вернуться к обычной жизни и не нуждаться в помощи «Ночлежки». В 2017 году больше половины людей, прошедших через приют, в год это от 140 до 200 человек, на улицу уже не вернулись. У каждого жильца приюта есть свой социальный работник. Есть люди, которых берут на сопровождение. Начинается долгосрочная работа по восстановлению документов, чтобы человек мог устроиться на работу, или начал получать пенсию, которая ему полагается. Оценить результат этой работы, к сожалению, не всегда удается.
Оксана Маклакова напомнила Григорию скандальную историю, о которой много писали в СМИ. В Москве хотели открыть филиал прачечной и столкнулись с полнейшим непониманием и агрессивным поведением предполагаемых соседей: «Нет, – дружно кричали они. – Не будет здесь никакой прачечной. Мы не хотим, чтобы бомжи сюда приходили мыться и стираться!» Они развернули такую кампанию, что, действительно, не дали открыть прачечную. От идеи открыть ее в Москве не отказались. Выводы тоже сделали: надо работать с общественным мнением.
– Мы сейчас ищем новое помещение, – рассказывает Григорий. –У бездомных людей должна быть возможность постирать, привести себя в порядок. Мы столкнулись с гигантским количеством страхов и стереотипов. Это была такая дикость, которую даже нам не приходилось видеть, хотя мы довольно часто сталкиваемся с подобным. А наши подопечные сталкиваются с этим ежедневно. Все мы видим и слышим истории, как избили, убили, подожгли бездомного. До СМИ доходит лишь малая часть этих происшествий. Наша ошибка была в том, что мы не объяснили должным образом, что собственно будет происходить, как все это будет организовано. А когда стали общаться, поняли, что уже поздно. Нам угрожали не какие-нибудь активисты, а обычные люди. Поэтому единственный способ добиться гуманного отношения к людям, оказавшимся в беде, – это просвещение. Прошу прощения за пафос, но никакого другого способа нет. Мы стараемся методично, год за годом рассказывать о причинах бездомности, почему люди оказываются на улице, объяснять, что бездомный – это не человек, а прилагательное. Сегодня он бездомный, а завтра домашний. Это не диагноз и не приговор. У нас масса примеров, когда мы помогли человеку, он выбрался с улицы, и теперь помогает нам. Есть волонтеры – наши бывшие бездомные. У нас и жертвователи есть среди наших бывших бездомных. Я как-то пришел на работу, на столе две тысячи рублей и записка: «Спасибо, вы мне очень помогли». Без подписи. И таких историй много. Одна женщина, бывшая жилица приюта, полтора года приходила стричь его жителей, потому что устроилась в парикмахерскую, встала на ноги и решила помогать. Понятно, что для наших постояльцев это не просто стрижка, а возможность поговорить с человеком, который выбрался. Вот он живой, тёплый ходит, разговаривает, подбадривает. Обществу надо объяснять, что бездомные – это не однородная, безликая масса, а очень разные люди: образованные и необразованные, весёлые и грустные, хорошие и плохие, злые и добрые. Разные. У нас есть волонтёры, которые приходят в школы по приглашению и рассказывают о благотворительности и о бездомности. Я тоже хожу. Чем больше хожу, тем большее понимаю, что нужно просто объяснять-объяснять- объяснять, занудствовать и верить, что это занудство обязательно окупится.
Вероятно, было бы легче, если бы была сформирована государственная политика по отношению к бездомным, единая во всех регионах. Но пока не понятно, помогает государство решать проблему бездомности или мешает.
– «Мешает» – это, наверное, сильно сказано. В Петербурге есть государственные дома ночного пребывания. В Москве они называются центрами социальной адаптации. И в них есть койки для бездомных. Во-первых, этих коек и в Москве, и в Петербурге не хватает. Во-вторых, зачастую, устройство на эти койки затруднено бюрократическими процедурами. Человек не может прийти в дом ночного пребывания и сказать: «Пожалуйста, поселите меня!» Хотя, именно так и происходит в нашем приюте. Но в государственном приюте человеку скажут: «Докажи, что ты бездомный! Покажи паспорт без прописки!» Потому что, если у тебя есть регистрация, то по документам ты не бездомный. Хорошо бы иметь при себе ИПСУМ – индивидуальный план социального обслуживания, чтобы можно было подать заявление на заселение в этот дом ночного пребывания. В общем, получатся, что государственные ночлежки стоят полупустые. Там тоже есть неравнодушные люди, которые идут на нарушения, заселяют, относятся по-человечески. Но есть и другие люди, для которых «есть бумажка – есть человек, нет бумажки – нет человека». В России отсутствует система помощи бездомным. У специалистов есть такой показатель, как средний стаж бездомности: сколько времени человек проводит на улице, в той или иной стране, прежде, чем попадет в приют. В Финляндии и, вообще, в скандинавских странах этот показатель равен 10 месяцам. Максимум через 10 месяцев его вычислят социальные службы, и начнут вытаскивать с улицы. Во Франции – это 14 месяцев. В России – это семь лет. По факту это значит, что если кто-то из нас или наших близких, одноклассников, однокурсников, соседей окажется на улице, то там и умрёт, – подытоживает основатель «Ночлежки». – Семь лет прожить на нашей улице непросто.
Завершил «открытое интервью» вопрос от руководителя инклюзивного направления в Ельцин Центре Елены Возьмищевой. Его традиционно задают приглашенным экспертам проекта. Его задавали и предыдущему спикеру «Новой благотворительности» – Авдотье Смирновой, одной из основательниц благотворительного фонда «Выход».
– Вы можете сказать, оглядываясь назад, какие были допущены ошибки?
– Ошибок – миллион, – говорит Григорий. – Я мог бы часами говорить о них. Неделю назад мы с коллегами обсуждали ошибки, допущенные нами, даже не при открытии, а при анонсировании открытия прачечной в Савеловском районе. Согласен с ответом моего коллеги Андрея Чапаева, координатора гуманитарных проектов. Он сказал: «Основная наша ошибка в том, что мы занялись помощью бездомным». Это правда. Когда вы занимаетесь помощью таким, сильно стигматизированным группам, как ВИЧ-положительные, заключенные, подопечные психоневрологических диспансеров, нужно быть всегда морально готовым к тому, что вы столкнётесь с непониманием, осуждением и обесцениванием вашей деятельности.
Григорий признает, что говорить об ошибках значительно легче, нежели об успехах. Ошибок много, но это бесценный опыт, который надо транслировать всем волонтерским и благотворительным организациям.
– Я понимаю, что если бы был чуть умнее и эффективнее, то, наверное, все, чего мы добились с коллегами за последние семь лет (семь лет Григорий руководит «Ночлежкой»), могли бы сделать за четыре. Но сейчас мы имеем то, что имеем. И это бесценный опыт, которым мы можем делиться.
Следующим экспертом в проекте «Новая благотворительность» будет Митя Алешковский – российский общественный деятель, фотограф, журналист, создатель и соучредитель благотворительного фонда «Нужна помощь», директор информационного портала «Такие дела». Встреча состоится 7 ноября. Вход свободный, по предварительной регистрации.
