В Ельцин Центре в Екатеринбурге 11 марта прошел концерт известной исполнительницы романса, заслуженной артистки РФ Евгении Смольяниновой «В лунном сиянии…». Ведущим стал киновед, член российской академии киноискусств «Ника», лауреат премии «Москвы» Вячеслав Шмыров.
Творчество исполнительницы оказалось тесно связано с кинематографом: ее вокал звучит в фильмах «Жизнь Клима Самгина», «Садовник», «Вход в лабиринт», «Мусульманин», «Штаны», «Китайский сервиз», а в 1995-м Смольянинова сыграла главную роль в новелле «Дорога» (режиссер Владимир Хотиненко) из киноальманаха «Прибытие поезда». Тогда партнером исполнительницы стал известный рок-музыкант Гарик Сукачев.
Гости творческого вечера Смольяниновой смогли оценить и «Дорогу», и романсы в ее исполнении. После завершения концертной части программы артистка дала интервью для сайта Ельцин Центра. Нельзя не отметить, что разговор время от времени прерывали поклонники таланта Смольяниновой, стремящиеся выразить восхищение ее талантом и взять автограф.
– Люди обычно приходят в зрительный зал в одном состоянии души, а уходят в совсем другом, и это чудо, – поделилась впечатлениями Евгения Смольянинова. – Я впервые выступала в Ельцин Центре. Здесь уютные кафе, приятные апартаменты, приветливые и предупредительные сотрудники. В общем, домашняя приятная обстановка. Акустика в зале хорошая.
– Сегодня во время вечера была представлена киноновелла «Дорога». Что вам дал опыт работы в кинематографе?
– Прежде всего новые задачи и ощущение востребованности, которое очень важно для творческого человека.
– Насколько популярен сегодня романс как жанр?
– Скажу честно: романс ассоциируется с нафталином. Это происходит от незнания предмета. Нет шкалы ценностей, люди не знают, по каким критериям можно судить о романсе, поскольку музыковедение как таковое в последние десятилетия почти ушло.
– Можно ли придать романсу «второе дыхание»?
– Это невозможно, если не привить молодежи одновременно интерес к русской литературе, живописи, музыке, историческому и культурному пласту. Романс связан с временем своего создания, это синергия жанров. Молодому человеку, который не увлекался любительским театром, не чувствует литературный стиль, сложно оценить романс. Поэтому сегодня романсом называют и авторскую песню, и советскую. Сегодня уже романс не написать, только произведение а-ля романс. Так что романс ждет своего культуролога, исследователя.
– В вашем репертуаре много «незатертых» произведений и романсов на стихи малоизвестных авторов. По каким критериям вы отбираете произведения?
– По любви. Стихотворение должно пронзить мое сердце. Мои первые слушатели – сын и подруга, которой я периодически звоню, пою по телефону, предупредив, что, возможно, буду плакать. Так, наверное, устроен любой артист.
– Как сложился ваш творческий тандем с Гариком Сукачевым, который исполняет произведения в совершенно другом жанре?
– Во время съемок фильма «Дорога» я полюбила Гарика по-сестрински. Он поразил меня человеческой теплотой, нежностью. В нем нет того, что называется хабальством. И два года назад нас позвали вместе с Гариком на «Голубой огонек» телеканала «Культура», где мы исполнили дуэтом «В лунном сиянии», под аккомпанемент оркестра Владимира Спивакова. Это было смешение жанров. И тогда выяснилось, что Гарик сделал программу «Мой Высоцкий», а я пою три песни Высоцкого, которые исполняла Марина Влади. После этого я работала с ним на сцене и видела, как он «на разрыв аорты» все делает.
Достаточно плодотворные для Гарика Сукачева 90-е годы, по воспоминаниям Смольяниновой, были для нее непростым временем.
– В 90-е я была нищая и без работы, – констатировала Евгения Смольянинова. – Перед этим была перестройка, появилась «Ностальгия» Андрея Тарковского, и я ждала, что вот-вот – и возникнет что-то живое. Я носилась с народной песней с певицей Ольгой Сергеевой, которая пела в «Ностальгии» и которая меня учила. Меня потрясло, что такой эстет как Тарковский, который был для меня вершиной, выбрал для фильма Сергееву, что он оценил эту жемчужину. А потом все резко изменилось и стало очень жестким. И я уехала в деревню под Санкт-Петербургом. Меня поддерживала надежда. Мне кажется, что все проблемы человека происходят из-за того, что он ее теряет.
Также Евгения Смольянинова поделилась воспоминаниями о знакомстве с Львом Гумилевым, сыном поэтов Николая Гумилева и Анны Ахматовой, известным ученым, историком, писателем, переводчиком, автором пассионарной теории этногенеза.
– Мне посчастливилось быть знакомой со Львом Гумилевым, он слышал мое пение, – рассказала Евгения Смольянинова. – Это были чудесные времена и мой Ленинград. Однажды во время отмечания памятной даты, связанной с Анной Андреевной Ахматовой, Лев Николаевич выступил и сказал, что все говорят о ее поэзии, но мало кто знает, что лучшим подарком для нее были бы полено и две картофелины. И он сказал это с болью и горечью. Все говорили о ее таланте, высотах, благородстве. А не о том, что ей нечего было есть. Еще мне врезалось в память воспоминание Льва Николаевича о том, как волосы заключенных примерзали к нарам в бараках (Лев Гумилев был четырежды арестован, причем после третьего и четвертого ареста получил пять и десять лет лагерей – ред.). Порой заключенные приходили в холодные бараки мокрые, в фуфайках, и к утру примерзали к нарам. Самым сложным, по словам Гумилева, было оторвать от нар волосы. Еще помню, как мы шли с маленьким сыном мимо храма в Ленинграде, и увидели стоящих Льва Николаевича Гумилева и Александра Михайловича Панченко (филолог, исследователь литературы и культуры, академик РАН – ред.), они были в шляпах в русском стиле, и оба сняли шляпы и поклонились. Это была как будто живая связь с прошлым, причем не книжная, а реальная.
