Зося Родкевич: «Немцову было интересно сниматься»

В последние дни февраля в Ельцин Центре вспоминали Бориса Немцова. К памятной дате подготовили показ фильмов «Слишком свободный человек: жизнь и смерть Бориса Немцова» и «Мой друг Борис Немцов» и встречи с их авторами.

В день пятилетия со дня смерти политика 27 февраля на Большом Москворецком мосту в Москве фильм «Слишком свободный человек» представлял один из его авторов – Михаил Фишман. Он сразу спросил у зрителей: «Кто уже видел фильм?». Оказалось, более половины зала. Люди смотрели фильм, но пришли отдать дань памяти его герою.

Фильм сложный, глубокий, вызывает смешанные чувства. И особенно интересен тем, что новейшая история России рассказывается самим Борисом Немцовым. Авторы собрали уникальные архивные видеоматериалы о нём и его ближайшем окружении. В фильме говорят о Немцове политики и общественные деятели, банкиры и журналисты, друзья, члены семьи и оппозиционеры. Самые разные люди – от Ходорковского до Навального – высказывают свою точку зрения на происходившее в России 1990–2000-х годов, на то, почему Борис Немцов так и не стал следующим президентом.

Особенно потрясает финал, в котором Немцов говорит, что в России люди, которые боролись за свободу, всегда жертвовали собственной жизнью: «Так случилось с декабристами, со Столыпиным. С Горбачевым, и Ельциным тоже так произошло, но их убили не физически, а морально. А я вернусь, вот увидите!». Он улыбается, имея в виду возвращение в политику. Но зритель уже знает настоящий финал: оппозиционный политик будет убит выстрелом в спину на мосту недалеко от Кремля.

Авторы фильма настаивают на том, что Немцов не обладал животным чувством власти, он не стремился выстраивать жизнь вокруг Кремля. Он был слишком открытым и искренним человеком, чтобы там задержаться. Не был он и политиком в чистом виде. Он был не только свободным, но еще и слишком приличным человеком.

В фильме есть уникальный эпизод, когда молодой Нижегородский губернатор Немцов принимает лидера коммунистов Зюганова между первым и вторым туром предвыборной кампании 1996 года. Глядя в глаза возможно будущему президенту, он говорит со всей прямотой: «Может быть, вы и хороший человек, Геннадий Андреевич, но голосовать за вас я и мои коллеги не будем!». Этот эпизод, считают авторы, показателен, и как раз говорит о том, что Борис Немцов никакой не политик, а просто порядочный и неравнодушный человек.

Фильм рассказывает, что у многих Немцов ассоциируется с приватизацией, ваучерами, тяжелейшими гайдаровскими реформами, пустыми прилавками, талонами и шоковой терапией. А также с «белыми штанами» и олигархами. Он действительно был товарищем Михаила Фридмана и Михаила Прохорова. И последние, не скрывая, говорят, что дружба с ним в какой-то момент стала для них неудобной. Они предпочли не общаться открыто в тот момент, когда с ним расправлялись проплаченные медиа-киллеры. Фильм развенчивает многие устоявшиеся мифы. К приватизации Немцов не имел никакого отношения. Как губернатору, ему было крайне тяжело пережить шоковую терапию. Он пытался спасти город от голода. В Нижнем реально работали военно-полевые кухни на улицах, чтобы кормить голодных людей зимой 1992 года.

История «Норд-Оста» и захвата заложников на Дубровке – один из самых эмоционально тяжелых моментов в фильме – изложена устами самого Немцова. Она совершенно меняет картину происходящего. После Немцов и СПС инициировали расследование, и с этого момента политик как оппозиционер, по мнению авторов фильма, становится опасен. Многих действующих политиков раздражал его растущий рейтинг.

Время меняет контексты. На многое в фильме зритель смотрит с высоты сегодняшнего понимания и опыта. Мы уже знаем, что произошло со всеми героями фильма, с их политическими карьерами, взлётами и падениями. События в фильме от этого кажутся еще более трагическими. У зрителя создаётся ощущение, что если бы Немцова поддержали, то возможно, он остался бы жив. Но история, как известно, не имеет сослагательного наклонения. Случилось то, что случилось.

Поиск заказчиков убийства прекратился с закрытием дела. Предполагаемых исполнителей преступления присяжные признали виновными. Все приговорены к длительным срокам заключения. Но осталась какая-то молчаливая незавершённость.

Отвечая на вопросы зрителей, журналист подчеркнул, что поиск заказчиков не был предметом исследования фильма. Он рассказал, что фильм дорабатывался, в нем появились новые эпизоды и сейчас выглядит немного иначе, чем в феврале 2017 года, когда был впервые показан в Ельцин Центре.

Свой фильм «Мой друг Борис Немцов» 28 февраля представила и молодой режиссёр Зося Родкевич. Она рассказала, что включилась в проект о современных политиках в последний момент. Ей, начинающему документалисту, Немцов представлялся существом из прошлого века, буржуазным и самовлюблённым. Познакомились на перроне вокзала. Он оказался весёлым, добрым и искренним. Герой и автор подружились. А потом его убили, когда фильм ещё не был завершён. Зосе пришлось снимать его похороны.

Сегодня фильм свидетельствует о том, как большой исторический контекст сужается до маленькой очень личной истории. Снимая три года подряд, свободная камера показала чуть больше, чем должна была, рассмотрела пристальнее, чем обычно, превратив всё наблюдаемое в кино.

Получился фильм-портрет. Взгляд на живого человека в политике. Зося говорит, что Немцов был настолько органичен, что камера буквально любила его. Казалось, что снимать его она будет всегда. Но жизнь распорядилась по-другому, оставив зрителям семидесятиминутный фильм о человеке, которого больше нет.

Фильм удостоился звания лучшего фильма Краковского кинофестиваля, награды на международном кинофестивале документальных, короткометражных игровых и анимационных фильмов «Послание к человеку» в 2016 году (приз «Кентавр»).

Зрители благодарили режиссёра за то, что она показала им живого человека: большого, шумного, остроумного, дерзкого, деятельного и очень человечного.

Зося Родкевич дважды посещала Музей Бориса Ельцина. Она оценила его с режиссёрской точки зрения:

– Когда я была здесь первый раз, функционировал только музей. Вышла в полном восторге. Это было первое интерактивное знакомство с музеем, и сразу стало понятно, что его делал режиссер. Приехала домой и рассказала родителям, что увидела в музее, как там всё круто и замечательно. Они мне сказали: «Но ты понимаешь, что всё было не так однозначно? И Ельцин – совсем не святой персонаж. В этом есть элемент пропаганды типа «Россия, которую мы потеряли» и «Ельцин – он один такой». Когда я поехала во второй раз, уже смотрела с этой точки зрения, чтобы понять, как это работает. Первый раз это впечатлило меня, как наивного, открытого зрителя. Испытала эффект погружения и понесла его дальше. Второй раз смотрела с профессиональной точки зрения. Он работает как режиссерский проект. Сделан абсолютно круто и очень художественно.

– Вы сегодня представляете фильм о Немцове. Расскажите, какие вас связывали отношения?

– Съемки начались в рамках проекта «Срок», который курировал погибший в прошлом году в Африке Александр Расторгуев. Я была одним из авторов. У каждой истории про действующих и оппозиционных политиков были свой режиссер и оператор. Долго не хотела «брать» Немцова. Мне казалось, что это вообще не мой человек. В конце концов, надо было ехать в Ростов, и это была наша первая встреча. С этого начинается фильм. Мы знакомимся на платформе. За три дня мы очень сильно подружились, и всё перевернулось с ног на голову.

– Это был последний год его жизни?

– Нет, начинали с Болотной в 2012 году. Съёмки длились три года и закончились в 2015 году.

– Какое у вас осталось впечатление от работы с Немцовым?

– Я была сильно моложе, когда всё это снималось. У меня не было за плечами тяжёлого опыта создания кино. Это сейчас, спустя пять лет, понимаю, что это были весёлые и даже счастливые съемочные дни. Иногда совместные приключения, очень лёгкие и радостные.

– Можно сказать, что с профессиональной точки зрения вам очень повезло?

– Что я успела прожить с ним это время?

– Что вы вообще сделали этот фильм. И это не просто «говорящие головы». Он был вашим главным героем, он жил в кадре.

– Я – выпускница Школы Марины Разбежкиной, и в принципе не делаю другое кино. Мне неинтересны «говорящие головы». Я снимаю героя максимально близко. Если человек меня не подпускает, мне неинтересно такое кино. С Немцовым произошло такое совпадение, что и ему было интересно сниматься, и мне было интересно снимать. Никакой дистанции не было. Получилось такое витальное кино.

– Сам Немцов стал для вас открытием?

– Конечно. Это уже было странно, когда подружились два человека двадцати и пятидесяти лет. Казалось бы, что между нами общего? А общее было: любовь, интерес и жадность к жизни. Мне, как ему, надо все понять, все попробовать лично. В этом плане мы были на одной волне. Мне сейчас очень не хватает его. Бывают моменты, когда я реально скучаю.

– Не было у вас желания доработать фильм?

– У меня очень много материала, но это мое максимально ёмкое авторское высказывание.

– Повлияло ли общение с ним на вашу гражданскую позицию?

– У меня на тот момент была очень радикальная позиция, я была в «Чёрном блоке». Либералы из 90-х – это всё казалось мне не прикольным. Поскольку мы снимали фильм внутри его предвыборной кампании, то, возможно, это повлияло на мою гражданскую позицию. Она смягчилась. С другой стороны, я еще раз увидела, как работают все эти PR-механизмы во власти, и это не прибавило оптимизма.

– Сейчас вы снимаете фильм о фильме «Петровы в гриппе и вокруг него». Подружились ли вы с режиссером фильма Кириллом Серебренниковым?

– Кирилл – совсем другой человек, очень закрытый. И потом, мы всё-таки делали фильм не о нём, а о его фильме. Мне очень нравится роман Алексея Сальникова и, конечно интересно было, как снимается фильм. Потому что часто бывает, что книга нравится, а кино – нет. Мы практически не разговаривали с Кириллом. Не брала у него никаких комментариев. Мне важнее были его диалоги с другими. Снимала методом наблюдения. Это другой формат отношений с героем. В фильме про Немцова я не стояла за камерой, а находилась в постоянном диалоге с ним. Он взаимодействовал не с камерой, а со мной.

– Кирилл интересовался, что вы снимаете, всё-таки вы постоянно присутствовали на съемочной площадке?

– Изначально я чувствовала доверие с его стороны и вольна была делать всё, что считаю нужным. Он никак не вмешивался в процесс. Моя задача была всё успеть и ничего не пропустить. Сейчас у меня начинается монтаж, посмотрим, что получилось. Можно сказать, что мы пересеклись на этих съёмках. Он пошёл монтировать свой фильм, а я свой.

– На кого из современников вы посматриваете с интересом? О ком хотите снять следующий фильм?

– У меня это обычно происходит мимолетно. Смотрю и думаю: этого человека надо срочно снимать. Если бы я записывала, то у меня уже был бы длинный список героев, про которых можно делать кино.

Зося Родкевич, находясь в Екатеринбурге, городе, в котором происходит действие романа Алексея Сальникова, решила снять те районы, которые упоминаются в книге – Эльмаш, Центральный и Юго-западный районы. Сам фильм снимался в Москве, поскольку режиссёр Кирилл Серебренников до сих пор невыездной. В павильоне «Мосфильма» построили настоящую пятиэтажную «хрущёвку». Петрова в фильме играет Семён Серзин, актёр и режиссёр, который несколько лет сотрудничает с Театральной платформой «В Центре». Жену Петрова – Чулпан Хаматова.

Зося пообещала показать свой фильм о фильме накануне премьеры в Киноклубе Ельцин Центра.