Психолог, правозащитник, эксперт по проблеме насилия Зара Арутюнян в онлайн-цикле бесед Ельцин Центра «Мир после пандемии» говорит о том, как пандемия и изоляция вгоняют нас в стресс, в массовый психоз, и что можно попытаться с этим сделать.
Интервью записано 22 апреля 2020 года.
Когда пандемия началась в России, появился прекрасный мемчик про то, что через несколько месяцев из квартир выйдет миллион шизофреников с хорошо вымытыми руками. Я стараюсь сделать так, чтобы у нас вышло минимум шизофреников с хорошо вымытыми руками. Оговорюсь – никакой стигматизации психбольных, но это шутка, в которой лишь доля шутки.
Есть два слова, которые я употребляю по поводу этой пандемии. Одно – массовый психоз, который создают средства массовой информации, и второе – коллективная травма, которая на фоне этого происходит. Для миллионов людей, которые прежде никогда не думали про смерть, эта смерть возникла рядом, очень близко, очень ощутимо, и это – сложное переживание, оно травматизирует. А когда на фоне этого СМИ каждый день показывают адов трэш – понятно, что психическое здоровье нации подвергнуто серьезнейшему испытанию.
Не могу сказать, что в «мирное время» в России кто-нибудь вообще говорил о психологическом здоровье. Не могу сказать, что были созданы хорошие механизмы помощи людям с психическими сложностями, и уж тем более с психиатрическими. Всё и так было криво и косо. На фоне пандемии же все, кто вчера могли просто ходить к психологу, сегодня нуждаются в таблетках. Не хочу, чтобы когда вся эта вакханалия закончится, мир был наполнен совершенно невротизированными людьми, которые от одного чиха проваливаются в чудовищную истерику и панику, увеличивают нагрузку на здравоохранение и вообще множат это всё.
Мы в сложной ситуации, но сейчас важно слышать со всех сторон голоса ответственных людей, их слова о том, что происходящее – это не бубонная чума, что «мы заботимся о вас и принимаем разумные меры», и о том, что мы все не умрём. Ведь мы ведем себя так, будто это бубонная чума, пройдешь мимо – и сразу же умрешь, мы умрём, умрём в страшных муках.
Действительно, если мы оказались в той неудачной статистике тех, кому понадобился ИВЛ, даже если нас вытащат с того света, – мы уже будем инвалидизированы.
И меня беспокоит, что никто не смотрит на последствия. Люди не получают простую медицинскую помощь, люди не получают рецепты, например, диабетики. Это страшно, как будто в стране нет иных больных. Ты больной, только если у тебя «корона» или подозрение на «корону». Это то, с чем я пытаюсь бороться, и мой одинокий хлипкий голос – про то, что давайте всё это переживём, давайте постараемся выдержать, давайте попробуем радоваться тому, что мы живы.
Плюс, конечно, фактор замкнутого пространства, в котором оказались люди, которые никогда так не жили. Никакие семьи, никакие дети не были заточены на двадцатичетырёхчасовое совместное проживание. Конечно, мы не можем отвратить это сейчас, но то, что люди не могут долго жить так близко и тесно, это тоже усугубляющий фактор. Массовый психоз, коллективная травма, вынужденная изоляция – такое кино, в котором мы сейчас сидим.
Рост разводов и домашнего насилия
Прогнозируемость разводов – это, конечно, очевидно и понятно. Большинство пар жили в режиме «ни шатко ни валко», общаясь только за ужином и перед сном, проводя редкий уикенд с партнером, а основную часть уикендов на стороне: мальчики с мальчиками, девочки с девочками, по-разному.
В таких условиях и существовала большая часть российских браков: держит вместе жилищный вопрос, разводиться сложно, и так далее. И многие люди, которые прожили в браке лет 10–15, были даже толком не знакомы друг с другом, у них был просто режим соседства. Сейчас эти люди вынуждены познакомиться друг с другом, и они начинают понимать, с кем они живут. И не всегда это открытие бодрит. Некоторые везунчики встретят прекрасную женщину или прекрасного мужчину рядом с собой, того, кто будет помогать преодолеть это жесткое время, кто будет достаточно доброжелателен. И малая часть людей почувствует себя хорошей командой, и эта малая часть браков, конечно, укрепится. Но большая часть браков обнаружит что-то гораздо менее приятное – тяжёлое, невыносимое. И к сожалению, это приведет к большому количеству разводов. Хотя бог его знает, почему к сожалению, может и к счастью: после пандемии освободятся от балласта, встретившись со странным человеком, с которым жили по привычке, подумают – зачем мне это? Будет какой-то серединный слой тех, кто обнаружит рядом с собой человека, с которым, в общем, давно ничего не связывает, кроме привычки и детей.
Ещё один фактор. Кроме того, что мы физически оказались в одном пространстве, прежде в социальной жизни каждого современного человека (по крайней мере городского) было очень много практик сбрасывания напряжения. Любых: пятничное пиво с друзьями, рыбалка, охота, походы к косметологу для девочек и так далее. Всё то, что человека примиряло со своей жизнью. И он, набрав так называемого ресурса, возвращался к своему быту.
Ну и конечно самый хардкор – для тех, кто оказался в карантине с абьюзером. Это беда. Потому что сейчас, даже если женщина в отчаянии возьмёт своих детей и побежит просто на улицу, ближайший патруль её примет и вернёт домой. И это просто катастрофа. Идти некуда, приюты закрыты на карантин, полицейские заняты вылавливанием нарушителей, у которых нет QR-кода. Сказать, что это тупик – ничего не сказать. Плюс к этому – крайне невротизированные абьюзеры. Никто [из них] не понимает, что они будут есть, никто не понимает, будет ли у них работа. Мы сами не понимаем, что мы будем есть через какое-то время, а абьюзеры – люди невероятно возбудимые. Для них потеря работы – повод биться головой об стену и говорить – «ты ничего не понимаешь, у нас ужас-ужас», и они частично правы. Но выдержки на то, чтобы с этим справиться, у них нет, и, конечно, сейчас проблемы во весь рост у тех женщин, которые кое-как тянули свою жизнь с абьюзером, потому что он уходил на работу, потому что она уходила на работу...
Не время качать права
С ужасом говорю всем женщинам, которые давно живут с абьюзером, что с точки зрения выживания и здравого смысла сейчас не время качать свои права. Ещё полгода назад я могла предложить пятнадцать видов и способов реализовать свои права, обратиться за помощью, сделать одно, другое, третье... Есть прописанные алгоритмы. Но если вы до сегодняшнего дня не ушли от своего абьюзера, то теперь… извините, но сидите на попе ровно, «включайте кошечку». Это сложно, но между жизнью и смертью я всегда выберу жизнь, пусть даже жизнь без достоинства.
Прежде я каждой женщине, в любом регионе, могла дать адреса региональных кризисных центров. Когда у нас закрыты приюты, я не могу никому подсказать адреса. И это в то время, как в Великобритании, допустим, в Швеции, в каких-то нарядных модных странах пустые отели предлагают государству свой номерной фонд в качестве места, где жертвы насилия могут пережить пандемию. Понятно, что у нас про это никто даже и не думает.
Конечно, если всё плохо – договаривайтесь с друзьями, просто бегите. Но всегда есть степень: если это ситуация, в которой ты можешь удержаться за счёт того, что погладишь по голове, скажешь «хорошо, дорогой», приготовишь ему любимую котлетку, и он понизит напряжение – идите по этому пути. Если он уже в режиме самовозбуждения и убивает детей, то хоть до первого патруля полиции бегите. Работают больницы, работают травмпункты, надо смотреть, что работает. Просто можно бежать в травмпункт, а там уже сесть и сказать: «Я никуда не уйду, звоните в полицию. Никуда не поеду, потому что моей жизни и здоровью угрожает опасность».
Ещё один из ужасных факторов. Знаю, что в Екатеринбурге поставили временное ограничение по продаже спиртного – до 19 часов. Моё предложение (понимаю, совсем не популярно будет), но я бы вообще прекратила продавать. Потому что человек, у которого нет работы, нет перспективы, нет денег и есть плохая психика, сидящий дома и бухающий – то, что мы всегда имеем в Новый год. В новогодние каникулы, десять дней бухания, мы всегда имеем колоссальный всплеск домашнего насилия. Всегда, из года в год есть этот всплеск, причём там всегда тяжёлые, не лёгкие, не средней тяжести, а тяжкие, причинившие смерть случаи происходят.
Лукавая цифра
Есть данные центра «Анна», есть данные «Насилию.нет» и есть данные «Китеж» – как всегда в ситуации с домашним насилием, с цифрами беда.
«Анна» фиксирует рост на четверть звонков о помощи («что мне делать?»), потому что «Анна» – это телефон, у них нет ничего. «Китеж» тоже фиксирует рост звонков, тоже в районе 30 процентов – «что мне делать, как мне быть»? При этом невозможно не понимать, что всегда женщины звонили и спрашивали «что мне делать?», когда насильника не было дома. Я предполагаю и могу ванговать, что огромное количество женщин и хотели бы позвонить, но не могут, потому что он рядом. И в этом смысле всплеск насилия никто не фиксирует. И раньше не фиксировали побои, а сейчас вообще «забили» на это. Мы говорим только о звонках, а не о телесных повреждениях.
Стандартная русская семья: двухкомнатная хрущёвка, муж, жена, двое детей, и ещё там могут быть свекры или тещи. Откуда она будет звонить, чтобы спросить, что ей делать? Думаю, что большой процент понимает, что звонить некуда и незачем.
Но конечно, если у кого-то есть возможность, есть добрые друзья, которые могут принять – уходите.
Креативный класс на паузе
У меня очень странная практика, микросоциализм. У меня были клиенты платежеспособные, которые платили какую-то сумму, составляя микрофонд. И всегда был ручеек клиентов, которые не могут платить. Это связано с тематикой, с которой я работаю: домашнее насилие, сексуальное насилие, паллиативные люди, суицидные, суицидальники, то есть люди, которые не обладают ресурсами. И всегда был немалый пласт людей, с которыми я работала вообще бесплатно, потому что, как говорят, богатые платили за бедных. В связи с этой пандемией случилось то, что должно было случиться. Сейчас узнала «паспорт клиента», социологию клиента, кто чем занимается. Оказалось, что у меня было большое количество актёров, драматургов, режиссеров, ивент-менеджеров и представителей малого бизнеса. Сейчас они выкошены безо всяких перспектив, и при том, что у них пока есть финансовые средства, они все сказали: «Мы пока отказываемся, потому что совершенно не просвечиваем какое-либо возвращение доходов». Я говорю, что готова понижать цену, они отвечают, что не хотят, потому что – куда её понижать? Они просто сейчас в режиме экономии.
Как выяснилось, у меня был всего лишь один айтишник, в жизни которого особо ничего не изменилось. Он как сидел дома перед своим компьютером и получал деньги на карточку, так и сидит. У меня никогда не было бюджетников – так получилось. У тех НКО, которые получают гранты, был расписан бюджет, предположим, на год – их зарплату никто не трогал. Они много работают, но я у них была вписана строчкой в бюджет, и я там осталась.
Одновременно с этим я, как человек с острой гражданской позицией, сообщила, что готова принимать бесплатно. Немедленно образовалась очередь, и я понимаю, что если буду дублировать своё объявление каждый день, то просто ничего не смогу сделать. Размещаю объявления о бесплатной психологической помощи, о горячих линиях и надеюсь, что люди туда звонят. Но по какой-то странной причине люди предпочитают кого-то, про кого они что-то знают.
И я между всем этим поворачиваюсь, ещё одновременно будучи многодетной мамой, которая в перерывах должна детям сделать еду. И жизнь моя весёлая, но я свято верю, что это временно, что это мы переживем. И с большой долей вероятности полагаю, что большая часть нас выживет, и когда-нибудь – когда я это говорю, на меня смотрят как на умалишенную, – но я говорю, что когда-нибудь народ сложит огромное количество мифов и легенд про весну и лето 2020 года. Не только наш народ, но и все народы, это войдет в историю учебником отдельным – «Мир во время пандемии». Свято верю в то, что большая часть людей, которых знаю, даже включая моего батюшку, которому 83 года, – мы будем теми, кто будет рассказывать это внукам, детям, про то как это было странно, разно...
Познакомьтесь со своими детьми
Я человек, который достаточно проработал в московском образовании и цену этому образованию неплохо знаю. Ещё и три ребёнка у меня растёт. То, что сейчас происходит в системе образования – это цирк с конями. Это и раньше было весело, а сейчас просто нереально. Конечно, даже все наши большие чиновники понимают, они-то это считали образованием, но даже внутри их оптики всё летит псу под хвост. Никакая их эта Московская электронная школа не работает, ничего не работает. Это позор какой-то: десять лет туда вбухивали фантастические деньги, в эти московские электронные школы, час их настал, и, в общем, в очередной раз мы создали автомат Калашникова и полную пустоту. Ничего не работает, и даже для министерства образования, департамента образования, хоть они никогда не скажут этого вслух, но очевидно – сейчас всё плохо, и мы будем сдавать экзамены просто на какую-то троечку, если вообще будем.
С точки зрения разумного родителя мне всё равно, что там происходит, потому что в этом бедламе можно запросто детей перегрузить и отравить им жизнь, просто пытаясь этому соответствовать. Zoom-урок – прикольная штука, где все собираются, говорят – «А кто здесь? А Вася здесь? Вася, включи видео, Вася, выключи видео»... Потом училка говорит: «Я проверила ваши задания, по-прежнему кто-то не сдаёт домашнее задание», а в их электронном дневнике тоже надо иметь родителя действующего... Через три минуты она говорит: «У нас такая тема, вот ваше задание», и дай бог, если она скажет пять слов про эту новую тему. На этом всё кончается, и ходят эти потеряшки и ничего не понимают.
Если родители работают в самоизоляции (а я тот родитель, который работает в самоизоляции), то всё, что можно сделать, чтобы в вашем доме был мир и покой, это просто сказать – дети, вы можете ничего не делать. Взрослый человек должен понимать всю нелепость нынешних требований. Когда мир выйдет после этой псевдо-бубонной чумы, последнее, о чём можно думать – усвоил ли ребёнок курс биологии за седьмой класс.
Лучшее, что с нами может случиться – мы все выживем, будем здоровыми и не инвалидизированными. И это вопрос про приоритеты. У всех психологов, у нас уже в корке: в каждом плохом событии, которое может с тобой произойти, найди пользу. Случилось то, что случилось, мы не можем это отменить, мы сидим со своими детьми. Попробуйте получить от этого удовольствие, попробуйте, даже не скажу сблизиться, – познакомьтесь со своими детьми. Проведите время с пользой, поговорите о том, что у них в голове, не про «сделал ли ты английский?» Ведь большая часть родителей и в мирное время не давала детям жить. Как происходит любой массовый психоз? Всё, что было раньше, обостряется. Раньше это было как один невроз, случилась коллективная травма – всё обострилось. Мамашки, дети которых ходили на фехтование, английский, испанский и танцы (теперь на фехтование и физкультуру дети не могут ходить), вместо этого их загрузили каким-то уровнем английского и так далее. Это не коммуникация родителя с ребенком. Родители постоянно детей заставляют работать, и в нормальное время я говорю – вы забрали у своих детей детство. Сейчас это очень остро чувствуется, ещё учитывая, что дети наши не ходят гулять, не имеют ни витамина D, ни нормального социума, ничего. Отстаньте от них.
Если вы можете, играйте с ними в какие-то глупые вещи типа игры в ассоциации из нашего детства. Глупые игрульки, просто, чтобы взаимодействовать – это хороший повод познакомиться со своими детьми и понять, что у них в голове, потому что они лишились друзей, они лишились всего. Надо к ним относиться очень аккуратно. Потому что взрослые, при том, что никто ничего не понимает, что творится в этом мире, начиная с генерального этого ВОЗ и кончая всеми правителями, вынуждены делать вид, что они что-то понимают. Дети не делают вид, но им так же страшно. Во всех TikTok, «ВКонтактах», везде-везде – пандемия. Дети тоже боятся, им тоже страшно, что они заболеют, они умрут, и это ситуация гиперстресса. Конечно, старшие должны обеспечить им любовь, безопасность, покой, а уж точно не спрос за эти нелепые уроки МЭШ.
Познакомьтесь со своими деточками. Всё откроется, вы убежите на работу, они убегут в школу, и захлопнется этот тоннель возможности.
Однодневный дзен
Я не гуляю в парках, я боюсь Росгвардии, я подписываю петиции, с умилением видела онлайн-митинги – это новый формат. Я дала, как минимум, десять интервью с начала пандемии. Пытаюсь работать на своём поле и надеюсь, что большинство людей меня услышит.
Стараюсь проповедовать – живите одним днем. Многие сейчас фрустрируются, пишут: «Я уже месяц в карантине и так и не выучил японский». Но при том уровне кортизола, который есть сейчас у людей, при всём уровне неизвестности, тревожности и массового психоза – сейчас плохое время учиться чему-то новому. Возможно, для кого-то это нормально, у кого устойчивая психика и прежде не было столько времени, вы – учите свой японский. Но если видите, что буксуете – не фрустрируйте себя дальше. Проснулись утром, сделали немножко дел, сделали немножко еды, вынесли мусор – и хорошо. Если удалось сделать для себя что-то приятное: посмотреть кино, послушать музыку, что-то, что сделало день краше – радуйтесь. Если удалось встать с петухами, лечь с петухами, и за день ничего не произошло страшного – это хороший день. Радуйтесь, поставьте себе внутреннюю медальку, если вы верите в Бога – скажите Богу за это спасибо и ложитесь спать.
Долгосрочные планы, вся эта паника, понятно, что кто-то в этой мутной воде поймает рыбку. Но нормальные люди – не пытайтесь прогнозировать мир после пандемии. Я тоже читаю Талеба и прочих умников, всегда любила их читать, но это же гадание на кофейной гуще. На фоне повышенного кортизола, отсутствия прогулок, нормальной жизни, нормальной медицинской помощи, дай Бог, чтобы мы все вышли из домов в своём уме, здоровыми – и тогда разберемся, что делать с этим большим миром. Эта пандемия тренирует дзен. Живите одним днем: будет что-то странное, новое, неизвестное, но мы будем знакомиться с этим новым миром и, возможно, будет что-то хорошее.
Все видео проекта «Мир после пандемии» на Youtube
Сегодня сложно давать прогнозы, но еще сложнее – их не давать. Как заставить себя не думать о том, каким будет мир после пандемии? Как изменится власть, отношения между странами, экономика, медицина, образование, культура, весь уклад жизни? Сумеет ли мир извлечь уроки из этого кризиса? И если да, какими они будут? В новом (пока онлайн) цикле Ельцин Центра «Мир после пандемии» лучшие российские и зарубежные эксперты будут размышлять над этими вопросами. Наивно ждать простых ответов, их не будет – зато будет честная попытка заглянуть в будущее.
