Владимир Вишневский: «Жизнь провела операцию по принуждению к серьёзности»

28 июля 2020 г.
Владимир Вишневский: «Жизнь провела операцию по принуждению к серьёзности»

В онлайн-цикле «Школа выживания: опыт есть» – поэт, сатирик, шоумен, киноактер Владимир Вишневский. Говорим о том, как поэт перенёс самоизоляцию, чему посвятил это время, написал ли особые пандемические одностишия-коронавирши, обзавёлся ли новыми привычками, по чему скучал на карантине более всего и способствует ли выживанию массовый исход в online.

– Как вы пережили самоизоляцию? Как использовали это время? Какие мысли посещали вас?

– Я был вынужден замкнуть себя в кабинете, чего так часто не хватало при обилии перемещений, житейских дел и работы на людях, которой я сейчас естественно лишился. Отменились выступления в некоторых городах. Но я всегда помню, что кому-то сейчас тяжелее. Понимаю, что, наверное, долгое время у нас не будет масштабной деятельности в оффлайн, хотя выступления – это часть моей работы, которая была востребована. По поводу самоизоляции, новомодного, вброшенного нам слова, я, наоборот, тяготился отсутствием кабинетной работы. На мне висели две книжки. Одна из них очень важна в моральном отношении – книга воспоминаний о моём детстве, о родителях. Пока не сделаю, называю её книгой вины. Конечно, я углубился в эту работу, с одной стороны. С другой, когда самоизоляция закончилась, я себя ругал, что не использовал её эффективно, на сто процентов. Хотя уже и цикл стихов – коронавиршей, сложился в отдельную книгу. Вот один из них, подводящий черту нашей жизни в самоизоляции:

А кто там в зеркале является,

Уже похоже, как ночами,

В режиме самоинсталляции,

На тренажердочке печальной?

Был страх за близких, за себя я испугаться не успел, что говорит о моей инфантильной беспечности, чем я не бравирую. Была великая досада по поводу срыва планов и изменённого образа жизни. Я понял без всякого излишнего философствования, что мир может подчиниться одной беде, одной стихии. Говоря интернет-языком, мир сейчас участвует в одном гигантском вынужденном флэшмобе, где всё может обнулиться, привестись к общим телодвижениям и действиям. И самое опасное сейчас было бы расслабиться. У меня есть такие стихи, которые были написаны раньше, но сегодня они актуальны.

И в обманчивом вялотечении

Обозримого настоящего

Не утрачивай ощущение

Чрезвычайности происходящего.

Это на каждый день, а стихи, которые жизнь предъявила и актуализировала в это время, звучат так:

На субъекта гляжу, как объект,

Он заточен на поражение.

Этот внешний мир устрашения,

Где ничто не прощает к себе

Несерьёзного отношения.

Это то, что нам свойственно, и с этим надо бороться. Жизнь провела масштабную операцию по принуждению к серьёзности, серьёзному отношению к себе, к каждому дню. Не должно быть ничего машинального, всё осмысленно. Это лишает нас радости жизни и беспечного порхания, всё это уже позади. В этом смысле мир для многих нормальных людей, действительно, уже никогда не будет прежним.

Имея к себе высокий спрос, могу сказать, что недостаточно эффективно использовал своё положение, занимался житейскими делами, медициной, но всё-таки написал несколько глав для книги вины. Написал новые стихи, через два дня после операции уже выложил в интернет свежую подборку. У меня даже случилась одна работа. И всё равно я недоволен собой. Хочу поделиться своим наблюдением, как в наши удалённые диалоги вошло это слово «самоизоляция», как присяга на верноподданность: «Я как все, как положено, на самоизоляции!». Хотелось бы, чтобы самоизоляция не распространялась на наши мыслительные процессы. А то получится, как в моём одностишии: «Прилечь нельзя, а то придётся думать…». Язык всё отражает, закрепляет и скрашивает жизнь человеку, который привык осваивать мир вербально, посредством русского языка.

– Что значит лично для вас утверждение, которое часто звучит по радио и телевидению, «Мир уже никогда не будет прежним»?

– Есть много полемических и демагогических приёмов в создании новых мантр и банальностей. Он в меньшей степени не будет прежним, чем ожидалось. Я даже в шутку написал такую перезагрузку классики: «И мир уже не будет прежним. И луг уже не будет Бежин». Пандемия – это трагедия для многих людей и семей, это надо учитывать, но, тем не менее, хочу сказать, что пандемия – это подарок для любителей уважительных причин. Как еще недавно говорили: «Ну, что ты хочешь? Это кризис…». Для должников, для людей, не выполняющих свои обязательства, отличный повод не выполнить свои обещания. Всё это, понятно, сопровождается конспирологическими теориями, красивыми версиями и концепциями, воспоминаниями историков, что такое уже бывало, и никто не закрывал границы, и не объявлял карантин. Я уже не говорю о том, как обновился наш словарь. Все эти «удалёнка», «самоизоляция». Купаюсь в русском языке. Для меня это драгоценный предмет работы. Придумал, что баба Яга сегодня работает на недоступке. С точки зрения языка появилось много интересного. Кое-что своё выкладывал в сеть, например, мем – «коронавынос мозга». Или: «Всё амбразурится!». К этому располагает великий русский язык, который перемалывает всё. Кое-что из прежнего неожиданно актуализировалось: «В готовности к облому наша сила!», «Я, россиянин, в шоке не бываю!». Этот пандемический период жизни в нашем российском обществе отметился высокой степенью креативности и чувства юмора. Без всякого наигранного патриотизма хочу сказать, тот креатив, который имел место, просто потрясающий. Об этом говорил Михаил Жванецкий: «Наш юмор непереводим, как наши беды». Без него в России не выжить. Это вынужденный плюс последнего периода. Много пародий на противоречивые инструкции: «теперь не только можно, но и нельзя». Я с большим одобрением и пониманием отношусь к тому, что останется в юмористике, как итог этого периода.

– Насчёт «теперь не только можно, но и нельзя»: вы сами строго соблюдали самоизоляцию? Насколько сильно поменялась ваша жизнь?

– Находясь в самоизоляции, я участвовал в съёмках у себя во дворике. С апреля в маске и со всеми предосторожностями я всё-таки вылазки делал. Ездил к врачу. Жена моя, человек более активный, сама выезжала и меня тайно вывозила в свою парикмахерскую. А поскольку в маске меня не идентифицируют, то возил с собой журнал с моим интервью. И жене такой же положил. Такова российская традиция, так мы заботимся о своей безопасности.

– Поведение людей изменилось, может быть, открылось с какой-то неожиданной стороны?

– Слава богу, нет. Период светских обнимашек и поцелуев сошел на нет. Я сам этого не люблю и придумал, как одновременно вызвать доверие и насторожить человека: «Мне руку пожимать можно, но вами рисковать я не имею права». Это такая имитация открытости. Честно говоря, ожидал большего, читая сводки и прогнозы о том, что рвутся экономические связи. Но рад, что это не затянулось настолько, чтобы выросла преступность, и люди начали воевать за продукты. Могло быть хуже, но не время расслабляться, потому что рецидив возможен. Все чрезвычайные механизмы отработаны, а вдруг возникнет не пандемический повод запереть жизнь. В общем, как всегда жизнь предсказуемо непредсказуема.

– Есть что-то, чего вы не могли позволить себе во время карантина? По чему особенно скучали?

– Ничего особенного я себе не позволял, разве что потерять работу, но это не по моей вине. Жизнь стала аскетичной. Как я написал: «Уже неважно, хорошо ли мне!». У меня есть семья: жена и дочь. Прежде всего думал о них. Заставлял себя иногда крутить педали, понимая всю банальность этой процедуры. Вопреки всеобщему тренду, не смотрел сериалы и фильмы. Многие использовали этот период, чтобы закрыть пробелы в кинообразовании, чтобы потом в сети обмениваться информацией. Я понимал, что если начну сейчас смотреть кино, то не буду работать. Время становится прозрачным, и мне, без всякого пафоса осознания собственной миссии скажу, надо завершать начатые книги. Возникла новая традиция онлайн-выступлений. Я этим принципиально не занимался и даже шутил на эту тему: «Обещаю вам сегодня ночью не вламываться со своим концертом!». Меня это расстраивало, я привык выкладываться в живую со зрителем. И даже написал несколько строк на эту тему:

Как много дум наводит Zoom,

Плюс участились онлайн-ламы,

Онлайн – халва и Zoom – лукум.

И ты на паперти онлайна.

– Как вы вообще относитесь к массовому исходу в «онлайн»?

– Я сегодня написал строчку на злобу дня: «Пора любить др.др. на приближёнке!». Меня это никак не настораживает. Считаю, надо салютовать великому благу цивилизации. Это территория свободы и реализации себя для тех, у кого ограниченные возможности. Меня как-то звали в программу «Культурная революция» в качестве назначенного плохиша, который защищает какую-либо рискованную позицию. Например, русский мат, как кладезь экспрессии, если им пользоваться в меру и со вкусом, а не разговаривать на нём. Это ведь часть русского языка и, как говаривал мой друг, поэт Евгений Бунимович: «Наша задача уберечь мат от сквернословия». Также я однажды защищал интернет в нулевые годы. Да, там много мусора, есть влияние улицы, но я снимаю шапку перед тем, что он у нас пока есть. И не дай нам бог интернет без права переписки. Моё поколение росло на ленинской цитате: «Коммунистом можно стать только тогда, когда обогатишь свою память знанием всех богатств, накопленных человечеством». Но все богатства, которые выработало человечество, сейчас оцифрованы и есть в интернете. Это великий поисковик. Есть вещи, которые в формате онлайн выглядят пародийно, но пусть и это будет. У меня есть такая строчка: «Путь к сердцу твоему по промо-коду».

– Есть правило или установка, которая помогала вам в самоизоляции?

– У меня был сложный период в жизни, но без всякого нравоучения, могу сказать: «В России можно быть счастливым, главное, уметь всё это распробовать по эту сторону». Классики учат нас трудному российскому оптимизму. Чехов, например, говорил: «Радуйтесь, что вы не в больнице и не в тюрьме, и даже если вас ведут в караульное помещение, радуйтесь, что не в геенну огненную». Надо уметь с утра оценить, чего не лишает тебя жизнь и, как ты можешь этим воспользоваться. Здоровье близких и любимых – главный приоритет. А что касается личного девиза или правила, то я переделал известное выражение: «Делай, что должен, и будь!».

Цикл онлайн-программ «Школа выживания: опыт есть» анализирует опыт жизни в условиях форс-мажора. Что могут или должны делать люди, общество, власти, чтобы пройти глобальный кризис с наименьшими потерями. Мы пригласили для разговора известных историков, писателей, журналистов, экспертов в самых разных областях. Оставайтесь с Ельцин Центром.

Льготные категории посетителей

Льготные билеты можно приобрести только в кассах Ельцин Центра. Льготы распространяются только на посещение экспозиции Музея и Арт-галереи. Все остальные услуги платные, в соответствии с прайс-листом.
Для использования права на льготное посещение музея представитель льготной категории обязан предъявить документ, подтверждающий право на использование льготы.

Оставить заявку

Это мероприятие мы можем провести в удобное для вас время. Пожалуйста, оставьте свои контакты, и мы свяжемся с вами.
Спасибо, заявка на экскурсию «Другая жизнь президента» принята. Мы скоро свяжемся с вами.