В Ельцин Центре в Екатеринбурге в декабре уже во второй раз прошёл Международный фестиваль авторского документального кино «Артдокфест», представляющий самые яркие и неформатные документальные фильмы различных жанров и направлений.
Открыл "Артдокфест" и представил первый фильм президент фестиваля Виталий Манский – российский режиссёр-документалист, продюсер, президент Национальной премии в области неигрового кино «Лавровая ветвь», член Российской телеакадемии «ТЭФИ» и член Российской академии киноискусств «Ника».
В конкурсную программу «Артдокфеста» принимаются премьеры российских неигровых фильмов и зарубежные картины на русском языке. В 2017 году помимо российских лент в конкурсе участвуют фильмы из Белоруссии, Бельгии, Болгарии, Гватемалы, Германии, Дании, Израиля, Канады, Латвии, Нидерландов, Румынии, США, Украины, Франции и других стран: всего 136 фильмов из 30 государств.
Сегодня «Артдокфест» – один из самых крупных фестивалей документального кино в России. За неделю зрители посетят 180 показов в Москве, Санкт-Петербурге и Екатеринбурге – тех городах, где фестиваль проходит.
С Виталием Манским удалось поговорить до показа первого фильма и задать несколько вопросов относительно программы фестиваля.
– Вы сказали: надо обязательно посмотреть «Восточный фронт». Почему?
– «Восточный фронт» – любопытная история, которая находится за рамками самого фильма. Фильм замечательного режиссера Андрея Осипова, который много работает с хроникой. Он понимает ее энергетику и уважительно с ней обращается. Фильм предъявляет нам немецкое общество и Германию, показывает, как меняется это общество по мере увязания в Восточном фронте. Как меняется фокусировка глаз, напряжение мышц лица, как меняются фактуры и что происходит с обществом. Он сделал картину принципиально без какого-либо закадрового комментария. Потому что наше наблюдение за этим изменением куда более ценно, куда более объемно и значимо для каждого зрителя. Картина делалась при поддержке Министерства культуры, и, когда он картину предъявил, там посмотрели и сказали: «Знаете, мы вас уважаем, вы замечательный режиссер. Но наш зритель может, посмотрев вашу картину, увидеть что-то другое. И вот чтобы наш зритель не «заблудился» и не представил себе какую-то другую страну, глядя на немецкое общество, давайте-ка снабдим ваш фильм дикторским текстом, который все обозначит: что и как. У нас для этого есть специальное Военно-историческое общество. Там есть специалисты, которые сделают вам это бесплатно и в лучшем виде». Действительно, эти специалисты выдали Андрею 32 листа текста, которые он в силу своей мягкости и бесконфликтности вставил в картину, сдал в Министерство культуры, назвав ее «Другая война». Этот фильм был показан недавно здесь в Екатеринбурге на государственном фестивале документального кино «Россия». На "Артдокфесте" - авторская версия, которую многие критики и лично я, могу это сказать без оглядки на критиков, обозначили как сильное, мощное, концептуальное и очень важное кино. В авторской версии он дал нам возможность показать фильм зрителю без комментариев. Я рад его представлять здесь в Ельцин Центре.
Если подходить к документальному кино как к искусству (а «Артдокфест» именно сквозь такую призму рассматривает этот жанр кинематографа), то картина Алексея Янковского о Сталинграде, в которой принципиально много авторского текста, который столь же неотъемлемая часть фильма, как отсутствие текста в фильме Осипова, – факт искусства. Здесь текст очень важен: и воспоминания, и дневники, и факты. Очень мощная картина. Одна из самых мощных последнего времени о войне. И Сталинградская битва, помимо того, что это переломный момент в истории войны, но это же и глобальная человеческая катастрофа. Не все немцы, которые погибали на полях сражений, добровольно отправились на войну. Это, конечно, не умаляет их вины, но то, что в угоду политике Адольфа Гитлера в ХХ веке были уничтожены жизни миллионов людей – факт непреложный. Об этом, в том числе, картина: о ценности человеческой жизни; о том, что первично – интересы общества или отдельно взятого человека.
– Недавний сюжет про российского старшеклассника из Нового Уренгоя, который, выступая в Бундестаге, рассказал историю немецкого военнопленного, показал, что нам до сих пор очень трудно говорить о войне. Его выступление буквально раскололо российское общество.
– В фильме «Сталинград» есть информация, что для фельдмаршала Паулюса, когда он принимал решение о капитуляции, важным аргументом было сохранение жизни своих солдат. Не берусь сейчас назвать точные цифры, но очень многие немецкие солдаты так и не добрались до дома после плена.
– Вам не кажется, что после романа Джонатана Литтелла «Благоволительницы», который тоже описывает Сталинградскую битву, мы готовы принять самую страшную и неприятную правду о войне?
– Литтелл популярен. У него большие тиражи. Но в том-то и дело, что общество в целом не живет осмыслением исторических процессов. Оно живет упрощенными, подаваемыми масс-медиа рецептами, где все низводится до совсем элементарных формул. И поэтому я думаю, конечно, что и возмущение по поводу слов этого мальчика из Нового Уренгоя, в первую очередь возникло в среде, тут надо говорить очень аккуратно, не очень образованных людей. В этом тоже функция документального кино: каким-то образом выдергивать человека из этого неведения и погружать в наполненную реальными чувствами, реальной информацией, реальной правдой картину о том, как мы жили, как живем, как будем жить. Потому что без взгляда в будущее невозможно выстраивать парадигму человеческого бытия. Либо ты, как растение, выпил, закусил, посмотрел телевизор, лег спать. И завтра все по-новому.
– У каждого фестиваля есть свои жемчужины. Что нужно обязательно смотреть?
– Очень бы не хотел, чтобы зритель отвернулся от документального кино, попав не на тот фильм. Есть фильмы, которые смело могу посоветовать смотреть всем. Это фильм Ольги Делан «Русская любовь». Тот же «Сталинград». А есть фильмы, которые требуют определенной готовности зрителя встретиться с необычным кинематографическим языком. Необходимо задуматься тем, кто соберется смотреть фильм «Осёл» Анатолия Васильева. Потому что это особый способ мышления, особый способ выражения своего ощущения, передачи конструкции мысли. Это большая картина, почти три часа. Я лично наслаждался, когда ее смотрел. Растворился в ней. Три часа смотрел так, как смотрят на тихоокеанский прибой или в горящий костер после долгого пути, или на то, как туманом покрываются горы в Гималаях в районе резиденции Далай-ламы. Но зрители, которые привыкли в кино есть попкорн, привыкли к другому восприятию, им может показаться, что это слишком. Мы же все индивидуальности. И чем более мы индивидуальны, тем сложнее нам встречаться с индивидуальным киноязыком. Но тем, кто знает, что делает Анатолий Васильев в театре, будет интересно. Это один из самых мощных режиссеров с русским именем конца ХХ века в мировой табели о рангах сценического искусства. Анатолий Васильев сказал мне, что для него очень важно посмотреть на зрительскую реакцию. Его картина в работе. Он еще хочет внести какие-то коррективы, опираясь на реакцию зрителя. Только после этого представит фильм на крупнейшем фестивале нового кино в Роттердаме в феврале следующего года.
Много картин неожиданных, интересных, любопытных, которые может посмотреть любой человек. Это и «Кино для Карлоса» – необычный фильм молодого гватемальского режиссера. Герой фильма – гватемалец, приехавший в Россию, обучившийся режиссуре, нашедший свою любовь, женившийся на русской девушке, родивший ребенка, которого назвал Карлосом. Режиссер снимает фильм для него. Хочет показать, в каком мире появляется на свет Карлос. Таких фильмов много – интересных, ярких. Это и немецкий «Вера, Надежда, Любовь». Это гендерная история трех русских женщин, которые представляют разные векторы женской судьбы, но там есть еще и любопытная история бабушки.
– Какие темы затрагивают авторы?
– Сказал бы шире: фильмы фестивальной программы – некий слепок общественных отношений. И даже отсутствие каких-то тем становится сигналом или фактом нашего восприятия сегодняшнего дня. Тут бы я с некоторым огорчением заметил, что какие-то темы стали выпадать из пространства современной кинодокументалистики. И это тревожно. Может, они вернутся, но вот сейчас у российских авторов происходит процесс ухода от актуальности. Кино не стало хуже. Фильм «Бабушка» – история не очень молодой женщины, которой по возрасту нужно думать о внуках, а у нее что-то горит внутри: желание любви, в том числе плотской. Она ищет себе каких-то женихов, и когда они попадаются, она загружает их своей активностью. С одной стороны, это интересно смотреть, это хорошее кино, но раньше эти же авторы из мастерской Марины Разбежкиной все-таки не забывали о времени, в котором мы живем. Режиссеры уходят в другие пространства, но и там работают очень талантливо. Это делает фестиваль энергетически емким, пульсирующим. Если фестиваль каких-то тем не касается, это все равно знак времени. Советское документальное кино тоже не касалось многих тем, но оно отражало то время.
– Существуют какие-то цензы при отборе фильмов?
– Есть несколько регламентных цензов. Например, фильм должен быть снят на русском языке. В любой стране мира, но на русском языке. Второй ценз – это должна быть российская премьера. Все фильмы конкурсной программы – это российские премьеры. Возможно, и мировые, но российские обязательно. Что касается эстетического ценза, он базируется на нашем понимании самого смысла «Артдокфеста». Это должен быть арт – искусство. Искусство документального кино – разное и представлено в разных формах, но, безусловно, это должно быть авторское, креативное документальное кино, что допускает и авангардную и более традиционную форму трактования. Как, например, фильм Дмитрия Васюкова «Другая жизнь». Многие знают его по сериалу «Счастливые люди», его на YouTube ежемесячно смотрят сотни тысяч человек. Трогательная картина о жизни отшельников, где-то в российских лесах. А сейчас фильм о жителях Алтая – очень яркая, художественная, в чем-то светлая и трагическая история человека и природы, рассказанная вполне классическим языком, но от этого не менее мощная по воздействию. В программе фестиваля есть и абсолютно экспериментальные фильмы с мощной драматургией, такие как фильм Беаты Бубенец, которая в прошлом году представляла свой фильм «Чечен». Сейчас она сняла фильм о войне под Донецком. Полнометражный фильм, 84 минуты, снят одним кадром. То есть она включила камеру и через 84 минуты выключила. Это чистый эксперимент. Все-таки практически нет таких документальных фильмов, сделанных одним кадром.
– Мне кажется, многие неискушенные зрители просто не умеют смотреть документальное кино.
– По большому счету, да. Многие не знают, что такое документальное кино. Они думают, что это то, что идет по телевизору. Но это совершенно другое кино. Поэтому всегда говорю: «Попробуйте, придите, посмотрите один фильм. Не понравится – уйдете. Но если почувствуете, что вам это нужно, у вас будет шанс открыть для себя новую форму своего внутреннего совершенствования».
