«Великая утопия» в архитектуре: советские проекты

18 января 2024 г.Михаил Лузин
«Великая утопия» в архитектуре: советские проекты

В 1993 году в Европе, Америке и России одновременно прошла выставка-блокбастер, посвящённая русскому авангарду. Её название — «Великая утопия» — стало общепринятым обозначением утопического движения в искусстве и архитектуре 1920-х гг.

С одной стороны, проекты Владимира Татлина, Константина Мельникова, Николая Ладовского, Эль Лисицкого, Якова Чернихова — это «канон» русской архитектурной традиции, основа её идентичности и в известной мере идентичности мирового архитектурного авангарда. С другой, идейное содержание этих проектов отражает программу ВКП (б) по построению коммунизма. И в этом смысле творения архитекторов-авангардистов — не полноценная утопия, а иллюстрации к идеям советской власти. Была ли «великая утопия» самостоятельным явлением? Было ли в ней собственное утопическое содержание? В чем оно заключалось? Откуда оно возникло?

На эти и другие вопросы в новой лекции цикла «Жить несуществующим: утопии и антиутопии в культуре Нового времени» ответил Григорий Ревзин — искусствовед, архитектурный критик, журналист, партнёр бюро Strelka, автор книг по архитектуре и урбанистике. Встреча с ним состоялась 20 декабря в Ельцин Центре в Екатеринбурге.

По его мнению, архитектура советского авангарда 1920–1930-х годов однозначно является утопичной, поскольку это проект строительства нового общества: «Архитекторы как-то по-другому всё считают. В отличие от философов или экономистов, основное их занятие — это производство утопии».

Авангард как «СССР по Троцкому»

Определяющий признак архитектуры советского авангарда 1920–1930-х, который закрепился за ней навсегда, — это абсолютная новизна, отрицание всех ранее распространённых архитектурных форм. Например, Моисей Гинзбург в своей книге «Стиль и эпоха» пишет: «Посмотрите на подъёмный кран. Вот как устроено сегодняшнее ощущение тектоники и гармонии. Бросьте всю классическую архитектуру, всю стабильность, вот так должна выглядеть архитектура», — цитирует мастера Григорий Ревзин.

Вторая особенность авангарда — тотальная нереализованность: большая часть проектов так и осталась на бумаге. Например, один только Яков Чернихов, построивший канатный цех завода «Красный гвоздильщик» в Ленинграде со знаменитой водонапорной башней, выпустил с 1928 по 1932 годы несколько книг, содержавших в общей сложности около 1000 архитектурных фантазий.

Третий важный и трагический момент, связанный с русским авангардом, — влияние внутрипартийной политической борьбы на его судьбу. Известно, что Иосиф Сталин не любил конструктивизм, а вот его основной оппонент Лев Троцкий активно продвигал «новых архитекторов» и их идеи по построению коммунистического быта. После его падения и возвышения Сталина многим авангардистам пришлось перековываться в классицизм, и свободное творчество было принесено в жертву интересам власти.

— Впрочем, вопрос о свободе творчества остаётся открытым, — говорит Григорий Ревзин. — С одной стороны, архитектурный авангард — это наше национальное культурное достояние. А с другой — визуальная агитация за ВКП (б). Неслучайно исследователь Игорь Голомшток в книге «Тоталитарное искусство» причислил к таковому и авангард, и сталинский ампир, констатируя, что это два разных способа выражения одной и той же идеологии. Условно говоря, конструктивизм — это версия Советского Союза «по Троцкому», а ампир — «по Сталину», просто последний взял верх в политической борьбе.

Немарксистские утопии в советской архитектуре

Интересно, что после Октябрьской революции, которая предполагала реализацию марксистской утопии, в отечественной архитектуре получили развитие другие утопические линии, совершенно не имеющие отношения к марксизму. Например, дворцы-«фаланстеры» из учения Шарля Фурье.

Идея французского утописта была в том, что человека определяют его желания и что желания одних людей дополняют желания других: кто-то любит ткать одежду, а кто-то её носить. Фурье придумал коммуну-фалангу на 1600 человек, каждая из которых занимает территорию в размере квадратной мили, в центре которой строится условный Версальский дворец, вмещающий жилища и различные общественные залы.

В раннем Советском Союзе эта идея приобрела форму домов-коммун. Самый известный пример — здание на улице Орджоникидзе в Москве, построенное по проекту Ивана Николаева. Жилая комната в нём имеет площадь 11 квадратных метров, и там нет ничего, кроме кровати и тумбочки. Всё остальное место занимают прекрасные залы, великолепные библиотеки и аудитории для чтения. Таким образом, сфера индивидуального сведена к минимуму, но есть бесконечное общее пространство, в котором и происходят жизнь и общение. К слову, ни Маркс, ни Ленин ни о чём подобном не писали, отметил Григорий Ревзин.

Ещё один вариант реализации утопии Фурье, а также сюжетов предшествующих ему утопистов, — фабрики-кухни. Это лишь на первый взгляд выражение лозунга Александры Коллонтай «Долой кухонное рабство!». Если копнуть глубже, то мы увидим, что сюжеты о совместной трапезе встречаются в описаниях практически всех «справедливых обществ»: от Платона, когда он говорит про Спарту, до утопий Томаса Мора и Томмазо Кампанеллы. Сама идея, что люди должны обязательно есть вместе, — это важный признак утопического социума.

Самой важной конструктивистской идеей, связанной с немарксистскими утопиями, Григорий Ревзин назвал строительство клубов. Описание таких мест, где люди не только занимаются совместной трапезой, но и объединяются вокруг некоей научной и образовательной повестки, можно найти, например, у Роберта Оуэна.

Наконец, ещё одна немарксистская утопия, которую пытались воплотить архитекторы-авангардисты, — это идея города-сада, сформулированная в конце XIX века английским философом Эбенизером Говардом. По словам Григория Ревзина, после революции 1917 года родилось порядка 800 проектов городов — множество людей были уверены, что теперь мы будем жить по-новому, преимущественно в городах, но в контакте с природой. Потом советские власти разобрались, что в городах-садах у каждого есть коттедж, а это, получается, частная собственность! Так что проекты завернули. Остались лишь некоторые, в специфическом виде это «атомные» города для учёных, такие как Жуковский или Академгородок, которые не являлись частью программы авангарда.

Первоформы авангарда

Какое чисто творческое наследие оставили нам авангардисты в архитектуре? В первую очередь, это теория цвета и формы, основу для которой создал Василий Кандинский. В 1920 году в Ленинграде по его инициативе был создан Институт художественной культуры (ГИНХУК). Одно из первых исследований, проведённых в ГИНХУКе, — опрос о синтезе ощущений. Анкету составил сам Кандинский. Вопросы в ней формулировались так: «Как Вам представляется, например, треугольник — не кажется ли Вам, что он движется, куда, не кажется ли он Вам более остроумным, чем квадрат; не похоже ли ощущение от треугольника на ощущение от лимона, на что больше похоже пение канарейки — на треугольник или круг, какая геометрическая форма похожа на мещанство, на талант, на хорошую погоду?»

Кандинский считал, что можно управлять эмоциями человека посредством показа ему геометрических фигур и цветов. Их сочетания он называл «психограммами».

— Сейчас бы такой подход назвали лженаукой, но он был введён в учебную и исследовательскую программу ГИНХУКа и ВХУТЕМАСа, — говорит Григорий Ревзин. — К тому же аналогичные поиски были у других авангардистов по всему миру. В школе Баухаус Иоганнес Иттен создал теорию цвета, выписав в таблицу соответствия между цветами и эмоциями. В Парижской школе то же самое делал Пит Мондриан.

Психограммы Кандинского быстро перекочевали из живописи в архитектуру. Так, ученики Казимира Малевича Эль Лисицкий и Лазарь Хидекель разработали «алфавит элементарных форм», из которых можно собрать любую композицию. Они были уверены, что пропорциональное соотношение фигур, их массы, объёма и цветовых решений смогут создать любую эмоцию, из подобных «первоэлементов» будет собран город будущего.

Общая авангардная идея поиска первоэлементов, с помощью которых можно воздействовать на умы, оказалась очень живучей. В советской архитектуре исследователь выделил два типа таких первоформ. Первый — это элементарные геометрические формы: линия, окружность, параллелепипед и т. д. Второй — техногенная форма, которая связана не с геометрией, а с техникой.

Первоформы в виде простых пифагорейских фигур ярче всего отражают идею Кандинского об архитектуре как психограмме. Например, параллелепипед создаёт ощущение стабильности. Круг — ощущение защищённости. Сфера — ощущение гармонии. Параллельная земле линия — ощущение распространения. Вертикаль — ощущение стремления. Сюда добавляется почти мистическое отношение к радио из гениальной русской утопии Велимира Хлебникова — «мы всё это ещё увесим антеннами и будем распространять эту гармонию на весь мир».

В качестве примера техногенной формы Григорий Ревзин привёл башню Татлина, которую архитектор спроектировал для Третьего интернационала. На первом этаже в кубе должен был находиться собственно конгресс, собирающийся раз в год. В треугольнике над ним находится исполком, собирающийся раз в месяц. И наверху, в цилиндре, находится медиагруппа Третьего интернационала, которая на весь мир распространяет коммунистические идеи.

Нижний куб должен был совершать полный оборот раз в год, треугольник — раз в месяц, а цилиндр — раз в день. Самая важная идея в этом утопическом проекте — художник делает «машинку» гигантского масштаба, которая своей деятельностью преобразует весь мир.

Ещё один неочевидный фактор обращения к новым формам архитектуры состоит в том, что после революции множество образованных людей уехали из страны. Пришедшее им на смену поколение не знало никаких авторитетов кроме Кандинского и с радостью перенимало его радикальный подход. Например, тот же Владимир Татлин так и не получил полноценного художественного образования и методами «старой архитектуры» попросту не владел.

Архитектура как способ управления миром и сознанием

Отношение к архитектуре как магическому и формирующему сознание искусству уходит в глубь веков. В качестве примера Григорий Ревзин привёл средневековый трактат «Пикатрикс» — сборник арабских переводов античных текстов герметической традиции (т. е. связанной с Гермесом Трисмегистом — ред.).

В одной из книг описывается идеальный город-сад Аль-Ашмунаин, возведённый концентрическими кругами по астрологическим выкладкам. Так был построен средневековый Багдад, а описание стоящей в центре крепости с четырьмя вратами перекликается с «Городом Солнца». Главная содержащаяся здесь идея в том, что архитектурная форма и форма плана на самом деле содержит магическое действие. Это не просто рисование: так художник «заговаривает» реальность. В XV веке трактат привезли во Флоренцию, и Лоренцо Медичи распорядился остановить переводы Платона и начать срочно переводить этот текст. Как следствие — в архитектуре Ренессанса идея магической связанности архитектуры с ритмами мироздания получила очень большое развитие.

Так, в трактате Себастьяно Серлио, архитектора и теоретика архитектуры той эпохи, говорится, что линии архитектурного проекта делятся на две категории — сакральные и профанные. Профанные — это обозначения стен, проёмов и объёмов реальных построек. А сакральные — это те, что связывают вашу постройку со вселенской гармонией: штрихи, пунктиры, центральные оси симметрии — всё то, что мы не строим. Поэтому архитектурный проект — это сочетание божественного замысла и материального воплощения.

Основатель Ордена розенкрейцеров Роберт Фладд в XVII веке разработал систему всеобщих пропорций, которая, по его мнению, распространяется на музыку, планеты, растения и даже человека. Поэтому, закладывая в проект пропорцию, архитектор на самом деле затрагивает структуру мироздания и даже воздействует на него.

По словам Григория Ревзина, это и есть главная утопия авангарда — наделение архитектора способностью к магическим действиям, программированию общества и работе с психикой масс через цвета и первофигуры. Таким образом, советский авангард 1920–1930-х годов таит в себе не только коммунистический миф, но и утопию управления обществом с помощью искусства и архитектуры.

— Эта утопия в известной степени продолжает воздействовать на умы, и довольно сильно: к примеру, 90 процентов студентов, поступающих в школу «Марш», в ответах на вопросы анкеты говорят, что архитектура позволяет не строить дома, а улучшать жизнь человека, — отметил эксперт. — Это абсолютный стандарт русского архитектурного мышления.

Впрочем, говорит Григорий Ревзин, в реальности этот профессиональный миф не работает, не выдерживая конкуренции с техникой. Так, в 1932 году Владимир Татлин представил созданный им без помощи инженеров летательный аппарат-орнитоптер «Летатлин», который так никогда и не взлетел. В том же году немецкая промышленность наладила выпуск самолёта Messerschmitt M 29 с дальностью полёта 700 километров, потолком семь километров и крейсерской скоростью 225 км/ч. И можно сколько угодно говорить о том, как цветовая схема Иттена управляет эмоциями и сознанием, но люди создали для этого гораздо более эффективные технологии. Например, телевизор.

Другие новости

Концерт

Балет на музыку не для сцены

Балет на музыку не для сцены
Специальный кинопоказ балета L.A.D. на музыку Леонида Десятникова увидели екатеринбуржцы в Ельцин Центре. Его представил пианист и друг композитора Алексей Гориболь 10 октября. Перед кинопоказом гост…
8 ноября 2024 г.
Образование

Музейный мир и его секреты — школьникам

Музейный мир и его секреты — школьникам
Музей Бориса Ельцина в Екатеринбурге 21 октября собрал в своих стенах на занятие по музейному делу активистов школьных музеев Свердловской области. Ребята смогли посмотреть на экспозицию глазами профе…
7 ноября 2024 г.
Музыка

Богдан Королёк — о новом сезоне цикла «Место для музыки»

Богдан Королёк — о новом сезоне цикла «Место для музыки»
Ельцин Центр в Екатеринбурге 15 ноября откроет третий сезон авторского цикла «Место для музыки». Балетный и музыкальный критик Богдан Королёк на своих встречах будет рассказывать о композиторах и ключ…
7 ноября 2024 г.

Льготные категории посетителей

Льготные билеты можно приобрести только в кассах Ельцин Центра. Льготы распространяются только на посещение экспозиции Музея и Арт-галереи. Все остальные услуги платные, в соответствии с прайс-листом.
Для использования права на льготное посещение музея представитель льготной категории обязан предъявить документ, подтверждающий право на использование льготы.

Оставить заявку

Это мероприятие мы можем провести в удобное для вас время. Пожалуйста, оставьте свои контакты, и мы свяжемся с вами.
Спасибо, заявка на экскурсию «Другая жизнь президента» принята. Мы скоро свяжемся с вами.