В гостях у Киноклуба Ельцин Центра, который традиционно проходит под руководством киноведа, члена Российской академии кинематографических искусств «Ника» Вячеслава Шмырова, 10 апреля побывали драматург, режиссер и сценарист Василий Сигарев и его супруга, актриса Яна Троянова. Зрители смогли увидеть три киноработы: «Рядом», «Крымнаш» и «Z».
Сюжет фильма-метафоры «Z» разворачивается вокруг попытки семьи – матери, которую играет Яна Троянова, и двух ее маленьких детей – убежать от кровожадных зомби, в которых превращаются жители Москвы и ее окрестностей. Во время встречи со зрителями Василий Сигарев рассказал, что бюджет фильма составил 30 миллионов рублей, а вот испорченный в ходе съемок концертный костюм певца Николая Баскова, игравшего самого себя и ставшего, согласно сценарию, первой жертвой зомби, по словам Сигарева, стоил 400 тысяч. К слову, в финале фильма, по сценарию, Басков сам становится кровожадным зомби.
– Не каждый артист шоу-бизнеса согласился бы сняться в подобном фильме, в этом есть самоирония, так что Николай молодец, – отметила Яна Троянова. – Николая все хвалили. Максим Галкин, посмотрев фильм, добавил: «Я бы так не смог», а Алла Борисовна промолчала.
Также Василий Сигарев рассказал, что после съемок каждого фильма он восстанавливает силы около двух лет. Драматургические штудии Сигарева можно будет оценить в Свердловском государственном академическом театре драмы, где будет поставлена его интерпретация бессмертного гоголевского «Вия».
Актриса Яна Троянова рассказала о своих съемках в сериале «Ольга» и фильме «Кококо» режиссера Авдотьи Смирновой, а также отдала должное супругу, упомянув, что его фильм «Страна ОЗ» «набирает обороты» в прокате. Также Троянова подчеркнула, что все проекты должны строиться на любви, и пока она есть, получается нечто новое. Кроме того, Яна сказала, что не гонится за заработками, поскольку всех денег мира не заработаешь, самое же страшное – потерять свободу, а то, что такое свобода, показал соотечественникам Борис Ельцин. Комментируя историю создания фильма «Рядом», рассказывающего о двух девушках, собаке, железной дороге, товарных поездах и помидоре, находящихся в сложной взаимосвязи, Троянова уточнила, что сюжет во многом основан на ее личных воспоминаниях.
Зрители предложили героям вечера снять триллер. Сигарев отметил, что думал об этом, так как выдающихся фильмов, снятых в этом жанре, в России не видел. Также слушатели порекомендовали гостям попробовать снять комедию, а одна из слушательниц попросила написать сценарий о ее жизни.
– Кино должно приносить прибыль, а если прибыль не приносит, то пусть приносит развитие, – сказал Василий Сигарев. – На авторское кино средства выделяются, но чуть-чуть. Частные средства никто не будет вкладывать, если не будет киноиндустрии как таковой.
Василий Сигарев и Яна Троянова дали интервью для сайта Президентского центра Б.Н. Ельцина.
Музей незабытых вещей
– От Ельцин Центра у меня хорошие впечатления, здесь все современно, а я люблю, когда современно и просторно, – поделилась Яна Троянова. – Вчера сюда приходили мои родственники и друзья с детьми, и все нашли чем заняться. Меня впечатляет вид из окон Ельцин Центра – на Исеть, Плотинку (плотина городского пруда на реке Исеть – ред.), стадион «Динамо», где я занималась когда-то легкой атлетикой. Это мои любимые места в Екатеринбурге. Музей Ельцина очень хорошо организован. Это наша история, в которой мы жили и живем. Вообще я люблю вещи, предметы из прошлого: пустые прилавки, березовый сок, купюры десятитысячные, видеомагнитофоны, телесериалы, которые тогда показывали… все это есть в музее. Сегодня это воспринимается как игрушки, а ведь это наша жизнь была. И от нее остались хорошие воспоминания. В музее раз – и ты окунаешься в историю. Когда был путч 1991 года, я была совсем молодой, у меня был грудной ребенок, и, помню, работало желтое радио модели «Маяк». Я по нему слушала информацию про путч, и у меня был шок от того, что все происходит в реальности.
Как Борис Ельцин представился Дедом Морозом
– Когда в музее мы фотографировались с памятником Борису Ельцину, я вспомнила, как он поздравил меня с Новым годом и разыграл, что он Дед Мороз, – поделилась воспоминаниями Яна Троянова. – Моя мама работала машинисткой в Свердловском горсовете, мы называли это здание Кремлем, потому что на нем были часы. Помню, Борис Николаевич поздравлял сотрудников, увидел меня и сказал, что он специальный Дед Мороз (костюма Деда Мороза на нем не было). Он спросил, кем я хочу быть, буду ли, как мама, на машинке печатать? Я ответила, что стану актрисой. Мне тогда было пять или шесть лет. Потом Ельцин мне разрешил звонить по телефону с гербом. Так что в музее я словно в детство окунулась.
Про 1991 и «стояние» за свободу
– В 1991 мы были еще зеленые, но у нас было опьяняющее чувство свободы, внутреннее ощущение, что все меняется, но было непонятно, как это называть, – рассказала Яна Троянова. – Никто не понимал, что такое свобода, что с ней делать и как дальше жить. Меня ничего не пугало. Я сидела с ребенком и чувствовала себя выпавшей из социума. А потом мы поняли, что такое свобода, права человека, права личности, и начали за них стоять. Еще до путча мы читали Солженицына и испытывали ужас от осознания того, что люди, образно говоря, жили с чемоданами у дверей. Я не хотела бы прожить жизнь, как они. У нас есть претензии к старшему поколению: отчего молчали, отчего все подписывали. И мне не хочется, чтобы молодое поколение потом спросило у меня, отчего молчала я. И я не молчу, делаю все, что должна делать как гражданин нашей страны. Вообще мое поколение меня расстраивает, а старшее, которое отмалчивалось, я не прощаю.
– Совсем недавно, когда в Екатеринбурге сносили недостроенную телебашню, многие люди выступали против этого, но их мнение не было услышано. Насколько общество вообще готово высказывать и отстаивать свое мнение?
– Дело не доходит до конца, потому что людей не слышат. А люди молодцы, потому что говорят, выходят на улицу, даже потому, что делают там селфи. Но если говорить об обществе в целом, то нельзя сказать, что все люди готовы жить в свободной стране.
– Творческую свободу вы ощущаете?
– Ущемить ее попросту не получится, потому что это свобода внутренняя. Другое дело, что мы, творческие люди, ограничены, что в кино есть цензура. Может быть, наступит момент, что внутренне свободные люди начнут сами себе запрещать что-либо. Думаю, сегодня это отчасти происходит. Им никто ничего не запрещает, но они запрещают сами себе.
К беседе присоединился Василий Сигарев, известный драматург и режиссер, способности которого когда-то разглядел известный уральский драматург Николай Коляда.
Про Николая Коляду, «Букера» и 500 доносов
– Коляда дал мне путевку в жизнь, продвинул в театре, потом я начал получать премии, – рассказывает Василий Сигарев. – В творческом отношении я многое сделал.
– В гостях у Ельцин Центра побывали многие современные режиссеры, среди которых Алексей Герман, Андрей Звягинцев, Алексей Учитель. По их словам, творческие вершины им давались не без труда, а порой имели неоднозначные последствия. Как складывается ваш творческий процесс?
– В отношении моего фильма «Страна ОЗ» было написано 500 доносов. Это было всегда. Кто писал доносы при Сталине? Люди. Доносы, которые написаны на «Страну ОЗ», я не читал. Можно привести пример фильма «Матильда» Алексея Учителя и ситуацию, когда водитель грузовика в знак протеста врезался в кинотеатр «Космос». Людям сильно развязали руки.
– На ваш фильм «Волчок» реакция была противоречивая. Одни восприняли фильм с восторгом, порой звучали мнения, что вивисекция человеческих пороков отчасти их «продвигает». Как художник должен описывать «болевые точки» общества? И что вы вкладывали в свой «Волчок»?
– Никогда не романтизировал темные стороны жизни. Я просто рассказываю истории. У меня нет чувства, что вот, я пришел объяснить, как нужно или не нужно жить. Если история живая, то в ней будет все.
– Помогали ли вам в творческой самореализации многочисленные знаки творческого признания, премии «Дебют», «Антибукер», которые вы получили, – или они не имеют для вас решающего значения?
– Как только ты получаешь приз, ты становишься признанным, тебя начинают ставить, к тебе относятся с пиететом. «Оскар» ведь тоже влияет на актерскую судьбу. Вообще художник не должен страдать от голода или непризнанности, он уже настрадался. Конечно, он может пострадать, но никому ничего не должен.
– Совместимы ли активная гражданская позиция и занятия художественным творчеством?
– Не важно, художник ты или пожарный, но как гражданин обязан иметь позицию. Другое дело, стоит ли привносить ее в творчество. Общественная жизнь быстротечна, и ты всегда будешь отставать от нее, так что привносить ее в творчество нет никакого смысла.
– Яна сказала, что в 90-е свободу нам дали, а потом за нее пришлось бороться. Согласны вы с такой точкой зрения?
– В 90-е за нее тоже боролись. И даже активнее, чем сейчас: были многотысячные митинги, люди под танки бросались. Я зашел в Музее Ельцина в зал, где проиллюстрирован путч, и на меня нахлынули воспоминания. Мы сегодня мало делаем, чтобы отстаивать свободу.
– Как вы оцениваете драматургию Музея Б.Н. Ельцина?
– В музее, по моему мнению, некоторые вещи замалчиваются. Например, роль Березовского и Гусинского. Березовский огромную роль сыграл. И выборы 1996 года, коробка из-под ксерокса. Не нужно ничего стесняться. Музей создается, чтобы учиться на своих ошибках, не наступать на прежние грабли. В принципе музей очень насыщенный. Воспоминания о 90-х, которые проснулись в музее, – путч и состояние воодушевления, чувство, что нас много, и мы заодно. Еще важна материальная история, мне запомнился зал, где выставлены видеокассеты. В Ельцин Центре я впервые. Здесь все по-европейски.
– Не секрет, что «утечка мозгов» из регионов в Москву не прекращается. Как произошел ваш переезд в Москву?
– После выхода каждого фильма я жил в Москве по году. Весь постпродакшен делается там. В Екатеринбурге киноинфраструктура разрушена, Свердловская киностудия тоже. Режиссер Алексей Федорченко снимает кино здесь, но это «кино на коленке». С драматургией в Екатеринбурге все хорошо, заниматься ею здесь самое место. Мне же в какой-то момент стало здесь просто тесно. И после «Страны ОЗ» я решил остаться в Москве. Это неправильно. Но всё – в Москве, включая бюджеты.
