В Ельцин Центре 1 марта вспоминали недавно ушедшего из жизни Теодора Шанина – знаменитого ученого и отца-основателя Московской высшей школы социальных и экономических наук, известной больше по его имени как Шанинка.
В кино-конференц-зале были показаны шесть эпизодов документального фильма «Несогласный Теодор», а его автор Александр Архангельский и режиссер Татьяна Сорокина поделились со зрителями историей создания видеопроекта, основой которого стал монолог Теодора Шанина, история жизни, рассказанная им самим.
– Мне хотелось сделать цикл рассказов о людях, которые прожили очень много лет, но они молодые, потому что им интересно знать, что же будет дальше, как эта жизнь устроена, каково их место в этой жизни, – пояснил Александр Архангельский. – Хотелось, чтобы эти герои тесно были связаны с Россией, но не были русскими. Чтобы был взгляд не изнутри, но и не издалека. Этот фильм о Теодоре Шанине – основателе московской Высшей школы социально-экономических наук, ученом, но самое главное – очень ярком человеке. Он недавно умер, немного не дожив до 90-летия, но успел увидеть фильм и книжку, которая ему посвящена. В его судьбе соединились два редко встречающиеся качества, с одной стороны, – мыслитель, а с другой стороны, – деятель. Обычно либо одно, либо другое.
По словам Архангельского, Шанин – блестящий рассказчик, а в его биографии есть сюжет самой жизни. Судьба этого человека тесно переплетена с трагической историей нескольких государств в XX веке: в ней есть и предвоенный Вильнюс, и ссылка в Сибири, и социалистическая Польша, и арабо-израильская война, и студенческие протесты в Англии, и реформы образования в постсоветской России.
– Я уславливаюсь со своим героем, что разговор идет полностью откровенный, цензура после записи, а не до. Если потом герой говорит, что он на что-то конкретное не готов, значит я тоже не готов. В «Несогласном Теодоре» четыре очень важных для меня личных эпизода были выброшены, потому что Шанин считал, что при жизни нельзя. К сожалению, теперь можно, но я бы предпочел, чтобы было нельзя.
Татьяна Сорокина на встрече со зрителями рассказала, что самым сложным этапом в работе над фильмом стали съемки интервью. Поначалу Шанин даже немного капризничал и сдержанно разговаривал, поскольку ему не нравились суетящиеся вокруг люди и яркий свет. Съемки заняли три дня, для человека в годах это было тяжело, но все справились.
Перед презентацией фильма «Несогласный Теодор» Александр Архангельский и Татьяна Сорокина ответили на вопросы корреспондента сайта Президентского центра Б.Н. Ельцина.
– Фильм и книга о Теодоре Шанине стали частью серии «Счастливая жизнь» о судьбах людей, которые стали участниками важных событий ХХ века. А сам герой считал свою жизнь счастливой?
А. А.: Я рассказал ему, как будет называться серия, и он ответил: «Какая же у меня счастливая жизнь?». В итоге подумал и сказал: «Мне придется пересмотреть свое представление о счастье», а ему было почти 90 лет. А это и есть условие счастливой жизни – готовность пересматривать своё устоявшееся представление. И у Шанина получилось. У мира, в котором он жил – нет, а у него лично получилось. Тот, кто не готов проиграть, никогда не выиграет. Провал может быть результатом любого жизненного проекта, а может быть и жизни в целом. Ты создаешь, а тебе выпадает эпоха, которая все ломает и складывает, как плохо воспитанный ребенок, грудой кубики вместо того, чтобы строить башенки. Смыслом жизни является путь, а не результат. Шанин реализовывался, потому что делал.
Т. С.: Он говорит, что я счастливый человек потому, что я всегда делал то, что хотел.
– Фильм сделан в необычном формате, а как вы для себя определили его жанр?
Т. С.: Это очень длинный документальный фильм, у нас всего 19 эпизодов по 10 минут – это довольно много. Это формат, который не всем привычен и понятен. Надо сосредоточиться и долго смотреть, но это необыкновенно увлекательно. Поначалу Шанин кажется закрытым собеседником, но в процессе разговора и рассказа о своей жизни у него на глазах порой появляются слезы. В фильме это есть, он не скрывал чувств и несколько раз почти плакал. Перед тем, как поехать на съемки, мы еще раз встретились с ним в Москве, и он заново вспоминал. Меня удивило, что Шанин помнил такие подробности, такие мелочи, он рассказывает о городах, как будто вчера там побывал. Конечно, не все сохранилось, но в Вильнюсе сохранился дом, он назвал нам его номер и сказал куда и как пройти, и мы это сняли. Нам повезло, что во дворе во время съемки маленький мальчик играл со сломанным стулом. В Самарканде мы походили по его местам. Пусть многие вещи изменились, но все равно пейзаж вокруг позволил пережить всё заново, на картинку накладывались его рассказы и было ощущение присутствия.
– Всякий ли способен плакать, не скрывая перед камерой своих чувств?
А. А.: Он как-то объяснил, что плакать себе может позволить только сильный человек. Понятно, что есть старческая расслабленность, но это другое. Шанин не сдерживает себя, он поднимается по эмоциональным ступеням, доходит до точки, когда слезы неизбежно появятся и не ограничивает себя. Он идет по этим ступеням, заранее зная, что слезы будут. Это жест сильного человека.
– Пришлось ли пожертвовать какими-то эпизодами в процессе создания фильма и почему?
А.А.: Не все вошло и в фильм, и в книжку. Мы с ним договорились, что вначале говорим без фильтров и цензуры, а уже потом отбираем то, на что он согласен, иначе разговор невозможен. Поэтому он рассказывал все подряд, а дальше решил, что же при жизни он не готов публиковать. В одном из эпизодов тянется линия отца, восхищение отцом, каким он был, а затем постепенно нарастающее разочарование его поведением. Эта линия завершалась мощным финальным аккордом, когда Теодор едет на похороны отца в Париж, и два представителя общины бросают упреки ему в могилу. Драма доведена до финала. Он сказал, что при жизни это нельзя, но его больше нет. Жалко, что он сократил личные какие-то вещи, про первую любовь, например, но это не научная биография.
– Готово ли общество к такому формату фильма, к восприятию личности такого масштаба?
А. А.: Это фигура такая и жизнь это такая, что по ней можно делать боевик и художественный фильм, но просто в России не очень принято экранизировать жизнь. Документальный фильм – это другое, мы выбрали внятную долгую историю, которую посмотрят те, кто считают нужным. Сделать ее такой, чтобы она смотрелась массово, мне кажется, невозможно. Это ограничитель жанра, в котором мы работаем. Мы делали длинно, потому что хотелось, чтобы Шанин развернулся, раскрылся. Его жизнь предполагала долгое высказывание. Фильм набрал на «Арзамасе» более 40 тысяч просмотров. Это много или мало? Мне кажется, что это очень много. Через фильм каждый встретился с Шаниным, и каждый вдумался в это высказывание.
Т.С.: Есть чувство удовлетворения, что мы вообще это сделали, что это было важно, и мы сделали.
