Свобода слова по-шведски

С 16 по 19 июня в Ельцин Центре в Екатеринбурге проходила уникальная программа лекций и фильмов «Шведская модель», которая была реализована при поддержке Посольства Швеции в Москве.

Гости из Посольства Швеции в Москве поделились своими впечатлениями от посещения Президентского центра Б.Н. Ельцина, а также рассказали о партнерстве России и Швеции в сфере культуры.

– Я посетил Музей. Ельцина год назад и был очень впечатлен, – рассказал Стефан Ингварссон, советник по культуре Посольства Швеции в Москве. – Это было начало работы Ельцин Центра. Мы находились в поисках совместных проектов, которые могли бы реализовать. И начали над ними работать. В Ельцин Центре создано очень интересное пространство, которое включает театральное направление, книжный магазин, кинопоказы, социальные и культурные проекты. Это очень интересный креативный микс. Музей Б.Н. Ельцина – музей с замечательной визуализацией, где представлены выставочные технологии, которые будут интересны каждому. Кроме того, в музее 90-е показаны такими, какими они были на самом деле, со всеми плюсами и проблемами. Мне интересно было увидеть, какими были 90-е, когда Свердловск стал открытым городом, а свобода пришла в российское общество. И в музее это все представлено.

– В 90-е Россия и Швеция стали ближе? Что вы думаете о том периоде?

– Да, ближе. Все с нетерпением ждали, когда наконец-то закончится холодная война. Когда она завершилась, то было много энтузиазма и веры в то, что между Россией и Швецией установятся теплые добрососедские отношения. Такие города, как Санкт-Петербург, Архангельск, Мурманск и Калининград стали ближе к нам. При этом, конечно, были очень важны новые контакты с регионами. Особую роль играют частные отношения, когда, к примеру шведы узнают о российской культуре, российском кино – и наоборот. Потому что это меняет имидж одной страны в глазах представителей другой страны.

– Мы помним Петра Первого, который называл голландцев и шведов учителями россиян. И как относятся к России в Швеции?

– Швеция одна из первых стран, которая основала посольство в России. У нас были разные периоды отношений, но мы соседи и должны выстраивать конструктивные отношения друг с другом. Сегодня Россия для шведов отчасти экзотика, потому что немногие жители Швеции побывали в России. В Швеции относятся к России с большим интересом. Если вы посмотрите список самых популярных в Швеции российских книг, то это «Мастер и Маргарита» Булгакова, «Преступление и наказание» Достоевского. Эти книги читают образованные шведы. Когда я приехал в Москву, то знал, что это те места, где жил Булгаков, и те улицы, над которыми летала Маргарита. Я также люблю произведения Гончарова, Платонова, Шаламова. На самом деле, шведы и россияне очень похожи и близки по духу. В России и Швеции сходная окружающая среда, леса, мы одинаково привязаны к своим дачам и любим баню. К слову, вы найдете немного стран, где летом города пустуют, потому что все уехали на дачу – как в России и Швеции. Корни этого явления – в агропромышленном прошлом наших стран. У нас много общего.

– Свобода слова, прессы является нормой или предметом дискуссий для Швеции?

– Мы отметили 250-летие свободы печати в Швеции в 2016 году. Конечно, между Швецией и Россией есть разница. В России журналистика связана с литературной традицией. Вы уделяете много внимания стилю и языку, а в Швеции журналисты используют более обыденный язык. У нас разные традиции. Многие хотят представить миграцию как острую проблему, но Швеция хорошо справлялась с задачей приема и интеграции иммигрантов ещё с 1960-х годов. При этом шведское общество открытое, и мигранты очень важны для нас, мы принимаем беженцев, которые, к примеру, спасаются от войн.

– А если шведский журналист, к примеру, не придерживается официальной точки зрения, может ли он писать правду?

– Тема миграции входит в двадцатку основных тем в шведских масс-медиа. Конечно, человека, который придерживается альтернативной точки зрения, не арестовывают и не заставляют замолчать, но если он, к примеру, не прав, люди будут высказываться против.

– Что вы думаете о Борисе Ельцине?

– С одной стороны, Ельцин открыл Екатеринбург и Россию миру, с другой стороны, во время его правления была война в Чечне. Но нет сомнений в том, что Борис Ельцин для России символизировал стремление стать современной свободной страной и частью глобального мира. Кто знает, как изменить политическую систему в огромной стране? В 2017 году в России отмечается столетие революции 1917 года. Накануне большевистской революции в каждом российском городе и каждой деревне, по сути, была демократия. Проходили дискуссии, как распорядиться землей, ресурсами, хлебом и т.п. И когда мне говорят, что в России не было демократических традиций, я напоминаю про лето 1917-го. Это было движение к свободе. Лето 1917-го хороший пример для россиян.

Кульминацией кинолекционной программы «Шведская модель» стала лекция советника по СМИ и связям с общественностью при Посольстве Швеции в Москве Пера Энеруда «250 лет свободы слова: шведская журналистика – история, особенности, вызовы».

– Свобода слова – понятие, которое распространяется не только на журналистов, – отметил в интервью для сайта Президентского центра Б.Н. Ельцина Пер Энеруд. – Свобода слова имеет отношение ко всем людям. И если есть вызовы свободе слова, то от этого плохо не только представителям СМИ. Просто журналисты замечают вызовы первыми.

– В чем заключаются эти вызовы?

– Теоретически, любой может говорить что хочет. Проблема в том, что сегодня происходят интересные и сложные процессы технического обновления. Двести или триста лет назад свобода слова была ограничена доступом к типографии. А сегодня любой владелец принтера сможет при желании напечатать свою газету. Вызовы в разных странах уникальны, как и традиции. К примеру, сам процесс общественной дискуссии на Западе в значительной степени происходит в СМИ. В России же большое значение имеют физические места встречи, дискуссионные клубы.

– Первый закон, который защищал свободу печати, был принят в Швеции. Почему именно у вас?

– Петр Первый – отец шведской демократии. После Северной войны, в 1721 году был подписан мир между Швецией и Россией. Швеция была совершенно разрушена. Война показала шведам, что абсолютная монархия недееспособна, монарх подтолкнул нас к политической катастрофе. Стало понятно, что нужны другие инструменты управления страной. После подписания мира началась эра свободы. Парламент стал сильным, были проведены реформы, в том числе, по обеспечению информационной основы выхода из кризиса. Все знали, что в Швеции были нищета, голод, множество проблем – и вот, наконец-то люди начали называть вещи своими именами, началась эпоха культурного и научного взлета. Было создано пространство для дискуссий, а типография перестала быть станком для королевской пропаганды и в качестве инструмента прерогативой монарха. И результат был очень заметен.

– Сегодня все больше людей оказываются вовлеченными в информационное поле, соцсети, форумы СМИ. Как вы оцениваете уровень культуры общения в этой сфере?

– Большие трудности возникают с форумами при газетах, порой на них быстро вспыхивает агрессия. С другой стороны, посредством модерации их можно поддерживать в нормальном состоянии. К слову, газеты в Швеции обязаны модерировать комментарии. Если кто-либо пишет агрессивный комментарий, то перед законом отвечает газета, а не автор сообщения.

– Вмешиваются ли в Швеции представители официальных структур в работу СМИ?

– Нет. Более того, это запрещено законом. Представим себе гипотетически, что водитель муниципальной транспортной организации из города N обнаруживает, что техническая поддержка автобусов уменьшилась, и это увеличило риск для пассажиров. Водитель звонит в газету и рассказывает, что у половины автобусов не работают тормоза, причем просит не упоминать его имя. Газета пишет об этом и выявляет, что действительно деньги были израсходованы нецелевым образом. Возникает большой скандал. Директор муниципального управления по вопросам транспорта звонит в редакцию и возмущается: «Что это такое? Почему вы так пишете? Кто вам сообщил?» Данный вопрос нарушает шведскую конституцию. Можно сказать, это мечта каждого журналиста – что ему позвонят. Наши политики знают об этом. Они проходят разного рода тренинги и уклоняются от ответа: предположим, приватизируют автобусное предприятие. Тогда у него нельзя запрашивать документы.

В ходе лекции Пер Энеруд рассказал об истории свободы слова в Швеции и сравнил шведские и российские медиа.

– Шведская пресса отличается от российской, – отметил Энеруд. – Например, статус журналиста в Швеции достаточно низкий. Когда я сказал родителям, что буду журналистом, мама чуть ли не плакала. Она хотела, чтобы я стал доктором или инженером. Уровень образования у шведских журналистов невысокий, наш журфак – это всего три года обучения. А в России почти все журналисты имеют высшее образование. Уровень профессионализма у шведских журналистов высокий, а уровень гениальности – низкий. В России же все наоборот. Под профессионализмом я подразумеваю готовность подчиниться профессиональным, редакционным, этическим, практическим установкам. Кроме того, российские журналисты годами изучают стилистику, а шведские пишут максимально просто и без декоративных элементов. В шведской прессе журналисты не пользуются словом «я», они пишут, например, «читайте в газете». Позиция журналиста в шведской газете – «мэр говорит читателям», а в российской – «мэр рассказывает лично мне, гениальному журналисту». Образно говоря, российский журналист – Пикассо, а шведский журналист – маляр. Шведская газета – забор, а русская – полотно, которое, правда не всегда соответствует действительности.

Фейковые новости и фрагментизацию сознания спикер отнес к общим для шведских и российских масс-медиа проблемам.

После лекции Пер Энеруд ответил на вопросы аудитории.

– Насколько мне известно, газета Aftonbladet переходила из рук в руки, была и либеральной, и консервативной. Что с ней происходит сейчас и насколько высок ее авторитет на медийном поле?

– У газеты сложная история, – ответил Пер Энеруд. – Она была основана в 1830-м году как либеральный орган. У нее часто менялись владельцы. Наиболее мрачный период истории издания длился с начала 20-х годов ХХ века до конца Второй мировой войны, когда издание заняло почти откровенную пронацистскую позицию. В начале 50-х годов шведское профсоюзное движение сделало ее главным рупором социал-демократов. Сейчас владельцем газеты стала частная норвежская фирма. Эта фирма также владеет самой крупной консервативной газетой в Швеции. В газете превалируют «левые» взгляды, хотя на ее полосах нет политической риторики. Журналисты, в свою очередь, могут достаточно спокойно переходить из либеральной газеты в консервативную и наоборот.

– В России на федеральные темы пишут в основном издания, находящиеся в Москве, при этом были попытки создать издания, которые находились бы в провинции, но работали бы на федеральную повестку. Какая ситуация складывается в Швеции?

– В Швеции есть пять национальных газет, которые издаются в регионах, но они в центральных регионах и распространяются. В основном же у нас пресса местная, и обыватели не интересуются общегосударственными вопросами. Национальным СМИ является телевидение, а самый элитный канал информации – радио. Его слушают, к примеру, депутаты и высокообразованные люди.