Студент Ельцин

К 100-летию Уральского федерального университета имени первого президента России Б.Н. Ельцина

В этом году Уральскому федеральному университету исполняется 100 лет. За это время выпускниками Уральского политехнического института, получившего статус университета в 1992 году, стали много выдающихся людей. Среди них – первый президент России Борис Ельцин. Его имя университет носит сегодня. Первый президент стал студентом Уральского политехнического института и жителем Свердловска в 1949 году, поступив на строительный факультет. Подробности студенческой биографии Бориса Ельцина позволяют нам и открыть некоторые грани его характера, и больше узнать о том, как жил вуз в середине ХХ века.

В послевоенное время подготовка специалистов строительного профиля становится одной из основных: страну нужно восстанавливать после страшной войны.

В 1949 году Борис Ельцин приезжает в Свердловск, чтобы поступить в Уральский политехнический институт им. С.М. Кирова – УПИ. Решение его было не спонтанным, или случайным. Внук и сын строителей решил продолжить семейную традицию. 17 июля 1949 года он подаёт документы в приёмную комиссию строительного факультета на самую востребованную временем специальность – «Промышленное и гражданское строительство» (ПГС).

Абитуриенту стройфака предстояло сдать девять экзаменов.

• 1 августа экзаменационный марафон открыло сочинение – хорошо.
• 3 августа — математика — алгебра письменно — отлично.
• 5 — математика — геометрия письменно — отлично.
• Математика устно — отлично.
• Общая оценка по математике — отлично.
• 10 августа — рисование — хорошо.
• 12 августа — черчение — хорошо.
• 14 августа — русский устно — отлично.
• 16 августа — физика устно — хорошо.
• 17 августа — иностранный язык устно — отлично.

Помимо результатов экзаменов на стройфаке решающую роль играли оценки в аттестате зрелости. Ельцин имел средний балл по аттестату – 4,57, а по математическим дисциплинам – 5. 25 августа 1949 года Борис написал заявление директору УПИ (так тогда называлась должность руководителя института) с просьбой принять его на строительный факультет по специальности ПГС.

Курс Ельцина состоял практически из его сверстников, вчерашних школьников, что было не очень характерно для того времени – очень часто на студенческой скамье сидели бывшие фронтовики. Строительный факультет в те годы располагался в главном здании, на 3-4-м этажах правого его крыла. В учебной программе особое внимание уделялось математике, физике, материаловедению, почвоведению, черчению, а также военному делу и лекциям по марксизму-ленинизму.

Будущие строители должны были уметь «читать проект», то есть знать архитектуру, разбираться в технической документации, «привязывать» здание к местности, подводить коммуникации, и работать с материалами. Должны уметь вести объект от начала (плана на бумаге и закладки фундамента) до самого конца – сдачи в эксплуатацию. Всему этому и учится Ельцин. Правда, учиться ему труднее, чем обычным студентам: он много времени уделяет спорту, волейболу, готовится к семинарам и экзаменам между тренировками, сборами и соревнованиями, поздно вечером или ночами. Ещё в школе он серьёзно увлёкся волейболом. Спасают его уникальная «фотографическая» память (запоминал тексты вплоть до запятой) и навыки скорочтения (обучился этой технике еще в школе). Преподаватели считали его очень способным студентом, и спортивные занятия поневоле терпели.

Тренируется Борис Ельцин до седьмого пота. Любое упражнение даётся ему сложнее, чем другим – мешает увечье на левой руке. «Зато он отличный нападающий, блокирующий. Высокий, прыгучий, таранного типа. В волейболе о таких говорят – «чистый угол» ( В. Писанов. «Я верю в Ельцина, потому что знаю его…». Народная дума. 10 июля 1991 г.).

Он играет за сборные курса, факультета и института, тренирует волейбольные команды.

Организует спортивные мероприятия стройфака, кроссов и забегов, эстафет и заплывов.

Отличник, спортсмен, неформальный лидер своего курса – Боря Ельцин получает многочисленные грамоты за участие в соревнованиях и научную работу. Занимаясь в студенческом научном обществе (СНО), он с увлечением решал сложные, нестандартные задачи по строительной механике, теории упругости, расчету балок. Под руководством доц. А.А. Антипина им совместно с однокурсником А. Лавочкиным предложен был вывод формул для определения планировочной отметки и объёмов выемок и насыпей.

*Студенческое научно-техническое общество УПИ было создано в 1947 году. Первым руководителем был Б.А. Сперанский

У перфекциониста Ельцина своя методика учебы: «Многие считают, что нужно регулярно учить лекции (как уроки в школе), – я этого не делаю. По-моему, главное – регулярно заниматься практически, делать больше заданий, чем задают. Лекции я просматриваю так, прихожу в институт на час раньше и до начала занятий успеваю просмотреть те лекции, которые нужны в этот день. Но зато в свободное от занятий время читаю дополнительную литературу» («Говорят отличники. Читаю дополнительную литературу». Газ. «За индустриальные кадры». 15 октября 1951 г.).

Впрочем, в те годы в основном все студенты учились хорошо. Учиться плохо расценивалось на факультете как «позорное явление».

Декан стройфака был легендарной фигурой для своих студентов. И не только потому, что доктор технических наук Станислав Андреевич Рогицкий считался учёным с мировым именем и в эти годы стал членом-корреспондентом Академии строительства и архитектуры СССР. Студенты видели в нём отца и друга. В своих мемуарах «Команда молодости нашей» А.Н. Юзефович вспоминал: «Стипендии нам, конечно, не хватало. Как-то на семинарском занятии Станислав Андреевич обращается к группе:

– Чегой-то вы у меня сегодня какие-то грустные?

– Не грустные мы, Станислав Андреевич, а голодные. До стипендии два дня, а в кармане пусто, поесть не на что.

– Староста! Зайдите после занятий ко мне. И на полном серьёзе выдал в долг из своих денег нашу стипендию».

Другой студент Рогицкого П.М. Богдашин тоже оставил о своём учителе воспоминания: «Лекции по строительной механике, теории упругости и сопротивлению материалов он читал самозабвенно, как глухарь на току, никого и ничего не замечая. С искренним наслаждением, доходчиво излагая самый сложный материал, покрывая доску бесконечной вязью формул, он мурлыкал себе под нос песенку, периодически отскакивая от доски, восхищённый красотой теоретического решения, восклицал: «О, к—к—как эффектно!» или «О, к—к—как интэр—р—рэсно!»… Казалось бы, отрешённый от всего на свете во время лекции, он прекрасно видел и чувствовал аудиторию. Ни с того, ни с сего он мог, вдруг обернувшись, привлечь внимание сидящей где-то на десятом ряду, заболтавшейся с соседками Риты Бучельниковой одной фразой: «Бучельникова, вам всё понятно?» Рите, да и всем нам, конечно, всё становилось понятно. И неловко» (Богдашин П.М. «Что наша жизнь?» Б/м. 1998)

Станислав Рогицкий* (1949–1955 гг.) виртуозно излагал сложные расчёты стержневых систем. Сам он считал феноменально, поражая своим искусством студентов. На экзамене по его предмету разрешалось пользоваться конспектами и справочниками.

*Станислав Андреевич Рогицкий руководил кафедрой строительной механики с 1948 по 1965 годы, возглавлял научные направления по расчётам сложных статически неопределимых систем на прочность, устойчивость и колебания на основе метода распределения неуравновешенных моментов. Методы, разработанные на кафедре, стали широко применяться проектными организациями страны при расчёте сооружений.

Как-то на экзамен нагрянула комиссия. Однокурсник Ельцина Юрий Пермяков вспоминал об этом эпизоде из студенческой жизни:

«Ельцин готовился, вывел нужную формулу. И вдруг Рогицкий стал торопить Бориса. Он решил блеснуть одним из лучших своих студентов: «Ну что, Эльцин (он его так называл), выходите отвечать. Вам не надо готовиться и так всё знаете». Ну тот и вышел. Рогицкий выслушал, задал ещё пару вопросов и говорит: «Что-то сегодня, Эльцин, не вполне отвечаете». И поставил «хорошо».

Это потом уже Рогицкий перед ним извинялся – предлагал пересдать, но Борис отказался: «Нет, Станислав Андреевич, что я получил за свой ответ, то пусть и будет». Ни в какую не согласился» (В. Сутырин. «Борис Ельцин и Уральский политехнический». Екатеринбург, 2007).

У профессора Константина Трофимовича Бабыкина не было учёных степеней, зато его знал и глубоко уважал мир архитекторов. Он спроектировал в Свердловске несколько зданий, ставших памятниками архитектуры, само центральное здание УПИ – тоже его работа. Студенты видели в нём «педанта и аристократа». На свои лекции по архитектуре Константин Трофимович приходил «в строгом чёрном костюме с жилеткой и безукоризненно белой сорочке. Всегда вежлив, спокоен, несколько медлителен, он с изяществом держал «архитекторский» толстый карандаш». Свои занятия он начинал с «практики правильной заточки карандаша». А ещё Бабыкин запомнился безупречно чистой, без слов паразитов и вульгаризмов, речью и уважительным отношением к ученикам.

Всегда на «вы» и только по имени-отчеству обращался к студентам доцент Борис Александрович Сперанский, читавший лекции по металлическим конструкциям. Не у него ли эту привычку перенял студент Ельцин? Борис Николаевич на любых постах в разговорах с людьми различного ранга и возраста не переходил на панибратское «ты». Было в нём и что-то от Бабыкина – строгая, элегантная одежда, аккуратная причёска, стремление к правильной речи («Человек перемен: Исследование политической биографии Б.Н. Ельцина»/ М.Р. Зезина, О.Г. Малышева, Ф.В. Малхозова, Р.Г. Пихоя; Президентский центр Б.Н. Ельцина. – М.: Новый хронограф. 2011.).

Запомнился стройфаковцам преподаватель геодезии Николай Николаевич Мазуров. Он «очень гордился тем, что в юности работал у знаменитого В.К. Арсеньева, этнографа, писателя, исследователя Дальнего Востока». Был щепетилен, требовал от студентов исключительной точности в расчётах и не терпел халтуры. «Мазуров был настолько принципиальным и бескомпромиссным в своём деле, что неоднократно выпроваживал с экзаменов и свою дочь, учившуюся на нашем факультете», – замечал в своей книге «Что наша жизнь?» П.М. Богдашин. Мазуровские черты принципиальности и отказа от компромисса замечали у Бориса Николаевича и его соратники.

Строгой и одновременно доброй была заместитель декана Е.В. Воронина. Вспоминают, как однажды она «воспитывала» студента, получившего тройку по теоретической механике, из-за чего он терял право на стипендию. «И отца его помянула, который не вернулся с войны, и то, что на шее у матери сидит. А потом протягивает разрешение на пересдачу экзамена и говорит с угрозой: «Попробуй, не пересдай!»

Были и «горе-преподаватели», и нелюбимые предметы, например, «Основы марксизма-ленинизма» и «Военное дело». Будущих инженеров сначала обучали сапёрному делу, позднее перепрофилировали в танкистов.

Хороших примеров в памяти осталось больше. «Высокообразованные, внимательные к собеседнику, безукоризненно владеющие русской речью и технической терминологий – такой образ оставили о себе наши преподаватели, – пишет в книге «Это было со мной и страной» однокурсник Ельцина А.Н. Могильников. – Если в нас осталась хоть небольшая доля того нравственного и культурного богатства, мы должны быть благодарны судьбе за то, что она свела нас с такими людьми».

В УПИ был один из лучших зрительных залов Свердловска. В актовом зале бесплатно демонстрировались кинофильмы, здесь выступали артисты: А. Вертинский и Г. Виноградова, а также студенты Свердловской консерватории Б. Штоколов, И. Архипова, Ю. Гуляев и другие. Не раз выступал симфонический оркестр Свердловской филармонии под управлением М. Павермана. Знаменитый скрипач И. Безродный исполнял концерт Кабалевского для скрипки с оркестром. «Не очень искушённый студенческий зал был потрясён и заставил скрипача под гром аплодисментов несколько раз повторять финал», – вспоминал А. Могильников.

В 1952 году успешный студент Ельцин вынужден был уйти в академический отпуск. Любимый волейбол «чуть не свёл его в могилу».

Из воспоминаний Нинель Вилесовой: «У Бориса была жуткая ангина – его даже положили в больницу. А в это время проходило первенство института по волейболу. Так он сбежал из больницы с температурой – не мог подвести команду. Играл. Наша команда, конечно, выиграла…» (В. Сутырин. «Борис Ельцин и Уральский политехнический». Екатеринбург, 2007).

Команда выиграла, а Ельцин из-за осложнения на сердце, по настоянию врачей вынужден был оставить вуз. Он вернётся на учёбу после длительной реабилитации, отстанет от своих сокурсников на год.

1953-й – год смерти Сталина. Когда умер вождь, вместе со всем народом скорбели и студенты. В день этого общего горя «профессор Бычков читал лекцию по сборным железобетонным конструкциям срывающимся голосом, с полными слёз глазами. Ломая мел, писал на доске неразборчивые формулы при гробовой тишине в аудитории и всхлипываниях девчат» (Юзефович А.Н. «Команда молодости нашей»).

После группа самостоятельно приняла решение: в день похорон товарища Сталина возложить к его гробу венок. Тут же скинулись на приобретение венка и покупку двух билетов до Москвы. Поехать хотели все, кинули жребий.

«Счастливыми» оказались Зина Шабалина и Рая Ахтямова. Тем временем прозорливый ректор УПИ издал приказ, категорически запрещающий поездки в столицу на время похорон вождя. Нарушителям грозило исключение из института. Группа восприняла действия ректора «как посягательство на самое святое – отдать последний долг любимому вождю», и делегаты тайно отправились поездом в Москву.

О культе личности Сталина в тот момент никто даже и не думал. До ХХ съезда партии, разоблачившего вождя, оставалось три года.

Но 1953-й – год амнистии, когда из мест не столь отдаленных возвращались не только «политические», но и воры. Крыши поездов переполнены амнистированными заключенными. На летние каникулы Боря Ельцин решил отправиться в путешествие по стране, мечтал увидеть море. Денег нет, билетов тоже, поэтому путешествует иногда в тамбуре, иногда на подножке, а чаще на крыше вагона. Все своё он носит с собой: спортивные брюки, соломенную шляпу, парусиновые ботинки, карманные золотые часы (подарок деда Василия) и чемоданчик из искусственной кожи двадцать на тридцать. Соседи по крыше вынуждают его играть в «буру» (карточная игра). Борис, не державший карты в руках, играет с зэками на вещи. Проигрывается в дым. На кону его собственная жизнь. «Проигрываешь, сбрасываем с поезда, отыгрываешься, возвращаем всё», – таково условие уголовников. Отыгрался. Вернули всё, кроме часов. Об этом он позднее напишет в мемуарах, изданных впервые в 1990 году.

На все случаи жизни у студента Ельцина чёрная вельветовая куртка, грубые шерстяные брюки. Самое главное, чтобы брюки были идеально выглажены и обувь начищена до блеска. Для этого в комнате на столе вчетверо сложенное одеяло, утюг и щётка. Это потом появятся и парадный костюм, и галстук.

Ельцин получает стипендию, спортивные «талоны на питание», кое-что перепадает от родителей, но денег катастрофически не хватает. Подрабатывает, разгружая вагоны. А на заработанные покупает книги и подарки друзьям и однокашникам.

На одну из стипендий решил подписаться на Большую Советскую энциклопедию в 50 томах. По получении очередного тома читает его от корки до корки.

По его инициативе, чтобы обустроить и облегчить быт в общежитии, «добровольно на основе дружбы и симпатии» создается студенческий «колхоз» «Шкодник» (ноябрь 1952 г.). Никто уже и не помнит, почему именно Шкодник. Просто слово понравилось. Общее число членов «колхоза» – 6 человек. Живут вскладчину и строго по уставу (устав разрабатывал Боря Ельцин), согласно которому положено: регулярно посещать лекции, ходить в кино, театры, участвовать в спортивных мероприятиях, по субботам ходить в баню и отмечать праздники и дни рождения... На праздничный стол в студенческом гастрономе покупают сухое вино «Рислинг» (любимое вино Ельцина, а другого вина в продаже тогда и не было), консервы: кабачковую икру, фасоль, шпроты, а на десерт в хлебном – горячие слойки с марципаном и пирожки с повидлом (Наина Ельцина. «Личная жизнь». Синдбад. Москва, 2017).

Готовкой занимаются по очереди, по воскресеньям что-нибудь особенное.

У каждого в колхозе свои обязанности: Борис – председатель «колхоза», Люся (Ж) – казначейша, Ная – сангигиеничка, Рита – секретарь, Нолик (Арнольд) – бригадир, Вова – расхититель «колхозного» добра. «Ж. казначейша» означало «жадная казначейша, с намёком на то, что Люся должна строго следить за расходами. Наю назначили «сангигиеничкой», наверное, потому, что всегда спрашивала: «руки мыли?»

Рита отвечала за организацию мероприятий и всё фиксировала в протоколах. Ребята тоже привлекались к решению хозяйственных проблем. Им поручалось покупать хлеб к обеду. Однажды Вова купил булочки, принёс, но не дождавшись обеда, съел одну. За что получил звание «расхититель колхозного добра».

Володя и Арнольд должны были обеспечивать «колхоз» продуктами из магазина, а также картошкой и овощами с рынка. Председатель «колхоза» от хозяйственных дел был освобождён.

От утренних завтраков отказались, обеды получались не всегда. В основном брали талоны в столовой на комплексные обеды. Деньги выделялись из общей кассы «колхоза». Ужинали всегда вместе.

Из обитателей общежития никто больше «колхозничать» не решился. А «шкодники» были приезжими издалека, и часто ездить к родителям за продуктами не могли. Но, конечно, причиной создания дружного «колхоза» в общежитии стройфака были и просто личные симпатии друг к другу. Из всех «шкодников» Борис начинает выделять Наю Гирину. Искра между ними промелькнёт на одном из сентябрьских танцевальных вечеров. Все танцы только вдвоём. Боря хорошо танцевал, особенно любил вальс-бостон. А после танцев на антресоли второго этажа, за одной из колонн они поцеловались.

Из-за сборов и соревнований вместо пяти месяцев над дипломом Ельцин работал всего один: был всё время в разъездах.

В отзыве на работу рецензента – главного инженера свердловского управления треста «Уралстальконструкция» К.А. Мухамедеева отмечено, что «объем и качество выполненных работ по дипломному проекту показывает высокий уровень теоретических знаний автора». В отзыве научного руководителя Ельцина доцента Крупенникова говорилось, что «Б.Н. Ельцин может с успехом работать на производстве и проектных организациях».

«Проект «Воздушно-канатной дороги породного отвала угольной шахты и проект организации работ по её сооружению» Ельцин защитил на «ОТЛИЧНО», а через час после защиты он уже сидел в поезде и ехал на игры первенства страны.

Три вузовские кафедры предлагали Ельцину остаться в институте после окончания. Отказался. «Я учился для того, чтобы строить, и я пойду строить!»

Ни о какой политической карьере, по его собственному признанию, в тот момент молодой выпускник-строитель и не помышлял, его целью было серьезное овладение практическими навыками строителя.

Спустя годы Борис Сперанский, тогда уже профессор и учёный с мировым именем, сказал: «Жаль, что Ельцин пошёл по общественно-политическому пути – из него мог бы получиться отличный учёный. У него был аналитический ум» (В. Сутырин. «Борис Ельцин и Уральский политехнический». Екатеринбург, 2007).

Материал подготовлен Рамзиёй Галеевой