Гостем публичных диалогов «Другой разговор» в Ельцин Центре 30 июня стал основатель и владелец первой в России электронной библиотеки Максим Мошков.
Вместе с ведущим «Другого разговора» журналистом, политическим обозревателем «Российской газеты» Валерием Выжутовичем они попытались выяснить: есть ли будущее у традиционных «бумажных» библиотек. Сегодня не обязательно за книгой идти в библиотеку. Книги на дом выдает Интернет. При этом судьба публичных библиотек с каждым днем все печальней. Ведущий напомнил статистику: от общего количества издаваемых в стране книг в публичную библиотеку поступает только каждая десятая. Значительную часть библиотечных фондов составляет справочная и научная литература, выпущенная более 20 лет назад, соответственно уже устаревшая. Кроме того, работники библиотек относятся к категории самых низкооплачиваемых. Средняя зарплата библиотекаря – 11–15 тысяч рублей. И хотя представители библиотечного сообщества не подтвердили эту информацию, все же согласились с тем, что библиотеки переживают трудные времена. Поставленные в рыночные условия, муниципальные библиотеки вынуждены оказывать платные услуги – изготавливать справки, копировать материалы, предоставлять для просмотра видеокассеты, «добывать» литературу из смежных фондов. Иным словом, выживать. Большинство библиотек продолжают оставаться публичными: общедоступными и бесплатными. И хотели бы оставаться ими впредь. Платными становятся дополнительные образовательные услуги, просветительская лекционная деятельность, предоставление поисковых интернет услуг. Может ли библиотека превратиться в успешное коммерческое предприятие, и что ждет ее в эпоху цифровых технологий пришли обсудить читатели и библиотекари Екатеринбурга с Максимом Мошковым – основателем и владельцем электронной «Библиотеки Максима Мошкова».
Максим родился в 1966 году. Окончил механико-математический факультет МГУ. С 1991 года был сотрудником НИИ системных исследований РАН. Также был администратором институтской сети и ведущим учебных курсов по Unix, HP Open View, HP DataProtector и VMware. В разное время сотрудничал с интернет-проектами «Газета.ру», «Лента.ру», «Вести.ру». Кроме того, Мошков неоднократно становился лауреатом интернет–премии «РОТОР».
Гость диалогов убежден, что будущее за цифровыми хранилищами. О своей цифровой библиотеке он не без иронии говорит: «Это такая странная ноша, которую нести тяжело, а бросить жалко. Когда к тебе ежедневно приходят 300 тысяч человек, ты понимаешь, что они ведь не лично к тебе приходят, они приходят читать книжки на русском языке. Вот главный стимул это дело продолжать».
В самом начале встречи Валерий Выжутович задал гостю вопрос, является ли он читателем хоть одной реальной библиотеки. Выяснилось, что за свою жизнь Максим был читателем восьми библиотек, но последний раз посещал их двадцать лет назад. Сегодня все его читательские потребности удовлетворяет интернет. Он понимает, что есть не оцифрованные книги, которые хранятся в библиотеках, но читать их в читальный зал он точно не пойдет. Кроме того, у него самого есть бумажная библиотека, которую он давно меряет погонными метрами. В квартире, где он живет, таких метров примерно сорок. Если прибавить к ним книги из родительской квартиры, то будет около 5000 книг. Что с ними делать, он не знает, но все равно не может пройти мимо выброшенной книги. Подбирает как брошеную собаку или котенка. Впрочем, таковые тоже имеются. Были годы, рассказывает Максим, когда книги списывали из библиотек, и тогда он приходил за ними с рюкзаком. Тогда же, лет тридцать назад, он последний раз покупал книги. Но теперь книги приобретает исключительно его жена. Он их пролистывает, и то, что понравилось, качает из интернета.
Ведущий поинтересовался у собеседника, как тому пришло в голову собирать электронную библиотеку.
– Не секрет, что я вовсе не был первым. Вместе со мной и до меня были люди, которые успешно этим занимались. Я стал единственным, кто не бросил это дело до сих пор. Поэтому мне достались лавры всех первых собирателей, – пошутил Максим.
Он учился в математической школе и с детства много читал. К моменту поступления в МГУ, он уже прочитывал до 300 книг в год. Доставать интересные книги для чтения становилось все труднее. Прочитывались они быстро, в основном в дороге. Когда пришел работать в институт, обнаружил, что часть книг существует в цифровом формате ЭВМ. Понял, что это удобно и собрал все файлы в один компьютер – так и началась электронная библиотека Мошкова.
В 1994 году она насчитывала всего двадцать томов. Когда появилась первая компьютерная цепочка из пятидесяти компьютеров настоящих энтузиастов, Максим выставил свою библиотеку в сеть.
На вопрос, отличается ли сетевая библиотека по своим функциям от библиотеки бумажной, он ответил: «Вероятно, я скажу экстремистскую вещь: бумажные библиотеки умерли или умирают, а цифровая библиотека жива!»
Ведущий усомнился в том, что библиотеки умерли, и Мошков предложил поднять руку тем, кто был в библиотеке хотя бы раз за последние полгода. Подняли руки 2/3 аудитории. Результат признали нерепрезентативным, так как выяснилось, что большинство проголосовавших – сами работники библиотек.
Участники диалога согласились с тем, что посещаемость библиотек упала, и они вынуждены выживать, предлагая читательской аудитории кроме книжек что-то еще: давать концерты, спектакли, запускать тематические лектории, проводить общественно-политические мероприятия, открывать дискуссионные площадки. Но даже в таком, досуговом варианте библиотеки не выживают. И не все здесь упирается в бюджет. Сама функция становится все менее востребованной. Школьники и студенты иногда вынуждены идти в библиотеку, но уже сейчас много электронных учебников, и студентам выдают планшеты, куда закачаны все базовые тексты.
Участники диалогов отметили, что сама книга перестала быть дефицитом, люди стали меньше читать и меньше обращаться в библиотеки, получая информацию из других источников.
Мошков уверен, что библиотеки останутся в школах и вузах. Останутся большие публичные библиотеки, где собрана, в том числе, бесценная не оцифрованная периодика за последние полвека или век – все эти Ленинки, Румянцевки, Белинки.
Кроме того, он убежден, что публичные библиотеки должны быть бесплатными. Их должно содержать государство, постепенно оцифровывая фонды. Хотя оцифровать все невозможно, потому что возникает вопрос сохранения фондов.
Бизнес и библиотеки несовместимы. Издательский бизнес также не заинтересован в библиотеках, ему надо тиражи продавать.
Максим рассказал об интересном опыте, который подсмотрел в деревне, где находится его загородный дом. Жители деревни сами открыли школу и электронную библиотеку при ней. Они же и поддерживают ее.
Есть замечательное явление мирового масштаба – буккроссинг. И уже в Москве есть несколько приспособленных мест, где читатели оставляют и забирают книжки. Но у Мошкова сложное к этому отношение. Потому, что хорошие книги отдавать жалко, а плохие – стыдно.
Сегодня содержание электронной «Библиотеки Мошкова» обходится ему в сорок тысяч рублей ежегодно. Затраты отбиваются размещением рекламы. Дохода она не приносит. Но Максим уверен, что если поставить такую задачу, то денег в интернете можно заработать. Рекламодатели охотно размещают рекламу на сайтах, которые посещают до трехсот тысяч ежедневно. Но этим надо серьезно заниматься. У него же пока другие задачи. «Моя проблема – моя лень!» – смеется Максим. Но, по сути, он один содержит гигантскую библиотеку. Основной же вид деятельности – преподавание IT и компьютерных дисциплин. Библиотека – хобби. Или до недавнего времени – благотворительность.
Будущее, несомненно, за цифровыми библиотеками, полагает гость «Другого разговора». Оцифровать уже существующие архивы в десять раз дешевле, чем содержать бумажные библиотеки по всей стране. Но встает колоссальная проблема с авторскими правами. В качестве примера Максим привел историю, связанную с поэтом Николаем Гумилевым, расстрелянным в 1921 году. Казалось бы, прошло семьдесят лет, и можно было бы оцифровать его поэтическое наследие. Но в момент расстрела он был поражен в своих правах. Права на литературные произведения отошли к государству. Его реабилитировали в 1992 году. Соответственно с этого момента ждать придется еще семьдесят лет. С авторскими правами все очень сложно и местами абсурдно, считает Мошков. Но он никому не советует нарушать закон.
К концу диалогов у аудитории накопились вопросы. Они касались авторского права. Максим разъяснил, как оно работает сегодня. А также – домашних библиотек, которые и хранить невозможно, и выбросить жалко, потому что книги собирали родители, бабушки и дедушки. Они дороги как память. Максим подчеркнул, что сам он с книгами не расстается, а лишь минимизирует их присутствие в квартире. Лет через двести, многие книги станут раритетными изданиями, предположил Мошков, и за них можно будет выручить неплохие деньги. Так за две сотни лет содержание библиотеки окупится.
К полемике подключилось библиотечное сообщество. Сотрудники библиотеки Белинского оспорили основной тезис Мошкова, что бумажные библиотеки умирают. Белинку ежедневно посещают по читательским билетам около трехсот человек (в тысячу раз меньше, чем электронную библиотеку Мошкова). Вместе с лекциями, творческими встречами, читательскими конференциями – все пятьсот. Такую активность вряд ли можно назвать умирающей. Возможно, библиотека никогда не станет модным местом, но, уверены сотрудники библиотеки, цифровая эпоха пройдет, а бумажная – останется. Оцифровать библиотеку можно, но как это оцифрованное сохранить. В Белинке уже стоит мертвым грузом оборудование, которое читает микрофиши. И лампы к этим аппаратам давно не выпускают. Еще более убедительной оказалась иллюстрация из жизни Библиотеки конгресса США. Они оцифровали большой сегмент периодики. Периодику не сохранили. Но и цифровой архив сохранить не удалось, технологии шагнули вперед и с носителями возникли проблемы. Никто не знает, что будет с цифровыми данными через сто лет. А книги – вот они! И человечество научилось их хранить.
Библиотекари, педагоги гуманитарных дисциплин и просто читатели сочли слухи о кончине бумажных библиотек сильно преувеличенными. Диалоги завершились мирно. Максима пригласили приехать в Екатеринбург еще раз, чтобы выступить перед читателями городской публичной библиотеки имени Белинского. Оппонента проводили аплодисментами.
Незадолго до встречи со слушателями публичных диалогов Максим посетил музей первого президента России Бориса Ельцина. Он рассказал о своих впечатлениях и посетовал, что не располагал большим временем для знакомства с экспозицией.
– Полезно время от времени погружаться в историю. Я шел и по ходу вспоминал, что со мной происходило в то время. В интерьере московской гостиной (экспозиция «Второго дня» – ред.) с знакомыми книжками на полках и приемником VEF я попенял моему экскурсоводу, что музей штука хорошая и иногда важно потрогать руками артефакты эпохи, но каждый уважающий себя музей также должен иметь интернет–версию самого себя, которая позволяла бы все, что есть в музее, увидеть удаленному посетителю со стороны. Прийти в музей, поговорить с экскурсоводом, потратить на это время, которого обычно не очень много, – это хорошо, но все равно любой музей ты можешь посетить пунктиром, по которому тебя провели. А потом вернуться в Москву и посмотреть в интернете, что же там такое было, мимо чего ты в спешке прошел. Моя мечта в том, чтобы все музеи были представлены в таких версиях, чтобы можно было в них «поковыряться». Не урывками, а целиком, имея перед собой полную схему экспозиции.
– В этом есть определенная опасность: люди вообще перестанут выходить из дома.
– Конечно, есть. Но чего музей хочет? Чтобы они пришли к нему, или чтобы они узнали обо всем, что есть в музее? Чего он хочет больше?
– У музея уже есть 3D версия, но ведь важен и эффект погружения, он влияет на восприятие?
– Я могу не попасть в московскую квартиру или в «тот самый» троллейбус 1989 года, а не в те, что гоняют сегодня по Москве. Да! Но очень много вещей в музее – это фотографии, стенды, которые я не успеваю просмотреть. Для меня стенд надо по-хорошему изучать, читать сопроводительную информацию, идти за нею вглубь. А мы мимо этого пролетаем, и все это существует отдельно. С одной стороны баррикады. Это любому музею в плюс. А с другой стороны, эти фото, которые очень много дают для истории, но это в минус, потому что я это пропускаю. В любом музее есть такая проблема, и интернет хотя бы частично ее снимает. Понимаю, что там есть интерактивность, есть гиды и планшеты – они приковывают меня к стендам этого музея. Это здорово! Но они не дают смотреть мне эту информацию снаружи целиком. Конечно, Ельцин – персона знаковая. Но, у меня большой круг знакомых, чьи политические взгляды между собой не совпадают. Я дружу и с этими, и с теми. Стараюсь, чтобы они вместе не встречались и друг друга не поубивали. Когда по музею ходил, у меня в голове крутились всякие мысли: что бы тот сказал, а что бы этот возразил. Это добавляло остроты. Мне немножко легче, потому что я не оцениваю действительность лишь как черное и белое. У меня есть комплекс оценок событий, вероятностей и возможностей, в которых существуют любые политические деятели от Тамерлана до Ельцина. А таких оценок, как «спаситель», «демократ», «палач» – их вообще не существует. Я шел по музею и «поглощал» куски информации. Они вместе сложатся и без всякой оценки останутся во мне. Но мне еще понравились совершенно невинные фото маленького Ельцина. Вот откуда идет история. Почему меня это тронуло? Моя бабушка из-под Свердловска. Жила в глухой деревне, разве что не нищенствовала, родители ее были из бедного сословия. История ее жизни, конечно, с Ельциным не перекликается, но область и ареал один.
– Борис Николаевич родился в деревне Бутка, в трехстах километрах от Свердловска по Тюменскому тракту, там до сих пор живут его родственники.
– У моей бабушки была другая деревня, но в той же губернии. И это сходу трогает меня гораздо больше, чем истории каких-то персон, с которыми где-то, когда-то, что-то происходило. Или подарки Ельцину, которые выставлены в отдельной витрине. Среди всех подарков я выделил один конкретный – перчатку космонавта. Это вещь настоящая, побывала в космосе. А вот настоящий скафандр я видел в прошлом месяце, когда мы были в Калуге. А еще я восхищен ядерным чемоданчиком. Это роскошь! Представляю, что это за чемоданчик. Главное – то, что вокруг него, то, что заставляет его работать. Все это сразу выстраивается в историю, потому что я знаю людей, которые трудились на разработчиков чемоданчика, и слышал их истории. А сейчас вижу тот самый чемоданчик, который был при Ельцине. Это сильно! Спасибо за экспозицию!
В диалогах с журналистом Валерием Выжутовичем участвуют известные ученые, историки, экономисты, писатели и деятели культуры. Их профессиональный и человеческий опыт в чем-то опровергает, наполняет нюансами наши представления о том, что происходит сегодня с российским обществом.
Отсюда название цикла – «Другой разговор». Он «другой» по отношению к укоренившимся мнениям, взглядам и заблуждениям. Там, где большинство ставит безапелляционную точку, участники публичных диалогов и дискуссий в Ельцин Центре водружают вопросительный знак, подвергая сомнению самые бесспорные истины.
