В Музее Бориса Ельцина 24 апреля прошла авторская экскурсия «Пресса и читатели. Российская пресса между пропагандой и независимостью». Цикл экскурсий об истории российской прессы разработали историк, кандидат исторических наук Евгений Емельянов и сотрудник пресс-службы Ельцин Центра Елена Володарская. Они же выступили в качестве гидов — провели посетителей по залам музея и помогли взглянуть на экспозицию под новым углом.
Экскурсия началась с рассказа о росте значимости прессы во время Первой мировой войны и революции 1917 года. «Первым делом утром бросаешься к газете», — цитировал Евгений Емельянов запись из дневника профессора Московского университета, историка Михаила Богословского, датированную 1916-м годом.
В начале века газеты были единственным источником официальной информации. Во времена потрясений, через которые проходила страна, роль печатного слова значительно выросла. Когда во время корниловского мятежа или Октябрьской революции газеты переставали выходить, их замещали тревожные слухи и «сарафанное радио». Но разумеется, заменить не могли.
После прочтения сжечь
«Газета — не только коллективный пропагандист и коллективный агитатор, но также и коллективный организатор», — писал один из вождей Октябрьской революции Владимир Ленин. После победы большевиков в Гражданской войне прессе была отведена важная роль в деле воздействия на массы и их организации.
Во многих слоях общества это вызвало неприятие — именно об этом знаменитая фраза профессора Преображенского «не читайте до обеда советских газет» в «Собачьем сердце» Михаила Булгакова. Но в реальной жизни такой отказ мог стать подсудным делом — так, одним из обвинений в адрес раскулаченного отца Бориса Ельцина Николая Игнатьевича было то, что он якобы запрещал работникам читать газеты во время обеденного перерыва.
Летом 1936 года одним из самых рекордных тиражей за всю историю советской прессы была выпущена газета «Известия» с проектом сталинской конституции. Профессор Лев Николаев из Харькова писал в дневнике в эти дни: «Выстраиваются очереди за газетами. Все напряжённо ждут событий». Вскоре будут арестованы Лев Каменев и Григорий Зиновьев, а вслед за ними и сотни тысяч советских людей, — начнётся «большой террор».
В начале Великой Отечественной войны по приказу Совнаркома СССР у населения были конфискованы все личные радиоприёмники — образовался информационный вакуум, который могли заполнить только газеты.
В первые дни войны каждая воинская часть имела свой печатный орган — дивизионные газеты. Например, «За советскую родину» ленинградского ополчения. Чтобы не разглашать секретные сведения, в выходных данных ряда таких изданий указана «N-ская часть» и содержится указание: «После прочтения сжечь».
Впоследствии из-за дефицита газет эта категоричность сменилась на: «Прочитав, уничтожь. Нужное — вырежи», а далее на: «После прочтения передай товарищу». По статистике в годы войны один экземпляр «Правды» приходился на 100 человек. Наконец, в 1942 году вышло постановление — на каждой железнодорожной станции разместить стенды с основными газетами.
Отдел писем
Большие перемены в пропагандистскую роль газет внесла хрущёвская «оттепель». В первую очередь изменения коснулись газеты «Известия», которую возглавил зять Никиты Хрущёва Алексей Аджубей.
Он превратил скучную официальную газету в интересное издание, которое читали не по долгу службы, а ради публикаций. Очень выросла роль писем — сообщение в газету стало способом высказаться, возможностью повлиять на инстанции и отдельных руководителей, высветив их недостатки. В «Известиях» отдел писем занял целый этаж, а по наиболее вопиющим случаям журналистов отправляли в служебные командировки.
В 1960 году молодой врач Святослав Федоров из Чебоксар создал искусственный хрусталик и провёл экспериментальную операцию по его имплантации. Эти операции были объявлены «ненаучными», и Федоров был уволен. Однако после публикации в «Известиях» очерка Анатолия Аграновского о результатах по вживлению искусственного хрусталика хирург был восстановлен на работе и впоследствии стал одним из авторитетнейших офтальмологов страны и мира.
Примеров эффективной «обратной связи» прессы с читателями множество. Елена Володарская рассказала о случае из журналистской практики первого заместителя руководителя Ельцин Центра Людмилы Телень. Её отправили в командировку в Новоконстантиновку: жительница этого небольшого города пожаловалась в письме, что её не принимают в комсомол из-за проколотых ушей. После статьи в газете героиню в комсомол приняли.
«Известия» даже открыли общественные приёмные в городах СССР, в которые можно было принести жалобу, — ответ был обязателен, даже если читатель писал странные вещи. А если письмо публиковалось в газете, его автор мог рассчитывать и на небольшой гонорар.
Гласность набирает обороты
Отношения читателя и прессы вновь меняются в 1987 году, с наступлением эпохи гласности. В газетах и журналах публикуются статьи на ранее запретные темы, рассказывается о диссидентском движении и фактах коррупции.
Флагманами перестройки становятся журнал «Огонёк» и газета «Московские новости». Изначально последняя была предназначена для иностранной аудитории, на русском языке начала выходить в 1980 году. В перестройку «Московские новости» возглавил главный редактор Егор Яковлев. У стендов со страницами «Московских новостей» у здания редакции и днём и ночью собирались толпы людей.
Гласность набирала обороты. В «толстых» литературных журналах — «Новый мир», «Знамя», «Дружба народов» — известные авторы и публицисты стали выступать с открытым осуждением сталинизма и его преступлений. Тиражи выросли в сотни раз и достигли миллионов экземпляров.
Тем временем на другом краю политического спектра осуждению подвергался радикализм перестройки. Манифестом «старой гвардии» стала статья Нины Андреевой «Не могу поступаться принципами», инспирированная, по слухам, Егором Лигачёвым — секретарём ЦК КПСС по организационно-партийной работе и идеологии, фактически вторым человеком в партии и государстве.
Благодаря перестройке и гласности в стране начали появляться новые издания, например газета «КоммерсантЪ». Она в корне отличалась от официальной прессы стилем изложения, языком. По признанию современников, её журналисты порой писали так, будто СССР не существовало. Ориентировались они на так называемых «новых русских» — зарождающийся класс кооператоров и бизнесменов.
В число авторов впервые пригласили предпринимателей и тех, кто занимался аналитикой в научных институтах. На смену пропаганде пришёл новый формат взаимодействия с читателем — информирование. Неудивительно, что «КоммерсантЪ» в числе первых написал в августе 1991 года о произошедшем в Москве путче.
Свобода слова и новые форматы
Путчисты запретили все неофициальные издания, однако независимые журналисты не подчинились решению ГКЧП. На базе «Коммерсанта» была создана «Общая газета», выходили информационные листки — «Экспресс-хроника» и «Путчу — нет!». Эти бесплатные газеты и листовки сыграли важную роль в мобилизации москвичей против попытки госпереворота.
Августовский путч подтолкнул СССР к распаду. Последовала «шоковая терапия» — либерализация цен, и дефицит товаров сменился гиперинфляцией. В новых условиях подписка стала убыточной, изданиям пришлось искать новые методы выхода на аудиторию. По всей стране появились киоски с печатной продукцией.
Поменялся и язык, на котором пресса разговаривала с читателем. Вместо пропагандистских заголовков в ход шли хлёсткие, порой построенные на игре слов: «Губернаторы и мэры метят в пэры» и так далее.
Начался поиск новых форм взаимодействия — появились развлекательные публикации и конкурсы, например «Мисс «Комсомольская правда». Появилась и «жёлтая пресса» с акцентом на эзотерику, рассказы про инопланетян, высшие силы и так далее — то, чего не было во время СССР.
Тем временем в стране нарастало напряжение между президентом и Верховным Советом, которое осенью 1993 года вылилось в открытое противостояние на улицах Москвы. Разумеется, эти события нашли своё отражение в прессе.
Пятого октября газета «Известия» опубликовала открытое письмо писателей, которые требовали от правительства решительных действий против «красно-коричневой чумы». Его подписали Булат Окуджава, Мариэтта Чудакова и другие. Вскоре были закрыты поддерживающие Верховный Совет газеты «Правда», «Советская Россия» и «День» — и это решение назвали «возвращением цензуры». Впрочем, вскоре после победы пропрезидентских сил все упомянутые издания смогли возобновить деятельность.
Пропаганда, но другая
Во время президентских выборов 1996 года большая часть прессы поддержала Бориса Ельцина. Одно из наиболее известных изданий периода предвыборной компании — цветная бесплатная газета «Не дай бог!», которую делали журналисты «Коммерсанта». На её страницах читателям во всех подробностях расписывали, что ждёт Россию, если к власти вернутся коммунисты. Кроме того, разыгрывались ценные призы — например, поездки в Чехию.
Издание «Не дай бог!» стало одним из символов 1996 года и высветило две важные тенденции в сфере российских печатных СМИ. Во-первых, в прессу пришли большие деньги, без которых делать столь амбициозный проект было бы невозможно. И во-вторых, пресса вновь начала заниматься пропагандой.
В 1996 году издательский дом «КоммерсантЪ» приобрёл журнал «Столица» и трансформировал его в издание для успешных горожан, довольных результатами реформ. Уже в 1997 году «Столица» начала кампанию против мэра Москвы Юрия Лужкова и его окружения. Одной из главных мишеней стал приближённый к градоначальнику скульптор Зураб Церетели, а точнее памятник Петру I его работы. «Вас здесь не стояло» — под таким обращением за снос гигантского монумента начал собирать подписи журнал, но ставка на средний класс себя не оправдала.
Экскурсия «Пресса и читатели» завершилась в кабинете Бориса Ельцина, в точности перенесённом из Кремля в Екатеринбург.
Евгений Емельянов обратил внимание группы на рабочий стол президента — среди документов важное место занимали дайджесты прессы. «Без ознакомления с ними не начинался ни один рабочий день Бориса Николаевича, — отметил историк. — Он обязательно просматривал газеты и журналы. Как читатель прессы Ельцин был очень внимателен, но никогда не пытался бороться с теми, кто отзывался о нём критически. Отношение к журналистам у него было крайне лояльным, и он не пытался использовать свою власть для построения прессы в нужном политическом ключе».
После ухода Бориса Ельцина с поста президента роль печатной прессы стала быстро уменьшаться. Сначала в сфере информирования граждан на первый план вышло телевидение. Затем последовало взрывное развитие интернета и социальных сетей. Как результат — прессу с каждым годом читают всё меньше. Однако несмотря на технологические сдвиги и на ситуацию со свободой слова, читатели и сегодня могут выбрать издание, соответствующее их стилю мышления и политическим взглядам, — отметил Евгений Емельянов в завершение экскурсии.
