30 июня в Ельцин Центре в Екатеринбурге Резо Гигинеишвили представил свой новый фильм «Заложники» (Hostages). Фильм уже поучаствовал в официальной программе Panorama 67-го Берлинского кинофестиваля. Был отмечен призами «Кинотавра» в 2017 году за «Лучшую режиссуру» и «Лучшую операторскую работу».
Посмотреть фильм, рассказывающий о трагических событиях 1983 года, когда семеро молодых людей из Тбилиси пытались угнать самолет Ту-134, чтобы сбежать из СССР, собрался полный зал.
После фильма состоялась встреча режиссера со зрителями.
Один из первых вопросов к Резо Гигинеишвили: почему эта история так взволновала его. Режиссер пояснил, что Грузия – очень маленькая страна, и эти события тридцатичетырехлетней давности коснулись многих ее жителей.
– Молодые люди, которые пытались угнать самолет, принадлежали к тому кругу советских семей, к каким относилась и моя семья. Например, одним из угонщиков самолета был Гега Кобахидзе – сын Михаила Кобахидзе, блистательного грузинского режиссера, картины которого вошли в классику мирового кинематографа. В то время Гега как раз снимался у Тенгиза Абуладзе в фильме «Покаяние». К моменту трагедии с угоном самолета картина была снята наполовину. Сцены с Гегой Кобахидзе пришлось переснимать, его роль сыграл Мераб Нинидзе. «Покаяние» стало его дебютом в кино. Любопытно, что спустя 34 года в «Заложниках» Мераб сыграл отца прототипа героя Геги Кобахидзе. В этой истории угона все так связано, что каждый участник съемочной группы прямо или косвенно знал причастных к происшествию. Я родился в 1982 году. Но с раннего детства я помню все эти разговоры... Сначала на кухне, потому что долгое время тема была закрытой. Десять лет родителям угонщиков зачем-то говорили, что их дети избежали расстрела, что они живы. С другой стороны, говорить об этом публично было тяжело, поскольку вокруг было много пострадавших – тех, кто находился в самолете, и родственников погибших, – рассказал Резо Гигинеишвили. – Когда мы начали писать сценарий, для нас было принципиально важно соблюсти деликатное отношение к теме. Мы не могли себе позволить обвинять или навязывать зрителю мораль. Нам было важно проанализировать контекст. Почему для 19-летнего главного героя джинсы и Coca-Cola вдруг стали символами свободы, ради которой он готов был рисковать собственной жизнью и жизнью любимой женщины? В «Заложниках» мы пытались показать трагедию, где каждый из участников заслуживает внимания и сопереживания.
Режиссер признался, что не мог принять ни одну из версий, которые возникали вокруг этой поистине национальной трагедии. Герои ли эти молодые люди? Мученики? Можно ли их назвать борцами за свободу? Или они негодяи, из-за которых погибли невинные люди?
История была резонансной. Грузинский режиссер Заза Русадзе снял документальный фильм про нее – «Бандиты». Была выпущена книжка Дато Турашвили «Поколение джинсов. Сбежать из СССР». По ней был поставлен спектакль «Поколение джинсов, или Запоздалый реквием». В частном тбилисском Театре Свободы он идет уже более 15 лет. Трагедия расколола тбилисское общество. Фильм в том числе об этом, подчеркнул режиссер. В маленьком мире одного города люди в одночасье оказались по разные стороны баррикад. Вечером они гуляли на свадьбе своих друзей, а ровно через сутки им пришлось участвовать в штурме самолета или делать обвинительные телесюжеты о захватчиках, которых они знали с детства. Все в этой истории оказались заложниками роковых обстоятельств.
Власти сделали все, чтобы история не вышла за пределы Грузии, потому что в результате неудавшегося угона погибли семь человек. Самолёт Ту-134 получил критические повреждения и был списан. Погибшим летчикам были присвоены звания Героев Советского Союза. Следствие длилось девять месяцев. В августе 1984 года Верховный суд Грузинской ССР приговорил к смертной казни оставшихся в живых участников угона. Приговор был приведён в исполнение 3 октября того же года. Единственная оставшаяся в живых девушка, Тинатин Петвиашвили, получила 14 лет лишения свободы. На суде она скажет: «Никакая свобода не стоит человеческой жизни!» В 1991 году ее амнистировал Звиад Гамсахурдия.
Резо Гигинеишвили рассказал, как шла подготовка к фильму. Она началась семь лет назад. Было опрошено более ста очевидцев. На основе архивных материалов допросов сценаристы пытались выстроить свою версию событий и вписать в нее художественный контекст. Четыре года писали сценарий. Был долгий кастинг. Его прошли несколько тысяч молодых людей. Были очень сложные съемки, потому что материально эпоху СССР трудно восстановить. Нет самолетов, нет тех желтых такси. Реквизит найти крайне сложно, потому что ничего подлинного почти не осталось. Но создатели фильма старались, чтобы эпоха на экране выглядела достоверно. Трудно было достать самолет – их просто физически не осталось. В последний момент нашли Ту-134 в Перми, разрезали его на четыре части, перевезли в Москву и в павильоне отстроили заново. Съемочный период был сложным, но интересным. Актеры изменились – каждый пропустил эту драму через себя.
В ответ на вопрос о творческих планах Резо признался, что не любит об этом говорить. Не из суеверия, а просто потому, что говорить пока нечего.
Перед показом режиссер побывал в Музее первого Президента России Бориса Ельцина. Посещение произвело на него сильное впечатление, и он дал короткое интервью для нашего сайта.
– Я кинорежиссер и буду говорить в плоскости эмоций. Меня поразило трепетное личное отношение Татьяны Борисовны к отцу, оно прочитывается во всем. Знаю, что она посвятила этому центру много личного времени. И понимаю, что отношения в семье были особенные. Передо мной предстал не Ельцин – политик, а Ельцин – любящий отец. Очень часто, наблюдая за политиками издалека, мы не видим в них людей. Поэтому мне было интересно узнавать не мессию, а человека с его правдой и неправдой. Свою картину я тоже снимал не про режим, а про отношения в семье. Здесь я увидел любовь. И это рассказало мне гораздо больше, чем ордена, медали и заслуги. И, конечно, образ свободы – такой мощный, убедительный. Наш фильм про это.
– Ваша юность пришлась на 90-е. Какими вы запомнили их?
– Как очень тяжелое время. После гражданской войны в Грузии, когда не было газа, света, отопления, моя школа была сожжена, все обесценилось – деньги, профессии, положение в обществе, – в 1993 году мы переехали в Москву. Наверное, это та цена, которую мы заплатили за свободу, в которой сегодня воспитываются мои дети. Я рос в привилегированной семье. Отец был главным врачом санатория. Мама – музыкантом. Мы жили в лучших апартаментах. У нас собирался цвет грузинской интеллигенции. Всегда было шумно, весело. Прошло всего несколько лет, и моя мама уже работала в ресторане, чтобы я мог учиться, и каждый вечер перед уходом домой обыскивали ее сумку, проверяли, чтобы она не украла еду. Не только у нее, у всех работников ресторана. И мы, и те, кто остался в Грузии, в 90-е просто пытались выжить.
– Принято считать, что писатели пишут книги про себя, а режиссеры снимают фильмы про себя. Что в вашем фильме про вас?
– Когда у меня появились дети, я наблюдал за тем, как они растут. Они, конечно, совсем другие. Я бы хотел, чтобы они ценили наследие советских времен, чтобы они уважали художников, творивших в то время. Для многих это было непросто. Хочу, чтобы они понимали, что у их бабушек и дедушек другой молодости не будет, они влюблялись, ходили, взявшись за руки, в кино. Люблю музыку того времени, кино, искусство, науку. Понимаю, что родители ностальгируют не по временам, а по своей молодости, и их чувства надо уважать. Но возвращаться в зону несвободы никто бы из нас не хотел. Мы даже думать не должны, что возвращение возможно. Я обращаюсь к прошлому, потому, что хочу понять, откуда тянутся мои страхи. Вспоминая свои первые выезды за границу, уже достаточно взрослым – в 16-17 лет, я испытывал множество комплексов, не то что мои дети, которые выезжают за границу с малолетства. Все иностранцы мне казались небожителями. Свобода появилась, но мы по привычке не чувствовали себя свободными. В 90-е к власти в Грузии пришли диссиденты, у них был свой дискурс о свободе. Я задумался о том, как мы сегодня понимаем свободу, умеем ли мы о ней говорить, слышим ли мы друг друга. Все эти вопросы из моего прошлого, в них я хотел разобраться. Хотел показать в фильме, к чему приводит двойная мораль, в которой жили мои герои. Их отцы курили Marlboro и Camel, покупали одежду у спекулянтов, ругали существующий строй. А утром, побрившись, выпив «Боржоми» и, облачившись в серые костюмы, шли на государственную службу.
– Чему бы вы хотели научить своих детей?
– Чтобы они уважали культуру Грузии и России. Чтобы они ценили эту культуру и тех людей, которые посвятили этому свою жизнь. Чтобы гордились своей культурой и уважали культуру других стран и никогда не ставили себя выше других. Я заметил: чем образованнее человек, тем меньше в нем категоричности. Поэтому я хочу, чтобы мои дети были людьми мира, но при этом знали, откуда они родом. Хочу, чтобы они и в профессии были открыты миру. Если они врачи, то они должны лечить всех, а не только своих. Мы очень долго шли к этому. Наше кино, снятое на грузинском языке, было понятно в Берлине всем людям, говорящим на разных языках. Потому, что отношения мамы и сына понятны всем. Все понимают, что значит переступить черту, когда необдуманный поступок делает трагедию необратимой. И все же я хочу, чтобы мои дети не делили мир на черное и белое, никого не осуждали, не навешивали ярлыков, а пытались понять, переосмыслить. И тогда есть надежда, что то время не повторится. Помните, как у Достоевского: «Тут дьявол с Богом борется, а поле битвы – сердца людей»...
История, о которой рассказал Резо Гигинеишвили в своем фильме, произошла всего за несколько лет до распада СССР, когда открылись границы, и граждане России (им повезло больше, чем гражданам некоторых других бывших советских республик) обрели реальные свободы. Пять интерактивных колонн в Зале Свободы символизируют пять гражданских свобод. На них транслируются сотни интервью о свободе личности, взятые у звезд театра и кино, музыки и спорта, а также у политиков, общественных деятелей. Своими мыслями о свободе делятся Билл Клинтон, Михаил Жванецкий, Георгий Сатаров, Леонид Ярмольник, Ингеборга Дапкунайте, Дуня Смирнова, Евгений Миронов, Анна Михалкова, Ксения Раппопорт и многие-многие другие.
