В Ельцин Центре в Екатеринбурге 27 октября прошел поэтический вечер известных литераторов: поэта, прозаика, эссеиста, критика и переводчика Алексея Цветкова и поэта, публициста Дмитрия Воденникова.
Главным событием вечера стало, конечно, чтение стихов, после чего по традиции наступило время ответов на вопросы. Аудиторию интересовало влияние соцсетей и ухода с рынка «толстых» журналов на оценку читателями качества поэзии.
– Я вспоминаю Осипа Мандельштама, в память о котором в Екатеринбурге на железнодорожном вокзале хотят установить памятную доску, потому что поэт пробыл там 24 часа, – прокомментировал Дмитрий Воденников. – Здорово, что люди хотят это сделать. Но, поверьте мне, в том же «Новом мире» публиковался не Мандельштам. Интернета в ту пору, конечно, не было, но существовала некая воздушная сеть, по которой стихи передавались. «Толстые» журналы же не сохраняют стихи, они сохраняются неким «летучим» образом. У меня выходило достаточно подборок в «толстых» журналах, но лучшие мои стихи там опубликованы не были.
– Так или иначе, все меняется, Данте и Петрарка не публиковались в «толстых» журналах, потому что их просто не было, носители информации меняются, – добавил Алексей Цветков. – Сейчас «толстые» журналы – отошедшее средство информации, и без интернета меня бы не было. В течение 17 лет я не писал стихи. Журналы стали меня публиковать, когда я начал снова писать. Но главным средством для меня, без которого я бы не выжил в литературе, стал интернет. Сначала ЖЖ, а потом Фейсбук. Это моя главная трибуна и арена.
– Раньше культовым место были парижские бульвары, – продолжил Дмитрий Воденников. – И вдруг чуть не за вечер завсегдатаи бульваров переехали на Елисейские поля. Я не мог себе объяснить, как это произошло. Но так же и завсегдатаи ЖЖ переехали в Фейсбук.
Кроме прочего, слушателей интересовало, какие книги рекомендуют читать спикеры.
– На меня повлияла Елена Шварц, – признался Дмитрий Воденников. – Я понял, что это ключ, и это про меня. Сейчас для меня прорывом кажутся естественно-научные книги, которые объясняют мир.
– Для себя я такую книгу не могу назвать, – высказал свое мнение Алексей Цветков. – В разные периоды жизни это были разные книги. Никакой путеводной книги у меня нет.
Одним из наиболее актуальных вопросов, волнующих аудиторию, стал вопрос, является ли рэп-баттл выражением поэзии.
– По большому счету, это и есть поэзия, потому что изначально поэзия родилась как синкретизм, – ответил Дмитрий Воденников. – Ее создавали шаманы, которые били в барабаны и скандировали слова отнюдь не про розы. Рэп-поэзия – настоящая поэзия, но она живет не на бумаге.
– Я не враг ни одному жанру, – кратко резюмировал Алексей Цветков.
Стоит напомнить, что Алексей Цветков – автор двух десятков поэтических сборников, лауреат премии Андрея Белого (2007) и Русской Премии (2011), принимал участие в поэтической группе «Московское время» вместе с Бахытом Кенжеевым, Сергеем Гандлевским, Александром Сопровским. С 1975 года живет в США.
Помимо участия в творческом вечере поэты посвятили время изучению Музея Б.Н. Ельцина.
– Музей замечательный, чудный, очень интересный, – отметил в интервью для сайта Ельцин Центра Алексей Цветков. – У всех могут быть разные точки зрения на то, как все происходило в 90-е. Во время обстрела Белого дома в 1991-м году я был в Москве. Помню, у меня тогда была страшная температура. Я находился в Пущино у двоюродного брата – и вдруг по телевизору услышал заявление Ельцина и понял, что это переворот. А потом меня отвезли в Москву, и я слышал по радио стрельбу. Потом я улетел в Мюнхен домой. Я был энтузиастом и поддерживал Бориса Николаевича.
– Вы много ездите по миру. В сравнении с музеями и культурными комплексами, расположенными за пределами России, как выглядит Музей Б.Н. Ельцина?
– Он очень симпатичный, интерактивный, позволяет погрузиться вглубь событий.
– Некоторые исследователи современной литературы относят вас к ультимативным конформистам андеграунда. Чувствуете ли вы себя таковым?
– Конформистом – нет. Андеграундом я тоже себя не считаю, я просто писал, не мог публиковаться, а потом уехал.
– Часто к андеграунду относят поколение литераторов, которое опоздало к Оттепели, и чье творческое становление пришлось на пору после Евтушенко и Вознесенского.
– К андеграунду относят и писателей, которые не публиковались в 50-е годы. Что до моего поколения, то так и было: мы пытались попасть в печать и жили литературным трудом, или устраивались в переводчики. Прорваться было трудно. Я работал сторожем, рабочим сцены. Если это не андеграунд, то что?
– Вам приписывают слова о том, что Петр Первый сделал русской культуре укол гениальности, и пик ее – это литература.
– Это был удар током, в результате которого Россия проделала путь, который у других народов занимал столетия. Так что в каком-то смысле наша литература затмевает многие другие.
– Можно ли говорить о том, что сегодня те, кто занимались творчеством в андеграунде, уже относятся к официальной литературе?
– Сложно сказать, насколько Лев Рубинштейн и Сергей Гандлевский – официальные. Но эта часть литературы всплыла и ожила.
– Можно ли говорить, что русскоязычная литература за рубежом живет и развивается?
– Она не очень дышит, потому что нет эмиграции как таковой. Пик эмиграции пришелся на конец 70-х – начало 80-х, когда русскоязычная литература была отдельным сосудом, была пресса, издательства. Сегодня русскоязычная литература фактически не рождает новых талантов.
Дмитрий Воденников, автор десятка стихотворных сборников, закончил филологический факультет Московского государственного педагогического института, некоторое время работал педагогом в средней школе, в 90-е - на Радио России.
– Ельцин Центр мне очень понравился, я не ожидал, что он сделан с такой долей фантазии, с такой интерактивной включенностью, – поделился впечатлениями Дмитрий Воденников. – Так же мне очень понравилось пространство. Если бы я ходил по Музею Б.Н. Ельцина без экскурсовода, то по советской привычке ничего бы не трогал. Но оказалось, что в Музее, к примеру, можно надеть наушники, снять трубку телефона и услышать то, что слышали соотечественники в 1991 году. Нас вел замечательный экскурсовод, мне понравилось, что он любит то, что делает. А в Зале Свободы я невольно вспомнил стихи поэта-концептуалиста Всеволода Некрасова, который написал: «Свобода есть Свобода есть …Свобода есть свобода». Что касается моих 90-х, то в 90-е годы я четыре года преподавал в школе, а в 1995-м начал писать новые стихи, они были уже не ученическими, ко мне пришли мой настоящий голос и ощущение прорыва. Вообще 90-е были тяжелыми, но как будто наметили просвет в бытии, и туда хлынул новый смысл.
– Вопрос как к бывшему педагогу: каково сегодня положение русского языка?
– В Музее Б.Н. Ельцина мы проходили мимо интерактивного панно, на котором показывается, как «отваливаются» республики Советского Союза. Его распад, с одной стороны, был геополитической катастрофой. Но с другой стороны – если дом стоит на плывуне, то он должен разрушиться. Опять же, когда дом рушится, вам не важно, чем это обусловлено.
– Насколько сегодня востребована поэзия?
– Аудитория поэзии не сузилась. Наоборот, происходит возврат интереса к ней, поэты собирают большие залы. И даже интерес к рэпу и рэп-баттлам подтверждает интерес к поэзии.
– Позволю себе не согласиться. Рэп – своего рода вербально-ритмизированный способ самовыражения. И меньше всего в рэпе работы с языком.
– Работы с языком – да, мало. Но при этом рэперы цитируют даже поэзию Цветаевой и Пастернака.
– Это, скорее, компиляция, а не оригинальная поэзия.
– Чтобы писать, нужно знать. Вообще же стихи рождаются в одиночестве. Разве смогут гениальные стихи появиться во время баттла? Поэзия не рождается на площадях.
