На Малой Никитской улице в усадьбе Долгоруковых-Бобринских (московском филиале Ельцин Центра) 25 сентября прошла лекция культуролога, историка искусств и поэта Михаила Кукина, посвящённая крупнейшей фигуре Северного Возрождения – живописцу Питеру Брейгелю. Загадкам и символам, метафорам и игре со зрителем в его работах. В лекционном зале был аншлаг.
Сначала следует представить лектора. Михаил Кукин родился в Москве, закончил математическую спецшколу, поступил в МИФИ, на факультет кибернетики, но после третьего курса бесповоротно изменил свою жизнь. Бросил институт, ушёл в армию, а после неё поступил на филфак московского пединститута им. Ленина. Закончил вуз, защитил диссертацию. Занялся культурологией, историей мировой художественной культуры. Преподавал в школах и вузах Москвы. С юности писал стихи. Сейчас – доцент РАНХиГС. Северное Возрождение и его крупнейшие мастера – любимая эпоха и любимые живописцы лектора.
Поблагодарив собравшихся за внимание, а Ельцин Центр за приглашение и предоставленную площадку, Михаил Юрьевич рассказал о том, как пришла идея лекции в сегодняшней формулировке: игра со зрителем в XVI веке, и добавил, что читает её впервые. Много занимаясь Северным Возрождением, изучая творчество мастеров той эпохи: Дюрера, Босха, Брейгеля Старшего и Брейгелей как династии художников, – учёному захотелось повнимательнее, поглубже изучить окружающий художников и присутствующий на их картинах контекст. Почти каждый великий художник Средних веков и эпохи Возрождения с контекстом художественным связан очень тесно, с предшественниками и современниками. Художники что-то берут, перенимают, подражают, постоянно подбрасывают загадки, цитируют в гораздо в большей степени, чем нам кажется, даже если мы смотрим на них просвещённым взглядом. Очень интересный момент – как они это используют. Здесь исследователя ждут удивительные открытия. Из подобных размышлений и родилась эта тема. «Скомпоновалась в одном кадре», – образно сказал Михаил Кукин.
А Питера Брейгеля Кукин выбрал потому, что Питер Брейгель Старший (по прозвищу «Мужицкий») – крупнейший нидерландский живописец Северного Возрождения, непревзойдённый мастер пейзажа, сильно его продвинувший, основатель «крестьянского жанра». Великий реформатор живописи, создатель нового художественного языка.
Просвещённые слушатели тут же спросили у лектора о других Брейгелях, тот ответил, что, действительно история знает трёх крупных художников Брейгелей. Это наш сегодняшний герой – Питер Брейгель Старший и два его сына: Питер Брейгель Младший «Адский» и Ян Брейгель Старший «Райский». Интересно, что отец ничему их научить не мог, они были совсем маленькие, когда он умер: одному сыну был год, другому – четыре. Мальчиков воспитывала бабушка, тёща Брейгеля. Кстати, и она была художница. Сыновья стали художниками, но по масштабам дарований с отцом несопоставимы.
Брейгель прожил мало, умер сорока с небольшим лет в 1569 году. Дата рождения точно не установлена. Живописью стал заниматься довольно поздно, сначала работал как график. Вся его невероятно фантастическая, новаторская живопись уложилась примерно в одно десятилетие. Его кисти доказательно приписывается около 45 картин.
Чтобы разговор о загадках брейгелевского творчества был более наглядным, лектор в одном кадре скомпоновал две работы, одна из которых, видимо, самая известная – «Охотники на снегу. Зима», её ещё называют «Возвращение охотников». Вторая – графическая «Художник и знаток». Другие названия – «Знаток рад, а художник нет», или «Художник и покупатель». Исследователи считают, что все названия картин Брейгеля условные, то есть придуманы не им самим, а позже, заказчиками, коллекционерами, составителями каталогов. Интересно, что картина «Охотники на снегу. Зима» – одна из шести картин цикла «Времена года». Назовём их: «Хмурый день», «Сенокос», «Жнецы» и «Возвращение стада». Шестая картина цикла, где была изображена поздняя весна, апрель-май, – считается пропавшей, о ней нет никаких сведений.
В самой знаменитой работе Брейгеля «Охотники на снегу. Зима» трое охотников с длинными пиками идут с охоты. С ними свора охотничьих собак. Добыть удалось только одну лису, которая свисает с плеча у одного из них. Спускаются они с горы в долину – внизу на переднем плане небольшой городок с островерхими засыпанными снегом крышами, замерзшие каналы или пруды. На льду люди играют во что-то похожее на кёрлинг (пускают по льду камни) и современный хоккей (в руках у них подобия клюшек). Дети гоняют на коньках. Справа вдали в предгорьях стоит замок сеньора или испанцев, владевших тогда Нидерландами. Очень мелко, но вполне различимо. Прямо вдали, за петляющей речкой, город с башней то ли ратуши, то ли церкви. Всё надо рассматривать вдумчиво и неторопливо. Тогда начинают приоткрываться смыслы, вложенные художником. Невольно возникает внутренний вопрос – а что ещё художник спрятал от нас?
Рядом слева от бредущих охотников дом, у стен которого горит жаркий костёр. Возле дома люди и можно подумать, что они греются. Ну тогда зачем так близко от дома, так и до пожара недалеко! А они опаливают свинью. Если внимательно рассмотреть, то видно, что мужик в костёр подбрасывает рыжую солому. Для такого дела солома подходит лучше всего. К тому же дрова – удовольствие дорогое, долгой зимой ещё пригодятся. Опалят, разделают и станут коптить. Вот и мужичок в паре метрах от костра тащит крепко сбитый круглый стол для разделки туши. А под крышей дома вывеска, с одного из двух крюков сорвавшаяся. Перед нами, надо полагать, трактир, корчма или таверна. Картинка деревенского быта.
Охотники проходят мимо и не смотрят на костёр, крестьяне также не обращают внимания на охотников. Может, это картина про некую отвернувшуюся фортуну? Ведь из трофеев только одна лиса. И зима получается уже какая-то безрадостная, минорная. И небо вдобавок очень мрачное. Но люди на льду играют, значит, им хорошо! Бытовая картинка или философское высказывание? Хочет ли художник нам что-то сказать, или просто фиксирует жизнь?
Большинство зрителей и исследователей в «Художнике и знатоке» увидят жанровую картинку, милый сюжет. Некоторые считают, что в художнике Брейгель запечатлел себя. Современник и друг Брейгеля известный гуманист и картограф Абрахам Ортелий написал, что «в картинах нашего Брейгеля есть много такого, чего мы не видим». Так и графической работе «Художник и знаток». На самом деле, по мнению Кукина, рисунок может быть трагическим и не очень понятно, как к нему относиться.
У знатока как бы улыбка на лице и очки. А раз у него очки, значит, он слепой, в переносном смысле. Понятно, это такая метафора. Покупатель может не вполне понимать, какой смысл вкладывает художник, масштаб его дарования. Мы ведь в первую очередь видим умом, сердцем, душой. Значит, это ложный знаток, и он высмеивается: смотрит и улыбается, а ничего не понимает. А художник такой недовольный, надутый, сердитый именно поэтому, у него за плечом какой-то неприятный тип маячит. Такая трактовка этого рисунка, выполненного на бумаге карандашом и чернилами, очень популярна.
У других исследователей другой взгляд. Они обращают внимание на то, что рука человека в очках тянется к кошельку. И никакой он не слепой. Сейчас он собирается денежки доставать и платить. Платить художнику аванс, а, может, уже расплачиваться окончательно.
Есть ли у художника какой-нибудь повод быть недовольным? За спиной стоит покупатель, радоваться надо, а художник почему-то сердитый. Тут начинаются другие трактовки. Может, у него в жизни какие-то проблемы. Художнику жаль расставаться со своей работой. Для XVI века трактовка неадекватная. Тогда художники, даже очень знаменитые, получавшие большие гонорары, тем не менее работают на заказ. На заказе стоит вся его жизнь, всё его благополучие. Может, заказчик мало предложил? Мы не знаем. Загадки, игра со зрителем.
Как же это нам понимать всё-таки? И тут надо вспомнить ещё раз картографа-гуманиста Ортелия. Он ведь как бы подчеркнул, что, когда мы смотрим на Брейгеля, это еще не значит, что мы видим. Было бы понятнее, если бы художник сам дал название своему рисунку. От Брейгеля до нас не дошло ни клочка бумажки, никаких записок, дневников, рассуждений, трактатов. В отличии, например, от Леонардо да Винчи или Дюрера.
«Падение Икара» – чудесная картина. Гористое побережье, на берегу человек пашет землю, на террасе пониже – другой человек, с собакой, пасёт овец, но смотрит на небо. На берегу возится рыбак. В бухте – корабли, в отдалении – город. На горизонте то ли встаёт, то ли заходит солнце. Много мелких симпатичных деталей. На переднем плане – плывущий корабль с наполненным ветром парусами. Красиво до невозможности, волшебно! Лёгкая картина. Пасторальный пейзаж, который хочется рассматривать неторопливо. И вдруг за кормой в воде мы видим человеческие ноги. Пасторальность пропадает, мы уже предполагаем трагедию. Что это за загадка?
А это ноги погибающего Икара. Почему именно так? Откуда Брейгель знал этот античный миф? Человек XVI века черпал знания об античности, её мифах из «Метаморфоз» Овидия, которые были очень популярны. Вот у Овидия написано и о пахаре, и о пастухе, и о рыбаке. Где-то в небе летит отец Икара Дедал. И пастух смотрит туда. По сути дела, Брейгель иллюстрирует Овидия. И ноги тонущего Икара – ключик для нас, чтобы мы начали думать над загадкой сюжета. Брейгель иллюстрирует миф не дословно, добавляет своё восприятие. В поэме Овидия на небо смотрят все. И Дедала нет, он нам не видим. Некоторые искусствоведы считают, что верхняя часть картины просто спилена (она написана на доске). Но это не так, считает Михаил Кукин. Решение не показывать Дедала – это сознательный выбор Брейгеля. Рыбак, казалось бы, должен заметить гибнущего Икара, тот совсем рядом, но склонился над своими снастями. Корабль – тоже недалеко, с его кормы также могли бы заметить Икара, но парусник стремительно удаляется, посмотрите на тугие, мощно наполненные ветром паруса. Никому дела нет. Никто не обращает внимания, Икар должен погибнуть! Согласно мифу так и должно быть.
Столько мелких деталей, подробностей, отдельных мини-сюжетов! Автор втягивает нас в разгадку головоломки, невероятно красиво сделанную живописно. Завораживающее мастерство! Взгляд уже не бегло скользит по картине, а изучает каждый фрагмент. Михаил Кукин считает, что Брейгелю повезло, у его картин множество разных трактовок, а это привлекает к нему зрителей и почти через полтысячелетия.
От картины «Зимний пейзаж с конькобежцами и ловушкой для птиц», выполненной маслом на дубовой доске, оторваться трудно. Мастерство и художественная манера мастера действуют почти магически, излучают волшебство. Искусствоведы считают эту картину родоначальником жанра зимних пейзажей, ставшим в ХVI и ХVII веках очень популярным и распространённым.
Треть доски, если не больше, занимает зимнее сумрачное небо. Далеко-далеко на горизонте (очень мелко) через заснеженную равнину и дымку виднеется город, вернее – силуэт города с несколькими шпилями. Центральное место – нидерландская деревушка из десятка красноватых кирпичных домом с церковью, всё укрыто снегом. Деревушка разрезана рекой, на льду которой люди предаются зимним забавам, веселятся: снова кёрлинг, клюшки, езда на коньках, есть даже детский возок на железных полозьях. По всему пейзажу голые тёмные зимние деревья.
В правой нижней части – полянка на высоком берегу речки. Тут установлена ловушка для птиц: наклонная доска, которую подпирает палочка с верёвочкой. Рядом с ловушкой птицы радостно и весело клюют зерно. На ветках близких деревьев и кустарников птиц много, сидят и ждут своей очереди.
Какой у картины смысл кроме живописной красоты? Михаил Кукин считает, что Брейгель в этот сюжет вкладывает метафорический смысл. Люди и птицы на этой картине сопоставимы. Бедные птички радостно клюют зерно или крошки, и, можно сказать, веселятся и радуются. Почти как люди. А за верёвку дёрнут, и доска их прихлопнет. Их съедят или продадут. Но они этого не знают. И люди беспечны, беззаботны, не зная, что им уготовил Господь. Это своеобразная слепота.
Кто-то возразит, что птиц не едят. Сейчас – да! Но тогда – в эпоху Возрождения и раньше, с римских времён, очень даже ели. Аристократическим блюдом считался паштет из язычков соловья, павлина, и даже фламинго. По словам Михаила Кукина, на фламандских натюрмортах XVII века среди разной снеди встречаются и битые птички маленьких размеров.
Вернёмся к картине с конькобежцами. В подтверждение своего взгляда на позицию художника лектор обратил внимание на маленький фрагмент картины, расположенный на переднем плане. Там на ветке сидят две тёмных птицы. Рядом с ними – две человеческие фигурки такого же размера. На самом деле они от птиц далеко, но расстояние уменьшает их размер до птичьего. И на доске они вместе. Если не приглядываться, то почти неотличимы друг от друга. Художник людей предупреждает? О чём? Морализирует? Среди искусствоведов есть мнение, что смысл картины – аллегория неопределённости существования. Снова загадки. Ещё одна загадка: и «Охотники…» и «Конькобежцы» – картины зимние. Всё утопает в снегу. А дыма над трубами домов нет! Совсем!
Так же подробно и захватывающе Михаил Кукин рассказал и о других работах Брейгеля. Среди них офорты «Путники по дороге в Эммаус», «Пейзаж с охотником на зайцев», живописные работы (на дубовой доске) «Самоубийство Саула», «Вавилонская башня». А также, что очень правильно, рассказал художественном контексте той эпохи: о предшественниках и современниках великого художника. Предшественники – это великий Иероним Босх, которому Брейгель не подражал, но следовал. Это были картины «Сад земных наслаждений», «Воз сена». Другой предшественник – Иоахим Патинир – зрители увидели его картины «Пейзаж со святым Иеронимом», пейзаж «Бегство в Египет». В этом же великолепном ряду – Альбрехт Дюрер со своей знаменитой гравюрой «Меланхолия», также полной загадок, о которой написано море книг.
Показаны были картины безымянных последователей Босха современников Брейгеля – «Несение креста», «Сошествие Христа в ад». Не все слушатели до лекции знали имена и работы других современников – Корнелиуса Массейса, Херри мет де Блеса, Иоахима Бейкелара. Надо упомянуть еще одного современника нидерландского живописца Питера Артсена (Длинный Питер) – великолепного мастера натюрмортов, бытовых и библейских сценок, которые он блестяще соединял в одной картине. Его натюрморты – это не сирень, подсолнухи или пионы, а мясные лавки, полные всяческой снеди: здесь разные виды мяса, дичь, дары моря, самые разные овощи и фрукты. От картин исходит необычайное обаяние, в них пульсирует настоящая жизнь.
Надо немного сказать о значении Питера Брейгеля Старшего. Его влияние на художников было огромным. Его картины и гравюры были необычайно популярны. Так, например, до наших дней дошло около двухсот копий его самой известной работы «Зимний пейзаж с конькобежцами и ловушкой для птиц», очень разного качества. Кстати, старший сын Брейгеля Питер Брейгель Младший, по сути дела, всю жизнь зарабатывал деньги тем, что копировал отца. Дело было хорошо поставлено: у него была мастерская, помощники.
Рассуждать и рассказывать о Брейгеле, разгадывать его загадки можно бесконечно. Но справедливо сказано – никто не обнимет необъятного.
Огромное эстетическое удовольствие было видеть работы старых мастеров на большом экране проектора, в отличной чёткости. Обычно мы ведь привыкли видеть их в книгах или на экране компьютера. Это усиливало впечатление, делало его более глубоким и запоминающимся.
Слушатели поблагодарили Михаила Кукина искренними аплодисментами.
