В Ельцин Центре 25 января стартовал новый цикл лекций «Наука и технологии: за или против?», который открыла Ольга Бычкова — декан факультета социологии и директор центра STS Европейского университета в Санкт-Петербурге. Она рассказала, как человечество с помощью геоинжиниринга пытается решить проблему изменения климата.
Совместный цикл Ельцин Центра и Европейского университета в Санкт-Петербурге «Наука и технологии: за или против?» посвящён исследованиям науки и технологий (Science and Technology Studies, STS) — новому междисциплинарному направлению, которое в конце XX века привело к пересмотру традиционных взглядов на взаимосвязь технического прогресса и социальных изменений.
В своей лекции «Как нам починить Землю? Геоинжиниринг в борьбе с изменением климата» кандидат социологических наук, доктор философии (PhD) Ольга Бычкова сделала акцент на способах, с помощью которых сегодня наука предлагает решать климатические проблемы, а также рассказала об этических, социальных и политических последствиях возможных попыток инженеров «отремонтировать» планету.
По её словам, сегодня человечество в борьбе с изменениями климата сфокусировалось на снижении выбросов в атмосферу углекислого газа (CO₂), который является одной из основных причин глобального потепления. При этом в обществе сложилось два стиля мышления — экономический и инженерный, которые по-разному смотрят на проблему борьбы с изменением климата.
Экономисты считают, что можно и нужно добиваться снижения выбросов парниковых газов путём изменения поведения и мотивации людей за счёт различных налогов, субсидий, квот и лимитов для стран, производителей и потребителей. Но есть и другая группа — естественники и инженеры, которые предлагают заняться поисками технологий целенаправленного воздействия на климатическую систему Земли, способных замедлить темпы глобального потепления. Эти технологии получили название «геоинжиниринг», или «климатический инжиниринг».
— Как мы видим сегодня, варианты экономистов пока правят климатической повесткой в мире, — отметила Бычкова. — Проблемы Земли мы решаем с помощью определённых финансовых инструментов, которые должны повлиять на поведение людей, а инженерный путь решения проблемы проигрывает. Почему же до сих пор так боятся использовать геоинжиниринг во многих странах мира и не вводят этот инструмент для борьбы с глобальным потеплением?
Люди всегда меняли планету, пытались подстроить под себя окружающую среду, поэтому идею вмешательства человека в земные процессы сложно назвать новой. Однако прежде предметом воздействия, как правило, был не климат, а погода. Одну из таких попыток можно найти в истории США в период конца XIX и начала XX века, когда на засушливом западе страны появились так называемые «делатели дождя» (rainmakers).
Самым известным из них стал Чарльз Хэтфилд, изучавший метеорологию, физику, химию и создавший особую смесь веществ — «ускоритель влаги». Он заключил с муниципалитетом страдающего от засухи Лос-Анджелеса контракт на появление осадков, попросив за свои услуги $1000. После манипуляций Хэтфилда, которые он называл «повышением влажности», вопреки прогнозам синоптиков дождь пошёл уже на следующий день. Но в Сан-Диего, где «делатель дождя» хотел заработать уже в десять раз больше, по стечению обстоятельств ливень шёл больше двух недель и вызвал наводнение с огромными разрушениями и человеческими жертвами. Ущерб от стихии оценили в три миллиона долларов.
— Этот исторический пример очень показателен, он наглядно демонстрирует, насколько остро будет стоять вопрос определения убытков при возможных применениях геоинжиниринга. А дилемма, где проводить границу между природой и человеческим воздействием, уже в середине XX века заблокирует попытки экспериментов с земной системой. Любые технологии и их изобретатели, которые могут в перспективе бороться с изменениями климата, оказываются на месте Хэтфилда: если всё получается — герой, а если возникают проблемы, то герой легко превращается в преступника.
В целом же, отметила Бычкова, геоинжиниринг тесно связан с историей климатических наук, и можно выделить несколько ярких имён и экспериментов в этой области. Так, в 1841 году Джеймс Поллард Эпси разработал теорию штормов и опубликовал книгу «Философия бурь», где описывались методы, с помощью которых можно вызвать дождь в случае засухи. А в 1890 году шведский физик, лауреат Нобелевской премии Сванте Август Аррениус одним из первых пытался понять роль, которую CO₂ играет в регуляции земной температуры. Этого учёного считают отцом-основателем климатологии, поскольку его научные работы дали понимание эффекта, который оказывают парниковые газы.
Первые эксперименты, уже напоминающие геоинжиниринг в современном его понимании, состоялись в середине прошлого века в СССР и США. Американский проект «Лемех» (Plowshare) — это программа проведения серии из 27 ядерных взрывов на территории трёх штатов для решения промышленных и прочих невоенных задач, которая стартовала в 1957 году и была свёрнута в 1973.
— Цель этого проекта — посмотреть, можно ли использовать атомную бомбу как инструмент, как средство для целенаправленного изменения планеты. Например, двигать горы или перенаправлять реки, создавать каналы или дробить руду, разрушать айсберги, чтобы подобно скульпторам менять планету так, как захочется человеку. У руля проекта были ядерные физики Роберт Оппенгеймер и Эдвард Теллер, который был основателем «Лемеха» и считал важным показать, что ядерная бомба — это не только оружие, но и средство прогресса и развития человечества.
В Советском Союзе учёные следовали той же логике и полагали, что атом можно и нужно использовать в мирных целях для проектов развития и трансформации природы. В СССР проект, запущенный в 1965 году и свёрнутый в 1988 году, получил название «Программа № 7». В его рамках исследовали воздействие взрывной волны на различные типы грунтов и подземные сооружения, изучали сейсмические последствия атомного взрыва.
Важную роль в советских исследованиях изменения климата сыграл учёный с мировым именем Михаил Будыко — геофизик, академик РАН, один из самых авторитетных климатологов XX века.
— Будыко, как и Теллер, интересовался преобразованием природы, но прежде всего — освоением районов Сибири и Крайнего Севера. Он хотел улучшить суровый климат этих регионов и исследовал с коллегами всевозможные методы воздействия. Одна из его ярких идей — распылить в Арктике сажу из отходов советской резиновой промышленности для уменьшения отражательной способности снега и льда, которая приведёт к таянию и циклу потепления.
Эксперименты в области геоинжиниринга продолжаются и сегодня. К примеру, в Гарварде есть команда учёных-физиков, которые занимаются созданием машин по удалению CO₂ из атмосферы. Эти работы спонсирует Билл Гейтс — один из создателей и бывший крупнейший акционер компании Microsoft.
В настоящее время геоинжиниринг принято делить на два типа. Первый носит название «углеродный» — это посадка деревьев, использование биоугля, прямой захват атмосферного углерода с помощью машин, усиленное выветривание, удобрение океанов железом и увеличение их щёлочности. Применение таких методов не встречает сопротивления в обществе и учёной среде.
Однако второй тип — «солнечный», предполагающий использование космических зеркал, стратосферных аэрозолей и подсветку облаков, — вызывает бурные споры и критику со стороны учёных. Идея всех инструментов, попавших в эту группу, — уменьшить количество солнечной радиации, которая достигает верхней границы земной атмосферы, за счёт отражения обратно в космос.
— Какие аргументы мы сейчас слышим против геоинжиниринга? Во-первых, это наше незнание Земли и последствий научно-технических проектов и инноваций. Также предполагается, что такие исследования отвлекут человечество от экономических мероприятий по сокращению CO₂. И наконец, геоинжиниринг — это продолжение той модели, которая привела к разогреву нашей планеты, где потребление, экономический успех и технический прогресс являются доминирующими практиками в обществе. В целом же геоинжиниринг, который очень похож на атомную энергетику, предполагает авторитарный и иерархический стиль управления «красной кнопкой» и не совместим с демократией, — отметила Бычкова.
