Профессор МГУ Наталья Зубаревич в онлайн-цикле бесед Ельцин Центра «Мир после пандемии» подробно разбирает риски для регионов в плане собираемости различных налогов в бюджет, прогнозирует рост безработицы, предлагает способы поддержания платежеспособного спроса населения.
Интервью записано 15 апреля 2020 года.
Я не вирусолог, поэтому могу только пересказать два общеизвестных ожидания. Первое – к середине-концу мая полегчает и в июне уже начнёт возвращаться жизнь. Второе – вся эта история чревата возможностью осенней волны. У нас «идеальный шторм», и в общем все в разных вариантах повторяют эту банальность. У нас сочетание одновременно карантинных мероприятий и падения цен на нефть, что для нашей страны всегда болезненная история. Какие в связи с этим риски (я опираюсь на прогнозы Высшей школы экономики): упадут прежде всего нефтегазовые доходы, ВШЭ оценивает это падение в 4 трлн руб. Будут падать и не нефтегазовые доходы: люди не работают, всевозможные налоги и отчисления будут уменьшаться. По тем же оценкам, на 1,5 трлн руб. упадут ненефтегазовые доходы. Коллеги подсчитали, что больше 1,3 трлн – это выпадение всех доходов субъектов Федерации. Учитывая, что суммарно бюджеты составляют порядка 12 трлн, и если выпадет 1,3 трлн, то это больше десяти процентов.
Падение произойдет за счет НДФЛ (ведь если не платят зарплату, он «сыплется»), частично – за счет налога на прибыль, и, конечно, за счет всех налогов на малый бизнес. Нет деятельности – нет налогооблагаемой базы. Далее, на 700–800 млрд сократятся страховые выплаты в Пенсионный фонд: нет зарплаты, нет и выплат; на 300–350 млрд – в Фонд обязательного медицинского страхования. «Вышка» оценивает весь тотальный ущерб примерно в 8 триллионов рублей. Вспомним, что консолидированный бюджет субъектов Федерации — это где-то 12 триллионов, федеральный бюджет – 19, и получим прогнозируемый масштабный ущерб. Поэтому надо будет и кубышку распечатывать (понятно, что фонд распечатают), и брать внутренние займы.
Как упадут доходы населения
Мы вообще-то ещё не вышли из падения прошлого кризиса, начавшегося в декабре 2014 года, у нас до сих пор минус 7 процентов по доходам населения к 2014 году. А те, кто прогнозирует (вновь ссылаюсь на прогноз ВШЭ), считают, что доходы населения упадут еще на 7 процентов. При этом на крупных и средних предприятиях фонд оплаты труда сократится примерно на 5 процентов, в корпоративном секторе, то есть в предприятиях и организациях – до 10 процентов, а у малого бизнеса, не юридических лиц, как минимум на 20 процентов (это все ИП, неформальный сектор, их 28 миллионов из 72 миллионов занятых). Понимаете, сколько людей утратят источники дохода?!
Понятно, за 2020 год весь Фонд национального благосостояния потратить невозможно, поэтому никто не знает, с чем мы будем выходить в год 2021-й. Выход будет непростым, это уже понятно, потому что идет не просто сжатие занятости, идет разрушение структур, убивается огромное количество малых бизнесов, и одновременно падают доходы. Чтобы малые бизнесы восстанавливались, нужно чтобы был платежеспособный спрос на их товары и услуги, а если он сжался таким катастрофическим образом, то и восстановление будет медленным, в том числе восстановление занятости. Мы можем попасть в ситуацию весьма застойной безработицы.
Удар по крупнейшим российским городам
Этот кризис нельзя сравнивать с прошедшими. Не похож он и на кризис 2009 года, потому что основной удар будет не по промышленным предприятиям, а по сектору рыночных услуг, который сконцентрирован в крупнейших российских городах. Разговор идёт о вилке между 10 и 15 миллионами человек. Это непродовольственная торговля, операции с недвижимостью, гостиницы и рестораны – это уже дает по стране больше 10 миллионов человек. Не могу достоверно «разложить» занятых в туризме, в культуре с развлечениями и в спорте, фитнесе, потому что по ним просто не существует доступных региональных данных, в отчетах они в кучу свалены в «Прочие услуги». Но это ещё примерно два-три миллиона человек. Соответственно, все эти люди максимально концентрируются в крупнейших городах – это Москва с областью, Питер и миллионники, поэтому этот кризис – и кризис Екатеринбурга, города, который стал городом рыночных услуг.
Картина такая, что только по трем видам деятельности, которые можно посчитать по ОКВЭДу (классификатору видов деятельности), получается следующее (не говорю, что это безработица, говорю – это риски): под риском ходят в целом по стране почти 11 миллионов человек; а если берём регионы, то по Москве – 1,5 миллиона человек, по Московской области – 600 тысяч (без туризма, культуры и спорта) Краснодарский край – 440 тысяч, Свердловская область – больше 300 тысяч, как и Ростовская, Татарстан; около 260 тысяч Башкортостан, Нижегородская, Челябинская области; 250 тысяч – Самарская, почти столько же, как и Новосибирская. Смотрите, я все регионы с городами-миллионниками перечислила, потому что именно там концентрируется занятость в рыночных услугах.
Большой коллапс службы занятости
Мои оценки рисков безработицы – под 11 миллионов человек в целом по стране, по оценкам ВШЭ – от 10 до 13 миллионов. Сейчас у нас, по данным опросов, без работы примерно 3,5 миллиона человек. Но пособия получают, то есть официально зарегистрированы в качестве безработных, меньше 600 тысяч, то есть меньше одного процента от прогнозируемого количества. Это цифра, с которой работают сегодня и на которую рассчитаны «мощности» службы занятости. Плюс к этому, возможно, сократится и занятость на предприятиях и в организациях, крупных и средних, но там не будет адского сокращения, не более одного миллиона. Там методы давно отработанные: люди либо переводятся на неполную занятость, на тарифы, либо на общественные работы. Всё это мы проходили, опыт есть. Но, опять же, это «прошлая война». В эту «войну» старый опыт, как мне кажется, почти не годен.
Итак, что вы будете делать с 25–28 миллионами человек, которые оказались без работы? Во-первых, за счет ликвидации ИП (не корпоративный сектор, то есть не юридические лица) и неформального сектора. Как вы им поможете? У них просто нет справки об увольнении, они, типа, нигде не работали чаще всего. А если вы микробизнес (у нас микробизнес – порядка 400 тысяч микробизнесов)? Когда ты собственник, и пока не перестанешь быть собственником, ты не имеешь права на это пособие! С таким коллапсом не справится не то что служба занятости, она к этому абсолютно не готова. В оказании помощи нужно задействовать все каналы – и МФЦ, соцзащиту, и это надо делать быстро, потому что концу апреля у многих закончатся деньги.
В принципе, государство уже сказало, что будет помогать, и это хорошо: уже хоть прожиточный минимум выплатят. Хотя, честно говоря, мало, мало этого прожиточного минимума. В маленьком городке, где своя картошка и у тёщи поросёнок, вы ещё как-то протянете; а где у вас нет дохода с земли, на прожиточный минимум с детьми прожить невозможно! Поэтому экономисты говорят – должно быть хотя 20 тысяч рублей (это самый распространенный заработок, который получают больше всего людей в стране), ну, или хотя бы поднять до полутора прожиточных минимумов.
Но сейчас проблема не только в том, где деньги найти, их скорее всего найдут, потому что политические риски чудовищны, это же голодные люди. Вопрос, как эта система будет администрироваться? Как эти деньги раздадут, через какие каналы? Мое мнение – три месяца не надо спрашивать никаких справок. Вы можете себе представить российского чиновника, который не спрашиваю справки? И я не могу. Эти службы деградировали полностью! Поэтому вопрос – как технологически будет пройден этот важнейший этап помощи людям, конкретно людям. Это очень большой вопрос.
Не кредит. Безвозмездная субсидия
Понятно, сейчас помогать нужно прежде всего малому и среднему бизнесу, потому что провалы там. Это, извините, не Уралвагонзавод, хотя у него тоже могут быть проблемы. Крупные предприятия такие лоббисты, что они на себя-то уж перетащат одеяло точно. А у гигантского количества малого бизнеса лоббистские ресурсы стремятся к нулю. Сейчас идёт мощная дискуссия, как вообще помогать занятым на малых предприятиях? Есть вариант – через субсидию работодателю на оплату труда, не кредит, а именно безвозмездную субсидию на три месяца, чтобы он удержал занятых, чтобы потом, когда все начнет восстанавливаться, у него сохранился бизнес. Возникает вопрос, как это проконтролировать? У него же одновременно и долги по аренде, у него кредиты, которые надо обслуживать. Как эти деньги довести именно в зарплату, то есть до работника – это вопрос. Директору большого завода можно сказать: «Если ты, сволочь, не заплатишь работникам – вон прокурор за углом», а представьте, сколько прокуроров надо на весь российский малый бизнес? Одно из решений – личные счета работников, индивидуальные банковские счета, куда эти деньги поступают, но и это все еще надо организовать. Это тоже задача.
Масштабная поддержка безработных тоже таит в себе определенные риски. Если государство дает на три месяца приличную помощь, на которую хотя бы голодать не будешь, а потом её придётся сокращать… То есть всё очень сложно.
Второе: пожмотились и не простили налоги за три месяца, сказали: «Отложим». А если бизнес из руин будет выбираться «дистрофиком», он как это всё заплатит? Не такие и большие по объему эти налоги от малого бизнеса по сравнению с главными плательщиками – металлургическими заводами, газовиками, нефтяниками... Простите малому бизнесу налоги на три месяца, чтобы была стартовая возможность выкарабкиваться.
С таким вызовом наша страна, пожалуй, только в девяностые сталкивалась, но вы помните, что тогда было: «Ребята, выкарабкивайтесь сами». Если сейчас сказать «ребятам», чтобы они выкарабкивались сами, вы понимаете, что будет с уровнем поддержки наших властей, это колоссальные политические риски. Поэтому придётся платить, придётся. Посмотрим, как это будет происходить, как государство это сможет сделать.
Бюджеты регионов
Без серьезнейших, широчайших мер поддержки мы свалимся в очень сильное снижение доходов – раз, в застойную безработицу – два, и сильное снижение рейтинга власти – три. Вот только на третье я и надеюсь, думаю, что меры будут приняты, чтобы снизить именно эти риски.
Теперь про бюджеты регионов, кому и чего стоит бояться. Итак, первый и главный для регионов налог – это НДФЛ, очень важный налог для развитых и среднеразвитых регионов. Исключаю из обсуждения вообще регионы высокодотационные. Как давали им трансферты, так, скорее всего, и будут давать. Сидели они в основном в теневой занятости, посмотрим, как смогут получать пособия, но для бюджета там рисков особых нет. Самые высокие риски потерь НДФЛ там, где его доля в доходах была максимальной – это раз; и там, где очень велика занятость в секторе рыночных услуг – это два.
Кому бояться? Санкт-Петербург, доля НДФЛ в доходах – 43%, Москва – 40%, Московская, Свердловская, Нижегородская области и Приморский край – почти 35%. Может, промышленные предприятия будут платить, бюджетники будут платить, а с той частью, которую платили компании среднего и малого бизнеса, будут проблемы.
Кому бояться не надо? Тем, у кого НДФЛ составляет незначительную часть доходов бюджета. Спокойно буду спать Ненецкий автономный округ, Сахалинская область, они живут на нефтегазовые доходы, ну и в какой-то мере Ямал.
Что будет с налогом на прибыль? Здесь большие вопросы. Напомню, основные плательщики налога на прибыль – крупные предприятия, поэтому во время прошлого кризиса 2009 года этот налог, идущий в бюджеты регионов, грохнулся более чем на 40 процентов. Сейчас так не будет, потому что такого масштабного спада прибыли пока быстро не ожидается. Да, конъюнктура не очень хорошая для тех же металлургов, да, упали цены на нефть, но налог на прибыль они будут платить с опозданием на квартал, а то и на год. То есть не сейчас и не быстро. Кто точно посыплется быстро, так это прежде всего Сахалин, он живет чисто на нефтегазовые доходы, а они считаются от долларовой цены за нефть, и в какой-то мере Ненецкий АО. Будут небольшие сокращения и в Москве, и в Санкт-Петербурге, в Новосибирской и Свердловской областях, потому что довольно серьезные плательщики налога на прибыль там тоже есть. Но все это будет происходить помедленнее, чем в 2009 году.
Что обнулится? Абсолютно обнулится налог на совокупный доход – та самая «вменёнка» и «упрощёнка». Этот налог платит малый бизнес, его доля не так велика – четыре с небольшим процента от всех доходов бюджета региона. Но у нас есть регионы, где этот показатель составляет и семь процентов: это Ивановская, Костромская, Кировская области, не очень экономически живые. И вторая группа – территории, где очень много малого бизнеса, на Юге. В столичных городах, крупных центрах региона – Краснодарский край, Ростовская область. Новосибирская область будет очень себя не хорошо чувствовать, у неё каждый 12-й рубль дохода в бюджет – это налог на совокупный доход, то есть на малый бизнес. В Питере будут проблемы, у Приморского края, у Калининградской области.
По налогу на имущество: здесь главные плательщики не население, не малый бизнес, главные плательщики – металлургические комбинаты, химические, нефтехимические, добывальщики нефти и газа, потому что у них огромное имущество, основные фонды, они с него платят налог, но они пока ещё чувствуют себя не так плохо.
Ещё раз повторю, падение цен на нефть убивает не российский нефтяной бизнес, оно убивает федеральный бюджет, потому что рента нефтяная идёт туда. Регионы, субъекты, получают только налог на прибыль – 17 процентных пунктов из 20, а налог на прибыль не так чувствителен к падению цен на нефть, гораздо менее чувствителен. Спад будет, но не смертельный. А что будет? А будет другое, если вспомнить историю про ОПЕК+. Мы подписались на 15 или 17 процентов сокращения. А знаете, как мы их будем сокращать? Мы будем скважины закрывать низкодебетовые, где нефть уже принудительно качается и немного. Это старые месторождения в Поволжье, Предуралье, Перми, Татарстане, Башкортостане, Самарской области, части Ханты-Мансийского автономного округа – старый Самотлор… и некоторые из них уже, конечно, не восстановятся.
И последнее, доходы от использования имущества. Бюджеты регионов получают от этого три процента доходов, это не смертельно. Единственный субъект, который гребет лопатой – это Москва, у неё семь процентов всех доходов гигантского бюджета в 2,64 триллиона рублей, – это аренда и прочие платежи за имущество. На наши призывы к Москве, чтобы «простили» малому бизнесу сейчас аренду на три месяца, дали ему выжить, пока остаются без ответа. Сейчас нужна не пролонгация, не каникулы, как они это называют. Нужно именно «простить» три месяца, позволить не платить. Но и тут не все так однозначно: «простить» могли бы (пока чисто теоретически, как мы видим) только тем арендодателям, которые представляют государственный сектор. А когда арендодателем является частник, владелец бизнес-центра? Получится, что он сам, не получая доход, должен будет заплатить налог на имущество, ему-то никто не отменял. Это сложная цепочка. Смотрите, есть малый бизнес, есть арендодатель (бизнес-центр негосударственный, не муниципальный), есть банк, у которого он кредитовался и должен обслуживать свой кредит. Эта цепочка выводит на государство, потому что если вы простите налог двум, то у третьего будут провалы полные, значит, она должна замыкаться на государственную помощь.
Надо помогать и быстро
Федеральный бюджет придётся тратить и на дополнительные трансферты, потому что многие субъекты вообще никаких запасных денег не имеют, чтобы помочь бизнесу. Всё и так впритык. Есть простой способ, и мы его знаем: уберите ваши экономические нацпроекты, социальные надо продолжать, это не обсуждается, потому что это помощь. А экономические закройте до конца года и сделайте манёвр ресурсами в сторону поддержки регионов. В прошлом году на 19 процентов выросли трансферты, то есть денег мало, но они есть, во всяком случае на 2020 год они точно есть. Очень не хочется тратить, но придётся. Однако организация бюрократической системы и принятия решений такова, что быстро делать не умеют, а надо. Вот это главный вызов.
А тут ещё лоббисты со своим списком стратегических предприятий. Очевидно, что пока старые наработанные способы довлеют, но идет перестройка мозгов, на которые «капает» вся экономическая тусовка, вся экспертная тусовка, «капает» со страшной силой, я знаю, что мои коллеги ходят в правительство, объясняют, разговаривают. До власти доходит пока только один главный посыл – о чудовищных политических рисках. И даже малость забыли думать про этот «плебисцит», или как его там называют, а то ведь силы администрации буквально до последних двух недель были брошены полностью на измерения настроения людей по поводу вот этого самого одобрямства, а не измерения настроения людей по поводу их выживания. Безумие, просто безумие.
Постскриптум
Мне приходится очень много выступать и писать, лекции читать в университете, проверять работы студентов, проводить тесты и контрольные. Напряг – он не просто не уменьшился, он вырос, и поэтому первая моя радость, что организм сумел адаптироваться к этим возросшим нагрузкам (за исключением одной только части). Обычно, когда я где-то читаю, выступаю – то хожу, а тут приходится все время сидеть. Поэтому да, с головой у всех проблемы, но вот у таких, как я, ещё проблемы с «пятой точкой», она не выдерживает нагрузок. Поэтому для меня важно сейчас начать заниматься физкультурой, я буду стараться.
Все видео проекта «Мир после пандемии» на Youtube
Сегодня сложно давать прогнозы, но еще сложнее – их не давать. Как заставить себя не думать о том, каким будет мир после пандемии? Как изменится власть, отношения между странами, экономика, медицина, образование, культура, весь уклад жизни? Сумеет ли мир извлечь уроки из этого кризиса? И если да, какими они будут? В новом (пока онлайн) цикле Ельцин Центра «Мир после пандемии» лучшие российские и зарубежные эксперты будут размышлять над этими вопросами. Наивно ждать простых ответов, их не будет – зато будет честная попытка заглянуть в будущее.
