Режиссер Юрий Бурцев 20 января представил в Ельцин Центре в Екатеринбурге документальный фильм McCullin. Фильм, предоставленный клубом Frontlin, рассказывает о бесстрашном британском фоторепортере Доне Маккалине (The Sunday Times), который посвятил свою жизнь работе в горячих точках, от Африки до Вьетнама.
Через объектив Маккалина, можно сказать, прошли вся боль и ужас войны, искаженные страданиями лица детей, изможденные голодом женщины, обезумевшие раненые солдаты. Фотографии Маккалина как будто задают немой вопрос «за что?». Почему тысячи мирных и беззащитных людей должны становиться жертвами, мучиться от унижений и ран, умирать от голода? Фотограф понимал, что его творчество не сможет остановить ни один кровавый маховик, но он делал то, что мог делать – рассказывал читателям своего издания правду. Что война – это не шахматная партия и не компьютерная игра, а страшные нечеловеческие условия, в которых оказываются живые реальные люди. Люди, у которых есть лица.
Юрий Бурцев представляет фильм McCullin
Видео: Александр Поляков
Примечательно, что фотограф сам стал жертвой войны: он физически пострадал во время военных действий, из-за постоянных опасных командировок распался его брак, а потом, уже отойдя от дел, Маккалин обнаружил, что ему уже трудно привыкнуть к мирной жизни. Война стала его допингом.
В связи с этим невольно вспоминается речь великого писателя и репортера, участника войны в Испании Эрнеста Хемингуэя «Писатель и война»: «Писатель, если он знает, из-за чего и как ведется война, привыкает к ней. Это – важное открытие. Просто поражаешься при мысли, что ты действительно привык к ней».
Помимо военных действий Маккалин снимал лондонское дно и работал над последней фотосессией The Beatles. Но война в его душе так и не закончилась.
– Это очень тяжелое кино, потому что в нем рассказывается о военном фотографе и используется фотоматериал, который герой фильма снимал в течение 30 лет работы, – рассказывает режиссер Юрий Бурцев, координатор киноклуба Frontline. – С точки зрения откровений о войне лично я в этом фильме чего-то нового не увидел, но я увидел героя, глубокого человека, прожившего жизнь, видевшего ее негативные стороны, но оставшегося при этом человечным. Он образец гуманности. Своего рода Ремарк в фотографии.
– Чем этот фильм может быть интересен для российского зрителя?
– Наш зритель порой воспринимает военные конфликты через технологические термины – сколько самолетов использовано, сколько ракет взлетело. В центре внимания оказываются механизмы, а не люди. А этот фильм показывает, что война – человеческие страдания и трагедия. И что насилие редко приводило к установлению справедливого порядка. Возникает ощущение, что в России и СССР не обращали внимания на те стороны конфликтов, где есть человек.
– Справедливости ради стоит отметить, что о войне все-таки рассказывали под гуманистическим углом зрения. Можно вспомнить фильм «А зори здесь тихие», снятый по повести Бориса Васильева, «Звездопад» Виктора Астафьева, плеяду режиссеров и писателей, которые говорили о войне через судьбы. Это же было частное видение и гуманистический взгляд? Или с тех пор что-то изменилось?
– Мы живем в современном информационном пространстве. Сегодня человеку для того, чтобы начать читать книгу Астафьева или посмотреть кино, где Жженов и Астафьев вспоминают о войне, нужно произвести над собой психо-физиологическое усилие и погрузиться в некую другую среду. Но это работа, которую человек должен над собой осуществить. А если у него много повседневных забот и дел, то ему попросту не до этого. Такие же фильмы, как McCullin, вынуждают задуматься и осуществить проекцию на наши дни.
– В чем эта проекция состоит?
– У нас и сегодня ведется достаточно много гражданских войн. Мы должны понимать, насколько это тяжело. Побежденные всегда будут считать, что побеждены несправедливо. А справедливость и стабильность достигаются путем диалога и уступок.
– То есть пафос фильма пацифистский?
– Абсолютно. Взрослые зрители выходят после фильма с тяжестью на душе. Сам герой фильма, Маккалин, лауреат множества премий, двадцать с лишним лет проработал в The Sunday Times. К слову, многие сегодня утверждают, что войну во Вьетнаме остановили журналисты. У нас есть и другие фильмы, рассказывающие о работе журналистов.
– В чем заключается миссия киноклуба Frontline?
– В 1999-м году группа западных журналистов объединилась, чтобы легче решать профессиональные задачи, чтобы легче было бы выходить на агентства и продавать свою продукцию. Многие из них фрилансеры, которые работали в горячих точках. Это объединение стало удачным опытом. До середины 2000-х годов они сотрудничали, потом был приобретен паб, где проходят встречи и кинопоказы, такие же клубы есть в Нью-Йорке и ряде других мест. Проходят премьеры документальных фильмов, проводятся дискуссии. Иногда клуб покупает права на показы продукции в других странах. Мы смотрим, какие фильмы есть, и кто готов передать права на некоммерческий прокат на год-два.
– Что ещё увидит зритель Ельцин Центра?
– Планируется показать фильм о джихаде. О том, как граждане современной Бельгии, исповедующие ислам, пытаются адаптироваться в европейской среде, какие проблемы при этом возникают. Готовится к показу фильм «Белые каски» – о добровольцах, оказывающих гуманитарную помощь людям, пострадавшим в ходе войны в Сирии, в этой неофициальной организации состоят в основном сами сирийцы. Этот фильм – взгляд на войну изнутри. Причем «Белые каски» стараются осуществлять гуманитарную миссию на обеих сторонах конфликта. Готовится фильм о девочке, которая получила Нобелевскую премию мира в прошлом году, она борется за доступ к образованию мусульманских девушек и женщин.
– Сегодня производятся многочисленные ремейки старых фильмов о войне, снимаются масштабные батальные полотна. Как вы оцениваете современное российское «военное» кино?
– Сложный вопрос. Я еще не видел фильм «Рай», который во многом о войне. В основном создаются бесчисленные ремейки и клиповые истории, например, фильм «Битва за Севастополь». Фильм состоит из микроэпизодов, которые не дают создать цельного представления о героях. Фильм кажется мне, как режиссеру, мелконарубленным. Мне было трудно прожить с героиней все испытания, которые выпали на ее долю. Авторы, наверное, хотели масштабности.
– А фильм «Мы из будущего»? Для вас он живой или картонный?
– Это из тех фильмов, которым не веришь. Это как будто детская болезнь российского кинематографа, который пытается создать коммерческое кино. Но коммерческий фильм не всегда бессмысленный экшен, это может быть серьезная история про человека, которая принесет успех. Хотя тот же фильм «Сталинград» собрал огромный прокат. В Китае.
– А документальное российское кино о войне есть?
– Нет. Есть документальная публицистика, которую демонстрируют по телеканалам. Это именно публицистика, не документальное кино. В целом же в России подъем документального кино. Но оно для фестивалей, закрытых показов. По качеству и объему фильмов, и это продемонстрировал фестиваль «Артдокфест», это хорошие, сильные, профессиональные работы.
– Есть ли потребность зрителя в документальном кино или же он привык к «жвачке»?
– Сложный вопрос. Интерес к документалистике похож на интерес к хорошей книге. И этот интерес прививается. Если учащимся в 9-10 классе показать хорошее кино, причем лучшие работы, рассказать о них, заинтересовать, помочь им дифференцировать, где авторское кино, где публицистика, где документалистика, то мы получим полные залы. Это не зритель плохой – это культура и воспитание такие.
