В Ельцин Центре в Екатеринбурге прошел концерт песен военных и послевоенных лет в исполнении поэта и публициста Льва Рубинштейна и оркестра Klezmasters.
В теплый воскресный вечер 24 сентября немало горожан – любителей российского шансона и городского романса – собралось послушать песни из репертуара Марка Бернеса, Леонида Утесова, Клавдии Шульженко, Вадима Козина и Петра Лещенко.
Лев Рубинштейн сразу предложил зрителям петь вместе с ним.
– Так обычно и происходит на наших концертах, если знаете слова, подпевайте, – сказал он. – При выборе репертуара я никогда не испытываю сомнений. Знаю точно, что песни 40–50-х годов ХХ века особенно любимы моими соотечественниками. В моем детстве они звучали из каждого репродуктора. Это песни на семьдесят восемь оборотов – их пели мои родители, их гости за праздничным столом. Под них я засыпал и просыпался. Мы поем их до сих пор и, как мне кажется, будем петь их дальше.
Живая музыка оркестра Klezmasters под управлением Льва Сандюка (гитары, скрипка, фортепиано и гобой) смешала русскую бесшабашность, цыганскую удаль, еврейский азарт и балканский задор. С первых нот возникло ощущение летнего вечера у эстрады-ракушки, где-то в парке или уголке старой Одессы, с ее неподдельным колоритом беспечности и притягательности.
Зрители подхватывали любимые песни: «Летят перелетные птицы», «Ты ждешь, Лизавета?», «Темная ночь», «В лесу прифронтовом», «Тучи над городом стали», «Дружба», «Майский вальс».
Концерт Льва Рубинштейна и оркестра Klezmasters в Ельцин Центре
Нехитрый немногословный конферанс Льва Рубинштейна казался особенно уместным. Главными героями вечера были песни, всенародно любимые, проверенные временем. Поэта спросили из зала: «Останется ли что-нибудь столь же прекрасное от нашего времени?». Лев Семенович пожал плечами: «Покажет время!».
Публика узнавала песни с первых звуков. После концерта долго не хотела отпускать артистов. Самому пожилому зрителю было девяносто лет. Он лично поблагодарил артиста и попросил подписать альбом.
Концерт Льва Рубинштейна и оркестра Klezmasters в Ельцин Центре
Рубинштейн становится постоянным гостем в Ельцин Центре, приезжает с концертами, спектаклями, дискурсами. Нам удалось коротко расспросить его о впечатлениях после концерта. Он извинился за тихий голос, сказал, что устал и постарается отвечать кратко.
– Вы в музее и Ельцин Центре не первый раз. Какое у вас впечатление?
– Сильное впечатление. Замечательный музей, один из лучших среди современных музеев. Ельцин Центр мне нравится по разным причинам. Меня приглашают сюда уже третий раз. Когда тебя ценят, когда ты нравишься, то и тебе это несказанно приятно. Я вижу, как много людей приходит сюда, как много проходит одновременно мероприятий. Поэтому он притягивает к себе самых разных людей – своим содержанием, креативностью, свободой.
– Бывали ли вы до этого в городе?
– Бывал, и даже еще в Свердловске. Поэтому мне есть с чем сравнивать. Город был мрачным, производил удручающее впечатление. Но люди, с которыми я общался и дружил, были замечательные. Сейчас – совсем другое дело, город бодрый, красивый, богатый.
– Вы много времени провели в книжном магазине «Пиотровский». Какие книги вас, человека пишущего, вдохновляют?
– Сложный вопрос. Есть книги, к которым я постоянно возвращаюсь, и каждый раз они читаются по-новому. Например, роман «Анна Каренина», пьесы Чехова, рассказы Зощенко. Они и сегодня очень современны.
– Правда, что в 90-х вы вдруг перестали писать стихи?
– Я не перестал совсем, просто стал писать меньше. Как-то утратил мотивацию. Стал больше обращаться к эссеистике и прозе. Стихи писал от случая к случаю.
– Что чаще движет поэтом – эмоции или разум?
– Человек – существо разумное, но важно и то, и другое. Необходимо соблюдать баланс. Плохо, когда что-то одно начинает превалировать.
– С какими чувствами вы выходите на сцену?
– Абсолютно завишу от того, какие эмоции я улавливаю из зала. Бывают очень тяжелые залы, и хочется поскорее закончить. Но сегодня зал был очень хороший. Не сразу, но потихоньку раскачался. Подпевали совсем молодые люди. Это песни их бабушек и дедушек, но они до сих пор актуальны. Я сам вырос под эти песни, они звучали из всех окон в городе и на даче. Они меня вдохновляли, поэтому я не могу их оценивать.
– Что вы слушаете сейчас?
– Очень разную музыку. Если работаю, то стараюсь обходиться без музыки. При сочинительстве важна тишина. Если отдыхаю или чем-то занимаюсь, предпочитаю классику. Есть у нее замечательное свойство – она не стареет и не надоедает.
– Ваши стихи на библиотечных карточках превратились в отдельный вид постмодернистской литературы. Продолжаете заполнять карточки, или теперь их заменяют соцсети?
– Связь между ними есть, но она случайная. Когда я сам влез в социальные сети и стал их активным пользователем, для меня это было явлением не новым. То, что я делал в картотечных текстах и сейчас на своей страничке – это действительно похоже. В небольшом пространстве надо вместить одну мысль, одно высказывание. Для меня это продолжение той истории. В начале 90-х годов я выступал на поэтическом вечере, и меня одна молодая девушка спросила, как интернет повлиял на мою поэтическую манеру. Те, кто знал ситуацию у нас в стране, похихикали. Но я знал, что такое интернет, и решил отшутиться, сказав, что скорее я повлиял на интернет, чем он на меня.
– Баттл между реперами Оксимироном и Гнойным в августе стал одним из обсуждаемых событий. Как вы думаете, их поединки можно назвать поэтическими?
– Не хотел бы на основании одного поединка судить обо всем направлении. Для меня это явление интересное, хоть и довольно чуждое. Думаю, оно может развиться в отдельное искусство. Но это не поэзия, во всяком случае пока – нет.
– О чем вы пишете сейчас?
– Пишу о том, чем живу. Издание не самоцель для меня. Если книга постепенно составляется из разных текстов, то издаю.
– Как скоро поклонники смогут вас увидеть?
– Зовите. Приеду. Я – человек, легкий на подъем.
