Памятники могут угнетать, ранить, возбуждать и лечить, вдохновлять, вселять веру, надежду и эйфорию. О том, как трагические события прошлого отражаются сквозь призму мемориальных сооружений и музеев, рассказала 14 мая на лекции в Ельцин Центре в Екатеринбурге Ксения Сурикова — кандидат культурологии, доцент Школы искусств и культурного наследия ЕУСПб.
Почему мемориальная архитектура иногда трактует историю в соответствии с господствующим менталитетом, миропониманием и мировосприятием, а иногда — наперекор им? Как с помощью музеев можно исследовать адаптацию, принятие и восприятие истории? Ответить на эти и другие вопросы помог широкий спектр сюжетов, таких как война, репрессии, геноцид, а также примеры музеев и мемориалов Великобритании, Германии, Франции и Бельгии, Израиля, США и стран бывшего СССР.
Лекция Ксении Суриковой стала четвёртой в совместном цикле Ельцин Центра и ЕУСПб «Исследования культурной памяти». Предыдущие лекции цикла:
Владимир Лапин — о «борьбе памятников»
Вадим Басс: как расшифровать здание?
Юлия Сафронова — об исследованиях культурной памяти
Культурная травма и подходы к её репрезентации
Прежде чем описать подходы к представлению трагических событий в музеях, эксперт привела определение культурной травмы, данное американским культурологом Роном Айерманом. «Культурные травмы — это не вещи, а процессы создания смыслов и атрибуций, длящаяся борьба, в которой разные индивиды и группы стремятся определить ситуацию, управлять ею и контролировать её», — писал исследователь.
К травмам относятся воспоминания о войнах, терроре, репрессиях, геноциде и других подобных событиях. Однако музейные экспозиции далеко не всегда делают акцент на их «человеческом измерении». Например, в музеях Куликовской или Бородинской битв мы видим нейтральный пересказ произошедшего, не затрагивающий страданий реальных людей, и коллекцию военных костюмов соответствующей эпохи. Схожим образом в российских музеях рассказывают о событиях Первой мировой войны, по ряду политических причин ставшей в отечественной историографии «забытой».
Совершенно иначе устроены европейские экспозиции, посвящённые Первой мировой. В Бельгии, одной из наиболее пострадавших от боевых действий стран, в музеях события представляются эмоционально, с использованием высокотехнологичных решений. А Имперский военный музей в Лондоне для создания дополнительных впечатлений задействовал яркие, запоминающиеся архитектурные акценты: проекционные задники, панорамные фотографии, подлинные или реконструированные элементы.
Сильнейшее впечатление на посетителей оказывает Оссуарий в Вердене. Это мемориал, содержащий останки 130 000 неопознанных солдат. Это как французы, так и немцы, погибшие в одной из самых кровавых битв Первой мировой — «верденской мясорубке».
По словам Ксении Суриковой, музейные экспозиции играют важную роль в формировании общественного восприятия исторических событий. При этом разные страны по-разному представляют одну и ту же эпоху, в зависимости от контекста, культурных предпосылок и целей музеев. Те же самые события могут восприниматься нейтрально или вызывать сильные эмоции, что влияет на коллективную память и культурное наследие общества.
Две музейные стратегии
Эксперт отметила, что в современных музеях применяются две различные стратегии. Первая предполагает эмоциональную вовлеченность: структура экспозиции помогает посетителям самостоятельно взаимодействовать с экспонатами, вызывая личные чувства.
Вторая — следование жёсткому нарративу: строгое повествование, исключающее дополнительные интерпретации и эмоциональные реакции, кроме задуманных авторами экспозиции. Примером такого подхода Ксения Сурикова назвала Музей Бориса Ельцина.
После 1980-х годов в музейных подходах по всему миру произошёл сдвиг: от демонстрации трофеев и подвигов к созданию личного переживания. Музеи всё чаще стремятся сделать историю близкой и личной для посетителя. В отличие от книг и фильмов, посещение экспозиции даёт больше свободы посетителю в выборе маршрута и времени, проведённого у экспонатов.
Методы, используемые музеями, зависят от их задачи и миссии, установленной учредителями. Например, Музей Победы на Поклонной горе имеет определённую идеологию, заданную государством, что безусловно накладывает отпечаток на его экспозицию.
Вторая мировая война в музеях
Вторая мировая война стала одним из самых травматических опытов XX века для Европы, Соединённых Штатов Америки и стран бывшего СССР, в историографию которых она вошла как Великая Отечественная. Эти события во многом сформировали общеевропейскую, советскую и даже американскую идентичность, что нашло отражение в многочисленных музеях.
Так, в Новом Орлеане был открыт официальный музей, посвящённый участию США во Второй мировой войне. Для того, чтобы продвинуть государственную идеологию и ценности, фокус в нём сделан на американском солдате и его пути в годы войны.
Музейная экспозиция строится на двух основных методах. Первый — это реалистическое погружение в среду, где находился солдат, через воссоздание различных локаций (Берлин, Южная Африка, заснеженная Европа). Второй — мультимедийные инсталляции и интерактивные элементы, такие как управление подводной лодкой. Здесь эмоциональное вовлечение создается через «эффект присутствия» за счёт тряски от взрывов и звука бушующей вокруг воды.
Российские военные музеи в основном следуют традиционному пути — они создают максимально детализированные реконструкции на основе документальных хроник, воссоздавая среду до мельчайших деталей (пыль, обрывки бумаги, шерсть на шапке). Как правило, экспозиции статичны и не содержат мультимедийных элементов, а повествование ведётся через ключевые этапы Великой Отечественной войны: Брестская крепость, оборона Москвы и Сталинграда, Курская битва, взятие Берлина.
Такой подход постепенно утрачивает популярность, поэтому в последние годы в экспозиции вплетаются новые технологии. Например, в музее Зои Космодемьянской в деревне Петрищево с их помощью воссоздаётся заснеженный лес, а для дополнительного воздействия на посетителя кондиционеры установлены на низкую температуру. В Музее Победы на Поклонной горе в 2015 году открылась новая экспозиция «Подвиг народа», заполнившая пробелы в повествовании о войне с помощью сочетания мультимедийных технологий и документальных материалов.
А наиболее яркий пример меняющегося подхода показывает музейный комплекс «Дорога памяти», опоясывающий главный храм ВС РФ в подмосковной Кубинке. Сочетание сценографии и мемориальных элементов, показывающих быт во время блокады, минные поля, разминирование водных пространств. Этот смешанный подход создаёт ощущение присутствия живых людей и оказывает на посетителей сильное эмоциональное воздействие, — говорит Ксения Сурикова.
Память о Холокосте и другие музеи геноцида
Холокост — ещё одна мощнейшая травма ХХ века. Несмотря на единый подход к описанию события, различные музеи мира используют разные методики в создании экспозиций о нём. В качестве примера Ксения Сурикова привела Американский мемориальный музей Холокоста в Вашингтоне и Мемориальный комплекс Яд Вашем в Иерусалиме.
В Вашингтоне сделан акцент на классический сторителлинг, эмоциональное вовлечение и интерактивность. Посетители на входе получают карточки с историями реальных людей, а затем последовательно проходят все этапы как узники концлагеря: от отправки в вагонах до нахождения в лагерном бараке. Размещённые в музее документы используются для обсуждения роли США в обнаружении информации о концлагерях.
Центральный нарратив Мемориального центра Яд Вашем — рассказ о создании нации через трагедию и боль. Большое внимание в экспозиции уделяется причинам Холокоста и истории антисемитизма в Германии. Один из первых экспонатов — настольная игра «Путь свастики», которая показывает, как нацизм вторгался в детство. Простые артефакты, как детская булавка на лагерной робе, вызывают сильные эмоции и подчёркивают человеческую историю за экспонатами.
Музей подробно рассказывает о методах определения арийской и неарийской расы, демонстрируя антинаучные подходы нацистов. Негуманные практики показаны как нормальные, что шокирует своей механикой и смыслом. Яд Вашем позволяет посетителям задуматься, создавая пространство для новых мыслей и связей, говорит Ксения Сурикова.
Экспозиция включает перечисление имён жертв Холокоста и множество фотографий погибших. Это напоминает о том, что память о них не канула в лету. Наконец, архитектура и расположение Яд Вашем усиливают эффект: после прохождения через экспозицию посетители выходят к свету и природе, что символизирует надежду и возрождение. Выход ведёт на гору Герцля, где расположен главный национальный мемориал Израиля. Таким образом, подчёркивается связь между историей Холокоста и созданием еврейского государства.
— Этот подход отличается от других музеев геноцида, где эмоции часто навязываются посетителям, — говорит Ксения Сурикова. — Например, в Руанде используются шокирующие экспонаты, такие как окровавленная одежда и останки, что оставляет мало пространства для размышлений о причинах и предотвращении подобных событий в будущем.
Память о репрессиях и тоталитаризме
Сложность представления тоталитаризма связана с конфликтом памяти: события 1945 года в странах Восточной Европе трактуются разными людьми либо как освобождение, либо как оккупация. Примером последнего подхода является «Дом террора» в Будапеште, использующий как мультимедийные, так и театрализованные элементы при рассказе про военную и послевоенную историю Венгрии.
— Российские посетители испытывают трудности в восприятии экспозиции из-за воспитания в другой традиции, где Восточная Европа считается освобождённой, а не оккупированной, — говорит Ксения Сурикова. — Музей не учитывает этот конфликт памяти и не пытается переубедить или объяснить российским посетителям другую точку зрения.
Музей критикуется за чрезмерное выкручивание эмоционального элемента и отсутствие пространства для размышлений и интерпретации. Его рейтинг на TripAdvisor низкий (2 из 5 баллов), что отражает неудовлетворённость гостей.
Иной подход практикуют в центре «Топография террора» в Берлине. Здесь не использует музейные предметы и визуальные эффекты для эмоционального воздействия. Музей, расположенный на месте правительственных кварталов Третьего рейха, рассказывает о работе аппарата нацистского государства и фокусируется на документальных свидетельствах, что делает его более аналитическим и исторически точным.
Иногда попытки сохранить память об эпохе тоталитаризма оборачивается комичным эффектом. В том же Будапеште существует парк «Мементо», где собраны памятники советской эпохи. Их высокая концентрация превращает травматические символы в фотопоинты для туристов.
Некоторые музеи фокусируются на создании пространства для моральных и этических размышлений. Таков Музей памяти и Прав человека в Чили: он сочетает контекстуализацию и подробное изложение документов с экспозициями, показывающими пытки времён диктатуры Аугусто Пиночета.
Российские музеи памяти жертв политических репрессий чаще всего строятся на персонификации. Например, Музей истории ГУЛАГа в Москве предоставляет больше информации о жертвах, включая их истории и личные вещи, что помогает посетителям лучше понять и сопереживать. Экспонаты, в числе которых есть даже дверь от камеры, вызывают сильное эмоциональное воздействие.
По словам эксперта, Музей истории ГУЛАГа и Музей-заповедник истории политических репрессий «Пермь-36» предлагают примеры того, как можно сочетать показ физических условий заключения с интеллектуальными размышлениями и документальными свидетельствами. Эти подходы не только вызывают эмоциональный отклик, но и стимулируют глубокое понимание исторических процессов и моральных дилемм, связанных с репрессиями и заключением.
Мемориал 9/11 в Нью-Йорке
Мемориал-музей 9/11 в Нью-Йорке — один из новейших мемориальных проектов. Он представляет собой уникальный музей, в котором используется множество технологий и документальных свидетельств для создания глубокого эмоционального воздействия на посетителей. Экспозиция фокусируется на самих событиях 11 сентября и их непосредственном влиянии, создавая мощный контраст между монументальными и личными аспектами трагедии.
— Мемориал жертвам террористической атаки на Всемирный торговый центр в 2001 году находится под одной из бывших башен, где теперь расположены бассейны. Тема воды часто используется в мемориалах, посвящённых массовым жертвам, — рассказывает Ксения Сурикова. — Эмоциональное воздействия на посетителей оказывают масштабные элементы оставшихся зданий, а плакаты с поиском пропавших людей, расклеенные родственниками, подчёркивают человеческий аспект трагедии.
В экспозиции представлено 3 тысячи пластинок разных оттенков голубого цвета, символизирующих разрушенное небо, — по числу погибших. Экспозиция фокусируется на самих событиях 11 сентября 2001 года и почти не затрагивает предысторию и постисторию. Огромные куски разбившихся самолётов соседствуют с личными вещами погибших и спасателей, создавая контраст масштаба. В музее активно используется аудиоскейп, наполненный криками и голосами очевидцев, что усиливает эмоциональное воздействие.
Подводя итоги лекции, Ксения Сурикова отметила, что современные исторические и мемориальные музеи сочетают документальные свидетельства, мультимедийные технологии и контекстуализацию для создания пространств, где посетители могут не только чувствовать, но и размышлять о причинах и последствиях исторических трагедий. Эти экспозиции играют важную роль в сохранении памяти и обучении будущих поколений, помогая формировать коллективное осознание и понимание сложных моральных и этических вопросов, связанных с травмами прошлого.
