В Филиале Ельцин Центра в Москве, расположенного на Малой Никитской улице, в усадьбе Долгоруковых-Бобринских, 3 декабря была прочитана лекция, посвящённая творческому и человеческому союзу великого художника Константина Коровина и великого певца Фёдора Шаляпина. Лекцию прочла филолог, специалист по литературе и искусству Серебряного века Алла Подбуцкая.
Напомним, сейчас в московском филиале Президентского центра проходит выставка «Дом Коровина: спасаем вместе» и лекция Аллы Подбуцкой состоялась в рамках этой выставки. А весь проект, выставка про дом Коровина – это третья выставка проекта «Музей как шанс». Эти выставки рассказывают об успешных музейных проектах в малых городах России. Таких случаев не так много, но они есть. Они способны изменить к лучшему жизнь в этих городах, изменить депрессивную атмосферу, создаются новые рабочие места, люди получают перспективу. История возрождения дачи-музея художника Константина Коровина в ярославской деревне Охотино – из этого ряда, хотя до окончательного триумфа ещё не близко.
Именно там, на даче Константина Коровина в Охотино, крепла дружба двух великих людей России, двух гениев – художника Константина Коровина, которого называли «Моцартом живописи», и непревзойдённого певца-баса Фёдора Шаляпина.
История дачи в Охотино начиналась так. В 1897 году известный и успешный художник Константин Коровин купил у своего друга Саввы Мамонтова, крупнейшего промышленника и мецената (его ещё называли Савва Великолепный, или московский Медичи), покровителя художников и артистов, землю рядом с рекой Нерль (сегодня это Ярославская область). По тем временам место отдалённое: сначала поездом из Москвы восемь часов, затем до деревни Охотино ещё 12 километров гужевым транспортом. Художник мечтал о жизни среди природы, «вдали от суетного света» и творить в своё удовольствие. Коровин построил просторный дом с мастерской и большой террасой. И охотинские места стали для него раем. И не только для него. Сюда приезжали его ближайшие друзья – художники Валентин Серов и Сергей Виноградов, композитор Сергей Рахманинов и уже знаменитый певец Фёдор Шаляпин. Список бывавших в Охотино очень большой.
В самом начале лекции Алла Подбуцкая сказала слушателям, что её «спутниками» будут книги, фрагменты из которых она будет цитировать или на которые ссылаться. Дело в том, что в Охотино перебывало множество людей, и многие из них оставили свои мемуары. К слову, и Коровин, и Шаляпин также были одарёнными литературно людьми, оставили мемуары и не только. Стоит, например, сказать, что Константин Коровин написал более четырёхсот рассказов.
Первая (мимолётная) встреча Коровина и Шаляпина, по свидетельству биографов, случилась в ресторане Лейнера на Невском проспекте в Санкт-Петербурге. А через пару лет произошла встреча судьбоносная, положившая начало многолетней дружбе. К Всероссийской промышленной и художественной выставке 1896 года в Нижнем Новгороде Коровин (Савва Мамонтов был одним из её организаторов) оформлял павильон «Крайний Север», построенный также по его проекту. Можно сказать, что дружба двух гениев смогла состояться благодаря Савве Мамонтову. Не будь его, не попади наши герои в его орбиту, предположить подобное было бы трудно, уж очень разные темпераменты, да и разница в возрасте ощутимая: Коровин был старше Шаляпина на 12 лет.
Мамонтов разглядел огромное дарование Шаляпина и пригласил его в свою частную оперу. Фёдор Иванович выступал в Частной русской опере Мамонтова четыре сезона и приобрёл широкую известность, здесь случился взлёт его карьеры. Биографы Мамонтова считают, что он специально под Шаляпина поставил оперы «Юдифь», «Моцарт и Сальери», «Борис Годунов». Константин Алексеевич оформлял спектакли в опере, придумывал костюмы и декорации. Коровин пришел в театр, когда декорации были допотопные, старые, малоинтересные, очень реальные изображения: дома, избы. А Коровин посмотрел на всё это взглядом монументалиста, переделал масштаб, поменял палитру, подобрал необыкновенную команду таких же талантливых людей. Даже гардероб частной оперы Мамонтова был полностью обновлен. Театр стал местом работы и дружества и для Коровина, и для Шаляпина.
Но опера Мамонтова была далеко не единственным местом приложения сил художника Коровина. Его появление в Большом театре состоялось в 1899-м. Сначала его приняли временно, в виде опыта на шесть месяцев. В 1903-м он назначен художником-оформителем и библиотекарем императорских театров Москвы. И уже в 1910-м году он становится главным художником императорских театров. Очень жаль, что пожар унёс его наследие, до нас дошли крохи. Но по афишам и программам выявлено 60 спектаклей Большого театра, автором оформления которых значился Коровин. Работал Константин Алексеевич над декорациями к спектаклям и Мариинского театра, и миланского Ла Скала. Уникальный бас Фёдора Шаляпина покорил не только Россию и Европу, но и, наверное, весь мир. Достаточно назвать гастроли в США и Аргентине.
Алла Подбуцкая взяла с собой из музея «Архангельское» (она там работает) воспоминания сына Саввы Мамонтова – Всеволода Саввича Мамонтова и зачитывала фрагменты. Сын отдельно рассказывает, даёт характеристику общению наших героев. «Когда отец ездил в Европу, то неизменно уговаривал гостей сопровождать его. Ездили в Париж, в Италию». Интересным памятником осталась тетрадка, в которой отец описывал свое путешествие, а Коровин иллюстрировал этот маршрут на полях.
Дружбу певца и художника запечатлел и великий русский писатель Иван Бунин в своём знаменитом цикле рассказов «Тёмные аллеи». Рассказ называется «Второй кофейник». Он коротенький, всего две страницы, но очень «густой», плотный текст. Героиня рассказа – натурщица, любовница и хозяйка художника – живёт с ним в мастерской на Знаменке. Крестьянская девушка осталась в шестнадцать лет сиротой, прислуживала в трактире у дяди с тётушкой, которые решили продать её в бордель. Спасли девушку, круто изменив её судьбу Коровин с Шаляпиным, заехавшие в трактир после ночного загула в Стрельне. Девушка стала зарабатывать на хлеб натурщицей. Подарили они ей счастье, отвели от беды? Неизвестно. Но бунинская строка оставила эту историю для потомков.
Вернёмся на коровинскую дачу в Охотино. Нерль – необыкновенно уютная, чистая речка, извивается по-над высоким берегом. Обычно безоблачное небо, первозданная природа. В доме царили любовь, веселье, атмосфера творчества. Ставились любительские спектакли, бывали музыкальные вечера. Коровин и его гости часто выбирались на рыбалку на речки Нерль и Рекшу. Охотились, ходили за грибами.
Здесь было так чудесно: и человеческая, дружеская атмосфера и природа вокруг, что Шаляпин откупил у Коровина часть земли – Ратухинскую пустошь и в 1905 году построил по соседству там себе дом. Автором проекта стал Константин Коровин. Именитых соотечественников у него перебывало не меньше, чем у Коровина. К сожалению, шаляпинский дом не сохранился, но на фотографиях его увидеть можно.
Людям современным трудно представить, как выглядела тогдашняя дачная жизнь. И снова – в помощь книга. Алла Подбуцкая зачитала фрагмент из воспоминаний старшей дочери Шаляпина – Ирины Фёдоровны:
«Пикники. Одними из наших любимейших деревенских удовольствий были пикники. Рано утром к даче подавалась линейка, запряженная парой лошадей. За линейкой подъезжал тарантас, шарабан, плетеный, крытый черным лаком, набитый душистым сеном, в который впрягалась лошаденка общего любимца, деда Емельяна из деревни Старово. На линейку усаживались малыши и гости. В тарантас садились отец с матерью, а на телегу, груженную корзинками, самоваром, посудой, вскарабкивались мы, старшие дети.
Все двигались в путь. Ехали обычно на наше излюбленное место, обрыв, где природа была чрезвычайно живописна. Высокий берег Нерли круто обрывался. Речка, извиваясь среди лугов, терялась вдали и виднелся густой сосновый лес, пахло хвоей, цветами, осокой. Прямо на земле, на траве, стелили огромную скатерть, складывая все привезенное. Особенно любили ставить самовар. Для этого набирали сухих еловых шишек, а отец стругал лучинки, запаливал их, клал в самовар, накрывая сапогом, чтобы раздуть пламя.
Мы уплетали деревенские сласти, запивая горячий чай, а отец рассказывал были и небылицы, на что он был большой мастер. Любил вспоминать свое детство, рассказывал о Казани, как ходил в ночное стеречь лошадей, и объяснял, как надо играть в игру «шар-мазло» и свайку.
<…>
Накупавшись, снова шли к обрыву и в сумерки зажигали огромный огонь. Детворе было радостно перепрыгивать, а Федору Ивановичу нужно было просто сделать большой шаг, чтобы перешагнуть костер. Когда становилось темно, мы ходили собирать светлячков и насаживали их в волосы отца и бороду деда Емельяна.
С обрыва уезжали ночью. Усевшись в свои экипажи, с шутками, смехом, усталые, но счастливые, мы возвращались домой под таинственный шум леса, веселый звон бубенцов и удалую русскую песню».
На жизнь на даче – это далеко не только весёлая праздность. Велись бесконечные разговоры об искусстве, рождались новые замыслы. Коровин с Шаляпиным успевали вместе работать над спектаклями. Коровин ещё активно писал. Искусствоведы подсчитали, Константин Коровин создал здесь более двухсот картин. Константин Алексеевич писал быстро: мог закончить работу за пару дней. Художник Александр Бенуа, главный идеолог общества «Мир искусства в 1902 году о творчестве Коровина писал так: и хотя Коровин «иногда раздражает нарочитой бойкостью техники… и некоторой поверхностностью… это искание красоты будило в нас горячий энтузиазм. Какая радость красок! Какой темперамент… и чисто красочный. Это был наш первый импрессионист…»
1917 год, конечно, всё изменил. Шаляпину, казалось бы, ничего не грозило: крестьянский сын, новая власть ему «даровала звание Народного артиста», но жизнь не устраивала. И в 1922 году он с семьей уехал за границу, сначала на лечение, затем на гастроли в США, и окончательно осел в Париже. Константин Коровин революцию принял, активно занимался сохранением памятников, устраивал аукционы и выставки в пользу освободившихся политзаключённых, продолжал сотрудничать с театрами, преподавал. Но по совету наркома просвещения Анатолия Луначарского выехал с семьёй за границу, также в Париж.
Во Франции друзья связи не потеряли, сохраняя дружбу, но судьбы их сложились по-разному. Благодаря своему огромному таланту и гастролям, Шаляпин мог прилично содержать свой «двор» из 27 человек. К Коровину судьба была не столь милосердна. Его работы уже не ценятся, как раньше, на первый план выходят другие имена. Ухудшение зрения заставило его отказаться от живописи. Свои воспоминания Коровин надиктовывает. Художник был несчастлив и стыдился этого. Почти не приглашал гостей.
И снова старшая дочь Шаляпина Ирина Федоровна вспоминает о последней встрече с отцом в 1932 году в Париже. Она записала слова отца: «Хорошо, как хорошо, что ты приехала. Вот мне кажется, что ты кусочек Москвы с собой привезла. Скажу тебе откровенно, надоели мне эти заграницы. Так хочется в русскую деревню. Вот бы, как прежде, с Костей Коровиным рыбку половить, да на новенькой мельнице остановиться. Знаешь, а давай-ка сегодня у Борьки в мастерской устроим эдакий русский вечер. Позовем Сережу Рахманинова, Костю Коровина.
Так и сделали. Вечером собрались, отварили пельмени, купили бутылочку русской водки и пошел пир горой. Сначала пели под гитару, потом стали просто петь русские песни. Запевал отец, а все остальные подхватывали. Дирижировал Рахманинов. Потом-то запели плясовую, и отец с Коровиным сорвались с места и пустились в пляс. Было забавно и весело наблюдать за ними».
Федор Иванович Шаляпин ушел из жизни в апреле 1938 года, Константин Алексеевич Коровин – в сентябре 1939-го. Дружба великого художника и великого певца продолжалась более четырёх десятков лет.
