Эзотерические учения – астрология и алхимия – несколько столетий назад утратили свой научный статус, но до сих пор пытаются навести на себя академический лоск. На своей лекции в Ельцин Центре 20 февраля кандидат философских наук Сергей Пахомов объяснил, как и почему эти две древние дисциплины стали лженаучными.
Лекция председателя научной Ассоциации исследователей эзотеризма и мистицизма, доцента Российского государственного педагогического университета имени А.И. Герцена и Русской христианской гуманитарной академии Сергея Пахомова продолжила цикл «Лженаука: бороться или смириться?».
– Нашу эпоху я бы назвал эпохой научного господства. Учёные выступают экспертами на различных площадках, к их мнению прислушивается общество и власть имущие, на их оценках выстраиваются далеко идущие стратегии и планы. По сути дела, положение науки сейчас такое, какое было у церкви в Средние века, – отметил эксперт. – При этом наука верит лишь во всесилие и возможности человеческого разума, поэтому она постоянно что-то опровергает и доказывает, спорит и кого-то критикует, и эта динамика сообщает науке хоть и весьма специфическое, но поступательное движение вперёд.
По словам Пахомова, именно на этом фоне какие-то концепции отбрасываются, оказываются псевдонаучными, критерии науки, во многом установленные уже достаточно продолжительное время, также постоянно пересматриваются.
– Одно из самых первых употреблений термина «псевдонаука» прозвучало в конце XVIII века по отношению к алхимии. Именно тогда зарождается и развивается новая химия, уже очищенная от каких-то остатков алхимических идей. Однако чаще всего, когда говорят о псевдонауке, то кандидат номер один – это астрология. Сегодня редко можно услышать о каких-то очередных алхимических достижениях или открытии философского камня, в то время как астрология буквально повсюду. Это не просто очень популярное и массовое учение, астрология регулярно говорит о себе как о науке, что, конечно, очень раздражает учёных.
Астрология, которая рассматривалась как наука вплоть до научной революции XVII–XVIII веков, зародилась в Месопотамии около пяти тысяч лет назад, благодаря наблюдениям за звёздным небом, планетами и светилами. Она вышла из астральной религии, где звёзды считались не просто небесными телами, а богами, влияющими на жизнь людей, возникла как необходимость изучения влияния этих могущественных сущностей на жизнь человека и мир в целом. Так появилась мунданная или мировая астрология.
Сформировалась астрология уже в эллинистическую эпоху, когда греки переработали и придали классическую форму знаниям, накопленным в Месопотамии. В конце V века до нашей эры появляются гороскопы. В период Римской империи астрология стремительно набирает популярность, перерастая из элитарного искусства в доступную для всех услугу, и становится, как и сегодня, частью массовой культуры.
– Астрологию использовали практически все известные тогда крупные философские и религиозные движения – зороастризм, гностицизм, митраизм и стоицизм. Философ Посидоний Родосский превратил астрологию в мощный фундамент своей системы, потому что стоики почитали судьбу, которая руководит миром, а в звёздах видели символ неумолимой власти и силы, от которой мы вынуждены полностью зависеть. Такая фаталистическая трактовка астрологии стала доминирующей в период, когда развивается христианская религия.
В христианстве, как и в мусульманстве, формируются как минимум две тенденции отношения к астрологии. Православие отвергает эту дисциплину как некий сатанизм, а католицизм оказывается более лоялен к астрологии, которая где-то с XI–XIII веков становится частью образовательного процесса в европейских университетах, а столетиями ранее процветает наряду с алхимией в Кордове, Дамаске и Багдаде среди учёных-мусульман.
– Естественно, в христианстве продолжала господствовать идея, что звёзды не могут влиять на свободный выбор человека, что поклоняться им нельзя, потому что это магия. Звёзды созданы Богом, они не принуждают, а просто указывают какой-то путь, какой-то божественный промысел. Тем не менее астрология получает большое развитие и становится очень востребованной.
Первый удар по этой дисциплине нанёс Коперник и его гелиоцентрическая система, затем астроном Гершель в XVIII веке обнаруживает Уран, чем ставит под сомнение базирующуюся на семи планетах классическую версию астрологии и точность расчётов. Философ Фрэнсис Бэкон, изложивший новое понимание сути науки, призывал астрологию быть более экспериментальной и верифицируемой, но у астрологов сделать это не получилось.
– С XIX века, когда наука уже приобрела свои новые формы, астрология оказывается где-то на обочине. Заниматься астрологией для учёного становится зазорным, поэтому она развивается теперь уже как некая эзотерическая оккультная дисциплина. Падающее знамя астрологии подхватили теософы и понесли его в массы как эзотерическую доктрину.
Новую волну в развитии астрологии в XX веке и её коммерческий успех обеспечил британец Алан Лео, стоявший у истоков той астрологии, которая сейчас так активно и массово представлена в обществе. Она получила название теософской. Сегодня астрология с её множеством школ и течений весьма неоднородна, но каждое из них старается говорить о своей «научности», поскольку наука – это сейчас господствующая величина.
Пахомов также отметил, что благодаря влиянию швейцарского астролога Дэйна Радьяра современная астрология всё больше становится для человека не методом предсказания, а способом через гороскопы изучения самого себя, выявления своего потенциала, скрытых возможностей – астропсихологией.
– Теперь астрология немножко напоминает какое-то психологическое консультирование, психотерапию и развивается уже как гуманитарная дисциплина, – подчеркнул эксперт.
Алхимия – ещё одно эзотерическое учение, которое имеет очень древние истоки. Как считается, она зародилась в Александрии примерно в начале нашей эры и включила в себя как ремесленные, так и религиозные практики. Отцом-основателем алхимии считается Зосима Панополитанский, во многом заложивший основы последующего развития дисциплины. Вооружившись идеей Аристотеля о превращении веществ друг в друга, он выдвинул свою – о веществе-посреднике, которое при добавлении к какому-то веществу позволяет изменить его на золото.
Особенно активно алхимия развивается в эпоху расцвета арабо-мусульманского мира. Одной из важных и значимых фигур того времени был Джабир ибн Хайян, создавший ртутно-серную теорию происхождения металлов. Он полагал, что «созревание» золота можно ускорить с помощью некоего эликсира, который приводит к изменению соотношения ртути и серы в металлах и к превращению последних в золото и серебро.
– Кроме того, Джабир ибн Хайян открыл азотную, серную и соляную кислоту. Надо сказать, что алхимия очень сильно помогла последующей науке в понимании того, как устроен мир химических веществ. При этом многие из них – цинк, порох, глауберова соль – были открыты случайно в процессе поиска философского камня.
Алхимия, в отличие от астрологии, более сложно приживалась в христианском обществе. Церковь боролась с алхимиками, опасаясь, что создание технологии получения золота приведёт к бунту народа против власть имущих, но при этом алхимиков очень ценили при королевских дворах. Однако шли годы, а философский камень так и не находился.
– В XVII–XVIII веке активно развивается научная химия благодаря усилиям Лавуазье, Пристли и Ломоносова, а старая теория о превращении одних веществ в другие оказывается не слишком совместимой с новым научным аппаратом. Алхимией постепенно становится заниматься зазорно, и не нашлось теософов, способных придать ей новый импульс к развитию. Так что алхимия, которой сейчас занимаются единицы, особо не претендует на статус научности, как это делает астрология.
Пахомов считает, что алхимия может со временем совсем исчезнуть, но астрология – вряд ли, поскольку пользуется определённой востребованностью в обществе. Все мы желаем знать, что нас ждёт на следующий день, желаем контролировать своё будущее, желаем понимать, кто мы такие и каковы наши возможности.
– Сейчас мир – это какие-то бесконечные и разбегающиеся галактики, а где там место человечества и есть ли кто-то подобный нам – непонятно. И в тяге к астрологии проявляется тоска по камерному, домашнему и волшебному миру прошлого, который был достаточно небольшим по размеру, где всё было понятно, всё освоено.
