2 декабря выдающемуся политику, одному из соавторов перестройки Александру Николаевичу Яковлеву исполнилось 100 лет.
У Александра Николаевича Яковлева была яркая и непростая судьба. Фронтовик, инструктор Ярославского обкома КПСС, слушатель Высшей партийной школы, стажер Колумбийского университета в США, заведующий отделом пропаганды ЦК КПСС посол СССР в Канаде, директор Института мировой экономики и международных отношений, член политбюро ЦК КПСС, член Президентского совета… Одно перечисление его должностей даёт представление о том пути, который он прошел. И как прошел… Для тех, кто мало знает об этом человеке, есть его собственная книга «Сумерки» – честный рассказ о себе и стране, где личность автора не менее, а может и более интересна, чем изложение событий.
Мне повезло – мы были знакомы с Александром Николаевичем, и у меня была возможность не просто слушать его, но задавать вопросы и получать ответы. Много раз неформально, и только один раз – в интервью.
Но тут нужна предыстория. 15 лет я проработала в «Московских новостях», газете, которая в конце 80-х стала символом перестройки. Символом перестройки её сделали два Яковлевых – главный редактор МН Егор Яковлев и член политбюро ЦК КПСС Александр Яковлев, который страховал и поддерживал Егора, чтобы того не сожрали товарищи из политбюро. Оба Яковлева были очень яркими – нестандартно мыслящими, ироничными, умеющими вести за собой и рисковать. А еще – задавать себе и тем, кто рядом, все более высокую планку. Из-за чего находиться рядом с ними всегда было непросто. Так сложилось, что в 2003-м оба, пройдя непростой карьерный круг, опять встретились в «Московских новостях». Егор Яковлев как председатель, Александр Николаевич – как член Наблюдательного Совета. Это был орган, который придумали журналисты, чтобы гарантировать себя от давления любого возможного собственника. Два года рядом с ними и опираясь на них – для меня это был счастливый поворот судьбы. История яковлевских «Московских новостей» в силу сложных обстоятельств закончилась в марте 2005-го. И в том же году оба Яковлевых ушли из жизни. А в феврале 2005-го Егор Владимирович сделал мне неожиданный подарок – как будто знал, что это последний шанс. Он взял меня с собой на «двойное» интервью с Александром Николаевичем Яковлевым и Михаилом Сергеевичем Горбачевым.
Это было за десять дней до того, как Егор Яковлев попал в больницу, из которой уже не вышел. Он хотел именно так отметить в «Московских новостях» 20-летие перестройки. Просто усадить за стол Александра Николаевича Яковлева с Михаилом Сергеевичем Горбачевым и заставить их вспоминать вслух. А потом опубликовать стенограмму разговора. До сих пор не понимаю, зачем на эту встречу он позвал меня. Но я стала в этом разговоре четвертой и даже рискнула вклиниваться с вопросами. Запись, сделанную на редакционном диктофоне Sony, храню до сих пор.
Александр Николаевич обращался к Горбачеву на «вы» и «Михаил Сергеевич». К Яковлеву на «ты» и «Егор». Михаил Сергеевич, в свою очередь, к обоим обращался на «ты» и по имени. Егор Владимирович — к обоим на «вы»: Михаил Сергеевич, но дядя Саша (не знаю уж как давно, но, сколько помню, всегда обращался к своему старшему товарищу так). Разговор шел не слишком легко. Было заметно, что между ними — долгая история сложных взаимоотношений. В таком составе они не разговаривали много лет.
Вот выдержки из той – уже исторической – стенограммы.
Егор Яковлев (Е.Я.): Когда была переломная точка, после которой вам стало ясно, что вы — во главе революционных перемен? Принято считать, что это I Съезд народных депутатов.
Михаил Горбачев (М.Г.): Нет, конечно. Если бы это произошло тогда, мы не провели бы к этому моменту политическую реформу. А мы ее провели. Осознание масштаба перемен пришло где-то накануне январского 1987 года пленума ЦК.
Александр Н. Яковлев (А.Я.): На этом пленуме должен был прозвучать доклад о необходимости политической реформы.
М.Г.: Спорили ужасно…
Е.Я.: Как я понимаю, вопрос о темпах реформ был в ваших спорах особенно болезненным.
А.Я.: Темп был рваный. В политической области мы шли очень быстро. Может быть, надо было и помедленнее.
М.Г.: А с реформированием партии все равно опоздали. С Союзом — тянули, тянули и тоже опоздали.
А.Я.: С партией, согласен, опоздали. А с Союзом можно было бы и подождать.
М.Г.: Как подождать?
А.Я.: А так. Подождать, оставить все на некоторое время в законсервированном виде... И вот с печатью не всегда ладно получалось. Со времен октябрьского переворота все было зажато, а тут на радостях стрелы полетели во все стороны. Без всякой оглядки на последствия.
Е.Я.: Чем это плохо?
А.Я.: Тем, что вы сосредоточили всю критику на Горбачеве. Это была ошибка. Надо было гнуть к земле номенклатуру, требовать ее замены, продвигать демократические реформы, а вместо этого нападали на президента.
М.Г.: Этому можно найти оправдание, Александр. Ты согласишься: люди боялись, что и на этот раз все быстро оборвется.
А.Я.: Понимаю. Но мы-то знали, что назад пути нет. Я на себя готов взять часть вины: не сумел мобилизовать демократическую печать, чтобы за жабры или, как говорил Салтыков-Щедрин, за морды взять номенклатуру, чтобы она почувствовала: кончается ее власть.
Е.Я.: А в какой области вы слишком медлили?
А.Я.: В экономике. Мало кто помнит, еще на политбюро дважды слушался вопрос о рыночной экономике. Но продвинуться к ней не удавалось.
М.Г.: Абсолютно верно он говорит... Но сопротивление оказалось слишком сильным... Я старался повлиять на ход событий. Шел на компромиссы.
А.Я.: Не всегда надо было идти.
М.Г.: Ты о чем?
А.Я.: Да хотя бы об этих — Павлове, Язове... Надо было их гнать к чертовой матери. Они же идеологическую программу переворота заранее изложили. А Горбачев вроде бы не замечал. А сними он этих деятелей с работы тогда, все пошло бы по-другому. Но пожалел.
М.Г.: Ты не прав, я не мог затевать с ними драку перед подписанием нового союзного договора. Это глупость. На это они и рассчитывали.
А.Я.: Вот я и считаю, что главная ошибка перестройки — кадровая. У Михаила Сергеевича была любимая фраза: «Не надо ломать людей через колено».
М.Г.: Я и сейчас так говорю. И так поступаю.
А.Я.: Может, через колено ломать не надо было, а вот головы отрывать было нужно…
А.Я.: Когда мы говорим о том, что наша страна должна войти в сообщество мировых держав как равная среди равных, надо понимать, что речь не о силе, которая определяется ракетами, танками, армией. Помните, что мы с вами в 85-м говорили? Богатство и свобода, свобода и богатство. Вот тебе и величие страны... Вот нас упрекают: «До Горбачева СССР уважали и боялись. Боялись — точно. А вот кто уважал — не припомню. Вот говорят великая держава, а я так и не знаю, что это такое.
М.Г.: Не знаешь, что такое великая держава?
А.Я.: Не знаю.
М.Г.: Надо лишить тебя звания академика.
Е.Я.: Желающих хватает. Сейчас вообще многие пытаются ревизовать то, что было сделано вами в годы перестройки. Похоже, что среди врагов народа вы следующие, после олигархов.
Жаль, что у меня не было возможности послушать разговоры Александра Николаевича Яковлева с Борисом Николаевичем Ельциным. Александр Николаевич рассказывал, что после отставки Ельцина они часто и подолгу разговаривали по телефону, обсуждая российскую историю и то, как она влияет на современную политику.
…А спустя несколько лет Фонд Б.Н. Ельцина, а затем и Президентский центр Б.Н. Ельцина в сотрудничестве с Фондом А.Н. Яковлева начал издавать уникальную серию книг «Россия. XX век». Читая эти книги, понимаешь, что России XX века не так уж часто везло с политиками. С Александром Николаевичем Яковлевым повезло.
Людмила ТЕЛЕНЬ, первый заместитель исполнительного директора Президентского центра Б.Н. Ельцина
Фото: фотохроника ИТАР-ТАСС
