Программа к дню рождения Бориса Ельцина
В день рождения первого президента России – 1 февраля – в Киноклубе Ельцин Центра пройдет встреча с Иреной Лесневской – издателем, журналистом, основателем телекомпании REN-TV (вход свободный, по регистрации).
Ирена Стефановна, как продюсер, сняла с Эльдаром Рязановым публицистические фильмы (она сама называет их передачами), главный герой которых – Борис Ельцин, действующий президент страны.
– С момента фильмов о Ельцине прошло более четверти века. Мелкое, пустоватое наверняка ушло, стёрлось. Что в вашей памяти осталось яркого, значительного от встреч с Борисом Ельциным, и как политиком, и как человеком, и от того времени?
– Когда я слышу «лихие 90-е», «проклятые 90-е», меня всю корёжит, потому что для меня это лучшее время. Для меня и тех людей, которых я люблю, на которых равняюсь, которыми восхищаюсь, радуюсь, что многие всё еще держатся. И пусть некоторые уехали, некоторые ушли в другой мир. Считаю, что Ельцин вырулил советскую абсолютно разложившуюся страну на новый путь. Вспомните, что было в последние советские годы. Денег не было, зарплат не было, вранье сплошное с утра до вечера. Сваливать развал Советского Союза на Ельцина – бессмысленно и несправедливо. Ни в августе 91-го, ни в декабре, когда все развалилось окончательно, защищать Союз не вышел никто. И коммунисты, и Верховный Совет признали развал Советского Союза, Беловежскую пущу.
Считаю, что Ельцин при всех огромных заслугах, сделал несколько крупных ошибок, но то, что это был человек абсолютно не коррумпированный, болеющий за страну, болеющий за каждого убитого человека – это факт. Посмотрите и сравните, как он выглядел в 93-м и в 96-м! За три года человек изменился внешне так, что его даже трудно узнать. В начале 90-х это мужчина, пышущий здоровьем!
Он был человеком дела и заставлял всех вокруг себя поверить в него, в то, что он делает. Его многие поддержали и до сих пор помнят это время как одно из лучших. Он сделал очень многих самостоятельными. Я была одной из тех. Вдруг открылись шлюзы, и не только в стране, но и в каждом человеке, который хоть что-то мог и хотел, и верил. Для меня Ельцин – это была надежда.
– В домашней обстановке Ельцин отличался от официального? Какие-то человеческие черточки запомнились?
– Он производил впечатления очень сильного мужчины, мужика, и в то же время в нем проступали какие-то детские черты – стеснительность, немножко хулиганил, иногда хохотал, даже чуть куражился. Эмоционально он абсолютно не фальшивый человек. Он не строил из себя что-то, он был такой, какой он есть. Ко многим он умел прислушиваться, соглашался, когда был не прав. Признавал свои ошибки, каялся, чего сегодня не дождешься ни от одного политика, который бы сказал – я виноват, он брал на себя ответственность за то, что сделал. У нас в кадре – долгая пауза – он просил прощения у матерей и у всех за Чечню. «Да – это моя ошибка».
– Трудно ли было договариваться о съемках? Ведь для руководителя страны съемка – это изменение обычного плотного графика, «выпадение» из рабочего процесса? Лишние сложности.
– Нет, это было несложно. Первоначально мы с Рязановым хотели сделать программу с Наиной Иосифовной, к празднику 8 марта. Её в 1993 году, можно сказать, никто не знал и не видел. Название программы – «Один день в семье президента», именно с Наиной Иосифовной. Но не получилось, умерла мама Бориса Николаевича, были и всякие другие обстоятельства. Но потом появилась возможность из-за предстоящего референдума (помните – да-да-нет-да). Возможно, передача поможет процентами, дополнительными голосами, и встреча с семьей президента здесь очень к месту. Название программы осталось тем же – «Один день в семье президента».
В 1996 году, когда снимали «Мужской разговор 2», было сложнее. Ельцин уже был другой, он изменился за эти три прошедших года. Произошел и расстрел Белого дома, и была Чечня, у Бориса Николаевича совсем упал рейтинг и так далее. И Рязанов не хотел брать интервью, так как категорически не хотел «влезать в политику». Он уехал на лето на Валдай (там у него был дом), и мне пришлось ехать туда и разговаривать-уговаривать. Съемка шла тяжело, несколько часов. Борис Николаевич очень плохо себя чувствовал, это было накануне инфаркта. Казалось, что ничего у нас не получится. Были длинные паузы, на многие вещи он отвечал невпопад. Программа могла даже напортить. Происходило это, напомню, между первым и вторым турами президентских выборов.
В какой-то момент неудобные вопросы, которые мы напридумывали и составили с Эльдаром Александровичем, вызвали у Ельцина бурную реакцию, он закричал: «Вас ко мне коммунисты подослали!» Рязанов чуть не обиделся, – как вы можете меня в таких вещах упрекать. Драматичный момент был, но ничего, потом они мирно беседовали, гуляли по саду, разговаривали о том, что же делать дальше. Но это уже в кадр не вошло, съемку мы уже закончили.
– Не было попыток что-то порекомендовать, цензурировать процесс съемок, что-то навязать?
– В наши программы никто не вмешивался, никто не говорил, что оставить, что убрать. Ни семья, ни пресс-служба, ни администрация президента – ни одного слова не вырезали.
– Позвольте вопрос, который может показаться вам болезненным. Вы создавали РЕН-ТВ в тяжелейших обстоятельствах, даже квартиру пришлось закладывать. Выросла респектабельная телевизионная компания. А затем вас вынудили с ней расстаться. Не жалко?
– Жалко, конечно, жалко. За канал я билась несколько лет, но ведь решение принимала не я, не от меня зависело. Канал в течение двух или трех лет первые места занимал в новостях, по 2-3 статуэтки «ТЭФИ» за новости получал. Это больше всего раздражало и власти, и огромное количество людей вокруг власти. Такое как с нами сегодня произошло со всей независимой прессой. Но я благодарна, что не отняли, что позволили свою долю продать, а могли посадить, могли растоптать. Сегодня все значительно жестче.
– А как вы относитесь к сегодняшнему РЕН-ТВ?
– Для меня нет такой кнопки.
