В Ельцин Центре завершился курс повышения квалификации для педагогов, формирующих инклюзивную среду. Его первые выпускники получили сертификаты «Инклюзивное образование в современной школе».
Федеральный закон № 273-ФЗ «Об образовании в Российской Федерации» гарантирует детям с ограниченными возможностями здоровья (ОВЗ) свободу выбора в получении образования согласно склонностям и потребностям, создание условий для самореализации, свободное развитие способностей, включая предоставление права выбора форм получения образования, форм обучения, организации, осуществляющей образовательную деятельность, направленности образования в пределах, предоставленных системой образования.
С одной стороны, педагогическим работникам предоставляется свобода в выборе форм и методов обучения и воспитания. С другой, инклюзивное образование очень сложно внедряется в повседневную школьную практику и существует запрос на получение необходимых знаний.
Из этого запроса у педагога по речи и актёрскому мастерству, автора социально-театральных практик Валерии Созоновой возникла идея проекта по продвижению инклюзивного образования в школе.
— Здесь в Ельцин Центре, помимо регулярных инклюзивных программ, мы постоянно размышляли о том, какие ещё существуют способы информирования об инклюзии. Наш опыт показывал, что инклюзия присутствует в одном месте, а люди и их предубеждения где-то совсем в другом. И наша задача состояла в том, чтобы они наконец встретились. В проекте с ребятами с миграционным опытом разговорились с их психологом, Викторией Алексеевной. Она рассказала, что учителям в школе не хватает практических инструментов для работы с людьми с разными возможностями и потребностями. Согласно федеральному закону об образовании, в школу сегодня могут приходить разные дети. Поэтому есть необходимость в практических знаниях и инструментах. Мы стали размышлять, как организовать обучение, собрали информацию о том, кто и чем сможет нам помочь, так постепенно сложился курс. Коррекционные школы постепенно закрываются, реорганизуются, сливаются с общеобразовательными. И нам нужно двигаться в этом направлении. При этом надо понимать, что сама по себе школа — часть системы, которая малоподвижна.
— Документалист Марина Разбежкина и вовсе назвала школу режимным объектом в смысле её закрытости.
— Конечно, инклюзия требует открытости, какого-то общего согласия, она нуждается в простых человеческих вещах. Есть положительные примеры и результаты исследований, которые говорят о том, что это позитивный опыт для детей и родителей, он хорошо влияет на других учеников и в принципе на взаимоотношения в школе. Это, конечно, должно идти сверху, но мы подумали, что капля камень точит. Необходима информированность. Про инклюзию никто ничего не знает. Максимум — что это синоним инвалидности, хотя это не так. Но людям удобнее обобщать: инклюзия — это про инвалидов. Просто слово новое. А это, между тем, совершенно другой способ жизни, — подытожила куратор проекта Валерия Созонова.
Теперь можно уверенно говорить о том, что проект состоялся. О том, как он осуществлялся, рассказали сотрудники отдела инклюзивных программ в Ельцин Центре Анастасия Перевозчикова и Полина Анисимова.
— Это совместный проект?
Анастасия: Это наш совместный проект с Гуманитарным университетом. Программа разработана Валерией Созоновой при участии университетских преподавателей. Ельцин Центр не может выдавать учебные удостоверения, а Гуманитарный университет может. Для учителей, прошедших обучение, такой документ необходим. Он подтверждает их компетенции и статус.
Полина: Кроме того, мы привлекли к преподаванию педагогов первой инклюзивной школы «Абсолют» в Серпухове — Юлию Шевяхову и Екатерину Сергееву. Они подготовили большой практический блок, посвященный взаимодействию с людьми.
Анастасия: «Абсолют» — новая школа с универсальным дизайном, с учётом всех необходимых потребностей. Там учатся самые разные дети. И пока она такая одна.
Полина: Ещё один большой теоретический блок вели Мария Щекочихина, сотрудник Музея современного искусства «Гараж», и Никита Большаков, преподаватель Высшей школы экономики и сотрудник Музея криптографии. Нам было важно поговорить про историю инклюзивного знания, про терминологию, этику, про всё то, на что делают упор культурные институции. Мы отвечаем за публичность, за то, как будет сказано об инклюзии и о людях, с которыми мы взаимодействуем. На это был сделан акцент. Педагоги чувствовали себя комфортнее, взаимодействуя с преподавателями школы «Абсолют», потому что говорили на одном языке. Нам повезло, что такого рода эксперты преподавали практическую часть, но на самом деле важно и то и другое.
— Сколько преподавателей обучалось?
Полина: Мы набрали группу из пятнадцати человек, но удостоверения в финале получили не все. У нас были высокие требования к посещению занятий и выполнению аттестационных заданий. Участники должны были закрыть все пропуски, не все с этим справились.
— В каком формате проходило обучение: офлайн или онлайн?
Полина: Курс лекций проходил в формате онлайн. Но была и практическая часть, которая проходила в Ельцин Центре. Мы показывали нашу работу. Ходили в музей, смотрели, как там взаимодействуют с посетителями с инвалидностью. Рассказывали о наших регулярных программах. Педагоги посетили инклюзивную театральную студию и художественную студию. Это было частью практических заданий, которые задавали преподаватели.
— Сколько всего было учебных часов?
Полина: 108 учебных часов. Это очень плотная работа на протяжении трёх месяцев, не только с лекциями, но и с домашними заданиями.
Анастасия: И преподаватели, и участники курса — большие молодцы. Они занимались в вечернее время, с 8 до 11 вечера. Это три часа дополнительно, уже после основной работы.
Полина: Да, практическая часть проходила днём в выходные, но теоретическая часть в будние дни — вечером.
— Какой в результате они получили сертификат?
Полина: Удостоверение Гуманитарного университета о повышении квалификации по курсу «Инклюзивное образование в современной школе». В нём указано, что они прошли курс из 108 часов. Важно отметить, что группа у нас была неоднородная: педагоги общеобразовательной школы, педагоги дополнительного образования, работающие как в системных учреждениях, например, в детских музыкальных школах, так и в частных. Например, у нас была преподавательница игры в го. Она работала с инклюзивными группами непосредственно. Кроме того, у нас были преподаватель и психолог из «Золотого сечения». Это проект областного министерства образования, он работает с талантливыми школьниками города и области. Для них организуют выездные лагеря на каникулах, проводят олимпиады, поддерживают дополнительное образование.
— Вы поддерживаете отношения с вашими выпускниками?
Полина: У нас есть общий чат, где мы на связи. Мы делимся с ними учебными материалами. Надеемся на формирование сообщества педагогов, в котором они смогут общаться.
Анастасия: На курсе был случай, когда преподавательница пришла с конкретной проблемой в своей практике. И преподаватели Школы «Абсолют» подсказали, как её можно решить, что нужно сделать. Для этого и нужен чат.
— Значит, в этом есть потребность?
Полина: Потребность в поддержке профессионального сообщества очень высока. Она придаёт сил, позволяет двигаться дальше.
Анастасия: И верить в то, что ты делаешь всё правильно. Как мы уже говорили, у нас были педагоги не только общеобразовательных школ, но и дополнительного образования. Преподаватели «Абсолюта» показали множество приёмов для создания инклюзивного подхода к образованию. Они убедили нас в том, что инклюзия может существовать не только в теории, но и на практике. Это не утопия или нечто, чего нельзя достичь, а реально существующая модель, которая со временем улучшается.
— Странно, что в маленьком Серпухове есть такая школа, а в больших городах, Москве и Екатеринбурге, такой школы нет.
Полина: Пока это единственная школа в стране. Мы говорим об адаптации их опыта в целом. Но также мы видели занятость наших преподавателей. Им действительно очень тяжело. Иногда мы не могли их вытащить на практику. Они находятся в системе, которую нам трудно понять потому, что мы находимся за её пределами. Существует проблема выгорания. Всё это обсуждалось на примере личных историй. И нам это было важно, потому что эти педагоги приходят к нам со своими группами на экскурсии в музей и галерею. Для нас это один или два часа. А для них это продолжительная системная работа. Иногда мы разбирали такие случаи, что не всегда понимали, как бы сами поступили на их месте. Поэтому необходимо выстроить такой чек-лист, который помогал бы справляться с разными ситуациями. Мы понимаем, что не сможем обойтись без поддержки министерства образования, которое не только информировало бы преподавателей о нашем курсе. Хотелось бы, чтобы наши участники были услышаны. Мы можем поднять какие-то проблемы, обсудить их, сделать публичными, но установить пандус в школе мы не можем. Необходимо выходить на другой уровень. У преподавателей может на хватить сил и ресурсов что-то делать самостоятельно. Поэтому важно об этом говорить, переводить обсуждение в публичную плоскость, объединяться и создавать проекты, которые будут полезны.
Анастасия: Поскольку мы взаимодействуем с людьми с инвалидностью, то понимаем, что это большая системная работа. Школы, магазины, различные культурные институции должны быть доступными. Мы можем быть открыты и предлагать классные программы, но человек к нам не приедет просто потому, что инфраструктура не позволяет. Если бы школы больше работали с детьми с инвалидностью, мы бы получили сообщество людей, которые активно отстаивают свои права. И тогда, возможно, мы делали бы совсем другие проекты, их было бы больше, и мы бы отчётливее понимали, что необходимо данному сообществу.
Пятнадцать преподавателей из города и области в течение трёх месяцев погружались в основы инклюзии, изучая опыт тех, кто работает с этим каждый день. Педагоги в своём стремлении единодушны: они хотели бы продолжать учиться, чтобы чувствовать себя уверенно в формировании инклюзивной среды в общеобразовательных школах и учреждениях дополнительного образования.
Ольга, педагог детского творчества, подчеркнула, что уже начала применять полученные знания. Поменялось отношение к людям с ограниченными возможностями здоровья. Вдохновил опыт педагогов из Серпухова Юлии Шевяховой и Екатерины Сергеевой. Практика в Ельцин Центре была особенно интересной — спасибо Насте и Полине. Ольга считает, что всё ещё должно улечься в голове, но ей хотелось бы продолжать обучение.
Елене, преподавателю Детской музыкальной школы, хотелось разобраться в способах создания инклюзивной среды. Ожидания оправдались, она узнала много важного из истории инклюзии, познакомилась с нюансами терминологии, прояснила для себя особенности инклюзивного обучения, приобрела ценный опыт практической работы в сфере инклюзии на различных примерах реальных ситуаций. Особенно полезным было знакомство со способами организации комфортных условий для людей с ограниченными возможностями здоровья в музейной среде. Курс во многом изменил собственное отношение к людям с инвалидностью. Появилось больше понимания ограничений, с которыми им приходится сталкиваться в реальной жизни. Начал уходить страх перед контактом с людьми с инвалидностью, который не давал начать действовать.
