В Ельцин Центре в Екатеринбурге 10 октября состоялась премьера документального фильма «Критик» режиссера Андрея Айрапетова. Главный герой фильма – известный музыкальный критик Артемий Троицкий. Публике фильм представили автор «Критика» Андрей Айрапетов, основатель группы «Браво» Евгений Хавтан и, конечно, главный герой – Артемий Троицкий.
Документальный фильм «Критик» состоит из серии динамичных и запоминающихся интервью с хедлайнерами отечественной музыки 70–90-х, в числе которых Борис Гребенщиков и Андрей Макаревич. В центре внимания, можно сказать в свете софитов и в непривычной для себя роли «жертвы» критического разбора, – критик Троицкий. Хотя временами хочется сказать, что не критик он, а продюсер. Но не в привычном капиталистическом понимании, а в социалистическом. Это когда человек активно участвует в жизни музыкальных групп и организует им концерты, помогает музыкантам налаживать контакты и устанавливать связи вплоть до Аллы Пугачевой, влияет на их творчество едкими критическими статьями, но ни копейки за это не берет.
Каких перемен «требовал» Виктор Цой?
– Слово «продюсер» мне категорически не нравится, – рассказал в интервью для сайта Президентского центра Б.Н. Ельцина Артемий Троицкий. – Есть Джордж Мартин, продюсер The Beatles, есть продюсер Андрей Тропилло, который записывал первые альбомы «Аквариума», «Кино», Майка Науменко. В России продюсерами зачастую становились ушлые и не всегда честные ребята, основной задачей которых было «продавливание» артистов на телевидение, на радио, на корпоративы. Делали это в основном за взятки, окучивали «папиков», то есть паразитировали на певице, у которой был богатый папа, как у Линды, или богатый любовник, как у Кати Лель. Моя работа к этому никак не относится. Я помогал музыкантам, но абсолютно бескорыстно, ни копейки на этом не заработал. Двигало мною преклонение перед талантами ребят. Продюсером себя не считаю, потому что коммерческие цели передо мной не стояли. Тем более, что в 70-е и в первой половине 80-х в сфере подпольного рока деньги не крутились.
– Какими критериями вы руководствовались, когда выделяли группы, которым, к примеру, как группе «Аквариум» или Цою, настоятельно рекомендовали перебраться в Москву?
– Это проще простого: нравится – не нравится, чистая интуиция. Многие группы оставляли меня равнодушными. Иногда я с музыкантами по-человечески дружил, но не хотел ради них расшибаться в лепешку, организовывать гастроли. А иногда зажигался огонек. Например, группу «Браво» я впервые увидел на их первом концерте в декабре 1983 года в «Крылатском». И тут же понял, что это выдающееся явление, стильная музыка и феноменальная солистка Жанна Агузарова. С тех пор мы с Женей Хавтаном лет сорок не расстаемся.
– Виктора Цоя вы как разглядели?
– Так же. Цоя разглядел не сразу, потому что он не сразу начал писать песни. Он был гитаристом в группе «Автоматические удовлетворители» легендарного рок-музыканта Андрея Панова по кличке Свин. Цой играл на ритм-гитаре и веселился с остальными панками. Песен не сочинял и не исполнял. А потом я его услышал на вечеринке по случаю дня рождения. Он спел несколько своих песен, и они мне страшно понравились. Я сказал: «Витя, а не поехать ли тебе в Москву, я познакомлю тебя с поэтами и музыкантами». Он поехал вместе с Алексеем Рыбиным, вторым участником группы «Кино». И так получилось, что первые концерты Цоя прошли не в Ленинграде, а в Москве с моей подачи.
– Каких «перемен» ждал Виктор Цой, когда сочинил, по сути, неофициальный гимн Перестройки?
– На этот счет существуют разные мнения. Боря Гребенщиков считает, что Цой имел в виду максимально абстрактные перемены. Что песня была придумана не про Перестройку и гласность, а про то, что такая жизнь надоела, и хочется чего-то нового и другого. Я с Борей согласен, но не до конца. Считаю, что такого рода песня могла появиться только в период, когда многое менялось и происходили события, участником которых был Виктор Цой. Цой состоял в рок-клубе, цензура ушла, и он был, действительно, участником перемен. Так что перестроечные перемены его во многом вдохновили. Песня была им написана летом–в начале осени 1986-го года. Это была не единственная его песня с подобным настроением. Был целый цикл перестроечных песен.
– Музыканты обижались на вас за критику?
– Некоторые, бывало, обижались, но потом отходили. Те, кто знали меня лично, не особо обижались. Они знали, что если я их критикую, то не потому что не люблю, а наоборот – люблю, но есть, к примеру, пошлые строчки или неубедительная банальная музыка. Те, кто почти не знал, обижались сильнее. Есть даже несколько критических песен, посвященных мне, к примеру, групп «Облачный край», «Тараканы», «Чайф». Но я не в претензии и не в обиде. Я нелестно выражался о них, и они имели право меня «пригвоздить», почему нет?
– Фильм «Критик» вам понравился?
– Очень понравился. Симпатичный фильм, я не участвовал в его создании, только интервью давал. Посмотрел «Критика» на премьере вместе со всеми.
Как группа «Битлз» разрушила «железный занавес»
– Нужно выделить два важных этапа, которые привели к тому, что музыка стала одним из катализаторов демократизации в Советском Союзе, – продолжил Артемий Троицкий. – Первый этап – 60-е годы и группа The Beatles, которая была чрезвычайно популярна в Советском Союзе. Впервые кумирами советской молодежи стала западная группа, певшая на иностранном языке и игравшая несоветскую музыку. И народ эту группу полюбил. The Beatles – первое явление свободной западной культуры, имевшее всесоюзный успех. Второй шаг – 80-е, когда выросла плеяда талантливых ребят – Цой, Гребенщиков, Шевчук, Кинчев, Мамонов, Шумов, Агузарова, Хавтан, «Наутилус». Эти исполнители пели несоветские песни. Можно сказать, вскипела волна, и она была артикулированно свободолюбивая. И на эту музыку был фантастический спрос.
– В чем причина этой популярности – в том, что тексты песен были неприглаженные, незаказные и искренние?
– Нет секрета. Кому-то нравилась гражданская лирика, как «Скованные одной цепью», «Поезд в огне». Но, думаю, что таких было меньшинство. Большинству же просто нравились модные, красивые, энергичные группы. Это сыграло главную роль в популярности песен, которые были хороши вне зависимости от их политического «месседжа». В песнях группы «Браво» вообще не было политики. Зато было много стиля, энергии, несоветского замеса. И люди в них влюбились.
Как Горбачев группу «Браво» защитил, а Троицкий – Белый дом
– Цензура в то время пыталась вмешиваться в ситуацию, но очень вяло, – констатировал Троицкий. – Она уже занимала оборонительную позицию. Приведу в качестве примера эпизод с группой «Браво». В мае 1986 года мы с Аллой Пугачевой во Дворце спорта «Олимпийский» организовали большой благотворительный концерт для жертв Чернобыля «Счет № 904». Собрались все СМИ, десятки телеканалов, корреспонденты. Я вписал в программу этого концерта группу «Браво», которая не числилась ни при филармонии, ни при Госконцерте и т.д. И перед концертом к нам подошла делегация из Минкульта, которая начала возражать против участия группы «Браво» и говорить, что ее нужно из концерта вычеркнуть. Я же возразил, что у нас есть разрешение Михаила Горбачева и Александра Яковлева и бумага с утвержденной в ЦК КПСС программой. И чиновники ушли.
Также главный критик рок-музыки поделился воспоминаниями о том, что он делал во время путча в августе 1991-го.
– Я был огромным поклонником и сторонником Бориса Николаевича Ельцина в конце 80-х–начале 90-х годов, был в 1991 году защитником Белого Дома, – рассказал Артемий Троицкий. – В августе 1991-го я работал на российском телевидении. И 19 августа нас окружили танки и бронетранспортеры, блокировали работу. Все начальство сбежало. И было несколько съемочных групп, которые снимали в Белом доме, на подступах к нему и делали сюжеты. И я развозил кассеты по иностранным телекомпаниям BBC, CNN. Бегал, как Гаврош. Получил медаль «Защитнику Белого Дома» (точное название награды – медаль «Защитнику свободной России» – ред.). К сожалению, мое отношение к Ельцину после расстрела Парламента в 1993-м и начала войны в Чечне в 1994-м изменилось. Я перестал быть его сторонником. Конечно, у него оставались прекрасные качества — до последнего дня в Кремле он был верным и последовательным сторонником свободы слова, и при нем точно никогда не было цензуры…
Нахожусь под сильным впечатлением от Ельцин Центра. Это огромное здание, где много всего. Думал, что здесь находится известный скандальный музей, конференц-зал – и все. А тут много ресторанов, магазинов, бутиков. В Москве таких зданий точно нет.
Критик «не для всех»
– Идея фильма «Критик», по большому счету, возникла в начале 80-х годов, когда я увлекся рок-музыкой, – рассказал в интервью для сайта Президентского центра Б.Н. Ельцина режиссер фильма «Критик» Андрей Айрапетов. – Информация о музыке тогда была на вес золота, и мы искали молодежные издания, где можно было бы ее почерпнуть. Одно из них – журнал «Ровесник». Он был комсомольским печатным органом, но публиковал статьи про иностранную молодежь и рок-музыку. По этой причине его все выписывали, в том числе я. Главным автором статей про рок-музыку был некто А. Троицкий, мы даже не знали, что его зовут Артемий. Каждый месяц мы ждали статьи А. Троицкого, которые отличались от других. Когда мы познакомились с Артемием, он попросил меня оцифровать свой музыкальный VHS-архив. Я взялся за это. И задался вопросом, почему нет фильма про Артема. Я отсматривал исходники, которые оцифровывал, и у меня выстраивались сцена за сценой. Тогда я предложил Троицкому и его друзьям сделать фильм. Троицкий «загорелся».
– В вашем фильме фигурируют Виктор Цой, Майк Науменко, Андрей Макаревич, группы «Аквариум» и «Браво». Можно ли говорить, что эти музыканты меняли страну, дух эпохи?
– Конечно. Иногда кажется абсурдным, почему их преследовали. В песнях Евгения Хавтана и группы «Браво» было мало антисоветского. Но ту же Жанну Агузарову посадили. Сейчас я понимаю, что на уровне подсознания советское руководство опасалось, что свободный дух может разрушить страну. И они оказались правы. Рок оказался одной из сил, которая сметала границы и которую сложно контролировать.
– Выходит, что критики вроде Артемия Троицкого не просто влияли на вкусы слушателей, но и участвовали в смене эпох и мироощущения людей?
– Для мыслящих и ищущих меломанов он культовый персонаж, чье мнение очень важно. Теми, кто довольствуются поверхностным уровнем восприятия, Троицкий воспринимается негативно, потому что он пишет в основном про непростую музыку, музыку «не для всех». Он, образно говоря, был отцом и скрытым идеологом наших главных рок-звезд, а они и разрушили Советский Союз. Гребенщиков, Цой, Мамонов – все они прислушивались к его мнению, ценили его музыкальный вкус.
Революция пожирает своих криэйтеров?
– В 80-е я слушал рок-музыку, изучил ее вдоль и поперек, – поведал о своих музыкальных вкусах Андрей Айрапетов. – В начале 90-х переехал в Москву и стал слушать электронную музыку, хип-хоп и то, что было модным и прогрессивным в те времена.
– Кто был тогда голосом перемен – Цой с его культовой «Мы ждем перемен», Жанна Агузарова, которая являлась, можно сказать, воплощенным протестом, Борис Гребенщиков?
– Все вместе. Песня «Мы ждем перемен» была не про Перестройку или что-то глобальное, а про внутренние перемены. А потом она попала в резонанс с Перестройкой. Настоящее искусство имеет несколько уровней восприятия. Если судить по моему фильму, то становится очевидно: «поколение дворников и сторожей» победило в 1987 году. Трагедия в том, что советский рок умер вместе с Советским Союзом в 1991-м. Распались или мутировали во что-то иное все основные рок-группы. Распались «Аквариум» и «Звуки Му», из группы «Браво» ушла Агузарова. Умерли Виктор Цой, Майк Науменко, ушел из жизни Александр Башлачев. Умерли короли рок-н-ролла. С одной стороны, они победили, но с другой – любая революция убивает своих…
– Если перефразировать, революция пожирает своих криэйтеров.
– Да. Как и любая революция.
– Но вот Троицкий остался.
– Остался. И поэтому я захотел снять о нем фильм. Потому что он остался — и таким, каким был в 80-е. Он слушает современную музыку, он современный человек, но его вкус и стремление к справедливости прежние. Таких людей мало. Все мутируют или молчат. Все боятся злых комментариев, а он не боится. Этим он интересен и одновременно непривычен.
– Какая музыка звучала в вашей душе, когда вы проходили по экспозиции Музея Бориса Ельцина?
– Я был ошеломлен. Ошарашен, удивлен и пребываю в восторге от анимационного исторического мультфильма в начале экспозиции. Ничего более крутого на российской почве по визуальному и сценарному решению я не видел. Я был в Музее современного искусства в Париже, там все хуже. А здесь high-tech и при этом руками можно потрогать. Таким должен быть настоящий музей – чтобы можно было остановиться, посмотреть, потрогать. Помню, в августе 1991-го я только-только переехал в Москву, мы с друзьями шли по Арбату и уперлись в Смоленскую площадь, где были баррикады, а вдали стояли автобусы с ОМОНом. Мы вернулись в общагу, включили телевизор и узнали, что происходит. Был комендантский час, нельзя было перебежать через улицу к нашей любимой палатке, но мы все равно это делали.
Видеозапись встречи Троицкого, Айрапетова, Хавтана со зрителями фильма "Критик"
Криэйтеры перемен
– Для фильма «Критик» я дал несколько коротких интервью, – сообщил в интервью для сайта Президентского центра Б.Н. Ельцина Евгений Хавтан. – Я принял участие в этом фильме, потому что с большим уважением отношусь к Артему. Мне дорого то время, когда мы начинали. Отчасти поэтому здесь и нахожусь. Это дань той эпохе. Моя миссия в фильме – рассказать, что знаю о том времени.
– Критики были своего рода барьером, который нужно было обойти, чтобы приблизиться к слушателю/зрителю, или они производили, действительно, качественный отбор, служили фильтром, благодаря которому до слушателя могли достучаться только хорошие группы?
– Мы были любимцами Артемия. Он сноб, поэтому имеет специфический вкус, и ему сложно угодить. До сих пор мнение Троицкого порой противоположно существующим стандартам. Уважаю Артема за то, что у него всегда был свой взгляд. У него было немного любимых московских групп – «Звуки Му», «Браво» и «Центр». Артем не только пропагандировал нашу группу, но и очень помогал: первые звукозаписи, первые CD, прослушивания у Аллы Борисовны Пугачевой… Это все он.
– А был ли Троицкий вашим любимым критиком?
– Тогда выбор критиков был не очень большой. Он писал интересно, небанально. Был эрудированным, а это редкая черта для музыкального журналиста. Артем хорошо знает западную и зарубежную музыку. И компетентен в этом вопросе.
– Ощущали ли вы и ваши коллеги себя криэйтерами перемен, которые происходили в стране, или же в большей степени выражали настроения окружающих?
– Мы не думали об идеях, просто пели свои песни. Наша задача была – сочинить песни, порадовать узкий круг друзей, аудиторию. Получить удовольствие от того, что мы делаем. Ничего менять мы не хотели. Но были одними из немногих, кто сильнее всех пострадали в доперестроечной истории, связанной с Андроповым и Черненко. В итоге самую безобидную группу, у которой были наиболее невинные тексты, сделали козлами отпущения. Ребят уволили с работы, меня выгнали из института, с Жанной была долгая история. Но я не жалею, что так произошло. Это сформировало хороший иммунитет для дальнейшей жизни. 90-е годы были нехорошим временем, единственный плюс – появилось много радиостанций, куда пришли аферисты, которые крутили музыку, не вписывающуюся в форматы. Тогда не было рамок, худсоветов. Появилось, к примеру, «Радио 101» и пиратские радиостанции, по которым можно было слушать что-то необычное. В 80-е же было все запрещено, и лучшие группы, русский рок появились именно тогда. Все у нас вопреки делается.
О фильме «Стиляги»
– Мы не были первым поколением стиляг, – отметил Евгений Хавтан. – Первые стиляги появились после Фестиваля молодежи и студентов 1957 года. Они слушали не такую музыку как все, одевались не так как все. Было большое количество спекулянтов и фарцовщиков, из которых потом выросли музыканты и поэты. Наше поколение же в большей степени занималось стилизацией. К фильму Валерия Тодоровского «Стиляги» мы имеем косвенное отношение. Нас попросили, чтобы мы дали песни для этого фильма, что мы и сделали. Фильм «Стиляги» получился красивым мюзиклом. Хотя после его выхода вряд ли кто-либо возьмется за эту историю, потому что она «отработана» в фильме.
– Фильм «Критик» вам как зрителю нравится?
– Да. Считаю, что это один из лучших фильмов, которые я видел. У нас нет такого музыкального документального кино как на Западе. Фильм «Критик» сделан на уровне западных фильмов о музыкальных группах.
– Ваш слушатель изменился?
– Боже упаси, самое страшное – это когда ваш слушатель соответствует вашему возрасту. Как правило, 80 процентов тех, кто приходят на концерты, – молодежь. Приходят и те, кто слушали нас раньше, но их все меньше.
«Голосуй, или проиграешь»
– Мы участвовали в предвыборном туре «Голосуй, или проиграешь», – поделился воспоминаниями Евгений Хавтан. – Артистов часто упрекают, что они якобы продажные, раз принимали в нем участие. Но мы это делали не ради денег. Тогда я уже имел опыт жизни при коммунистах, и мне не очень хотелось их возвращения. Помню, один из концертов проходил на Плотинке в Екатеринбурге. Это был искренний порыв. К Ельцину было очень разное отношение, на меня он произвел впечатление настоящего человека, очень живого. Историю можно по-разному толковать. Но то, что происходило, и должно было произойти…
