В зале Свободы Музея Бориса Ельцина в Екатеринбурге 19 мая состоялась встреча участников одного уникального события сорокалетней давности — встречи первого секретаря свердловского обкома КПСС Бориса Ельцина со студентами и преподавателями вузов.
Сегодня в Архиве Президентского центра хранятся записки с вопросами от присутствовавших в зале, а также стенограмма встречи, которая длилась более пяти часов. В экспозиции музея в витрине «партийный работник» выставлена афиша мероприятия. Многие помнят, что событие произвело громадное впечатление не только на участников, которых было тысяча семьсот, но и на горожан, которые узнали о нём из новостей.
Из стенограммы встречи первого секретаря Свердловского обкома КПСС Б.Н. Ельцина со студентами ВУЗов г. Свердловска 19.05.1981 г.
Для 1981 года это было, безусловно, уникальное мероприятие и, конечно, к нему тщательно готовились. В фойе вузов были выставлены специальные ящики, где студенты и преподаватели могли оставлять свои вопросы к руководству области.
Спустя сорок лет участники встретились в зале Свободы, чтобы рассказать, что значила для них эта встреча, чем запомнилась и как повлияла на их мировоззрение.
Ведущая, руководитель отдела развития музея Людмила Старостова, представила трёх участниц предстоящего разговора:
Елену Леонтьеву, в то время студентку четвертого курса и комсорга инженерно-экономического факультета УПИ им. Кирова; Маргариту Хусанову, тогда первокурсницу химического факультета и комсорга потока УрГУ им. Горького; Нонну Эйнгорн — в 1981 году куратора студенческой группы философского факультета УрГУ им. Горького. Сегодня все эти учебные заведения объединены в Уральский Федеральный университет им. Б. Н. Ельцина.
Все три гостьи в то время были активными участниками общественной жизни в своих вузах и восприняли приглашение на встречу с первым лицом области как поощрение за успехи и выражение доверия к ним. Тем более, что мероприятие само по себе было беспрецедентным: руководители области обычно не встречались со студентами и преподавателями в таком формате. Для эпохи застоя это было что-то новое, необычное, обещавшее стать предметом обсуждения и, возможно, повлиять на дальнейшую жизнь города и студенчества.
Елена Леонтьева припомнила, что многие студенты отнеслись к мероприятию с недоверием и поэтому отказывались идти. Говорили: «Ну не может власть быть откровенной с народом!»
Мы же видели, рассказывала Елена, как Брежнев читал свои обращения по бумажке, поэтому желающих не было. У всех — свои дела. Тогда только стройотрядов в УПИ было порядка семидесяти, и у них что-то интересное происходило каждый день. А тут какая-то встреча с руководством. Поэтому была дана разнарядка: приглашения распределили по факультетам, кафедрам, стройотрядам. Чтобы «заманить» несознательных, придумали, что после встречи состоится дискотека, и даже подготовили её, — но после общения с первым секретарём КПСС области Борисом Ельциным уже было не до дискотеки.
— Многие пришли просто отбыть общественную повинность, кто-то даже занимался своими делами, что-то читали, писали, — вспоминает Елена. — Но Ельцин держал зал в напряжении более пяти часов, никто не ушёл и не остался равнодушным. Более того, после перерыва все вернулись в зал. Это было настоящее шоу (в самом хорошем смысле), люди оторваться не могли, ловили каждое слово.
Рита Хусанова рассказала, что в УрГУ приглашения распределялись по факультетам. Все воспринимали их именно как поощрение и признание заслуг. И мысли не было не пойти. Наоборот, шли с большим интересом. В университете были вывешены ящики, на которых было написано «Вопросы Ельцину». Все бурно обсуждали, какие вопросы надо ему задать. Их можно было не подписывать, и все были немного взбудоражены тем, что можно спрашивать обо всём, что действительно интересует. Конечно, их потом отбирали — наиболее интересные, злободневные, — но спрашивать можно было обо всём, никто никого не ограничивал. Зал был полон. И всё внимание было направлено на трибуну, к Ельцину. Ему часто аплодировали. Он не пытался уйти от неудобных вопросов или смягчить ответы. Это подкупало.
К такой открытости не были готовы и центральные власти. Газеты «Правда» и «Комсомольская правда» написали об этом событии спустя два месяца. А ещё через месяц рассказали о том, какие вопросы задавали студенты, как отвечал на них Ельцин. Первыми написали о встрече студенческие газеты.
Музей подготовил небольшой семиминутный видеофрагмент встречи Ельцина со студентами, где он говорит о том, что вопросы поразили его своей глубиной и зрелостью. С известной долей юмора и артистизма Борис Николаевич отвечает на неудобные вопросы: об оттоке молодёжи из села, о продукции фабрики «Уралобувь», о борьбе с фарцовщиками и наведении порядка на Шувакишском рынке, о плохой работе студенческих столовых.
Елена Леонтьева пошла на эту встречу потому, что никогда не видела первого секретаря обкома, ей было интересно, о чём он может говорить с молодёжью. В отличие от университета, в УПИ ящики с вопросами долго не заполнялись. Студенты по определению не верили в вероятность того, что власть будет отвечать на вопросы, а тем более, что-то решать по ним. В результате активисты сидели и составляли вопросы сами, формулировали проблемы из студенческой жизни. Шли без особых ожиданий, но Ельцин как-то сразу наладил контакт с залом.
— Мы все расслабились, — говорит Елена. — Слушали его и удивлялись, как он просто, с иронией отвечает на трудные вопросы. У меня было чувство восхищения и внутреннего восторга. Мы настроились на нудный доклад, который нам прочтут по бумажке, а тут живая человеческая речь. Я правда была потрясена тем, какой он трибун, как легко управляет такой большой аудиторией. Он будто разрушил стену, и было ощущение того, что он — наш, что он нас понимает.
Она запомнила ответ Ельцина про фабрику «Уралобувь». Он подготовился к вопросу, назвал несколько цифр, а потом вышел из-за трибуны и продемонстрировал собственные ботинки, которые купил в обычном универмаге. Сказал, что доволен их качеством. Станцевал «ковырялочку» — носок-пятка-носок, постучал каблуками. Это многих в зале рассмешило. Раздались аплодисменты.
Запомнился и ответ на вопрос о безобразном обслуживании в столовой СИНХа. Руководство столовой перед проверкой обкома за ночь навело порядок: исчезли мухи и тараканы, появились свежая выпечка, огурцы, помидоры и блюда из ресторанного меню. Ельцин даже зачитал их названия. После выступления Ельцина во всех студенческих столовых навели порядок. Потому что первый секретарь взял этот вопрос под личный контроль. Ельцин сам был когда-то студентом УПИ и понимал, как это важно. В буфетах вместо дорогого и невкусного кофе снова появились доступный студенческий чай, свежая выпечка, слойки с яблоками. Елена говорит, студенты гордились тем, что записки сработали и в буфетах навели порядок.
— Возникло ощущение, что Ельцин щёлкал вопросы как семечки, а было ли что-то, что вызвало заминку, к чему он был не готов? — поинтересовалась ведущая встречи Людмила Старостова. — Ведь были записки из зала, к которым он не мог подготовиться?
Елена Леонтьева рассказала, что Ельцин отвечал в режиме «здесь и сейчас», и когда люди почувствовали это, из зала потекли записки. Все старались воспользоваться ситуацией и получить ответ, их словно прорвало. Впечатляло и то, что он в курсе многих вещей.
Людмила Старостова зачитала вопрос, подписанный Нонной Эйнгорн, и ответ на него из отчёта об этой встрече. Сейчас отчёт находится в Архиве Ельцин Центра. Это подборка 1981 года, подготовленная для отправки «наверх». Вопрос был посвящён задачам подготовки специалистов по этике. И также был составлен ответ с рекомендациями ректору философского факультета УрГУ.
Нонна Эйнгорн рассказала, что она со своими студентами была на этой встрече в несколько другом качестве. Они воспринимали эту встречу как информационный посыл для подготовки будущих преподавателей, их докладов и лекций по линии общества «Знание». Студенты и преподаватели философского факультета выступали не только в институтах, но и в техникумах, в училищах, школах, ездили по области. Идеологический статус факультета задавал тон и ориентировал студентов на то, что они не просто пассивные слушатели — им необходимо было осмыслить материал и использовать его в своей работе.
— Для меня и моих товарищей студентов это было уроком великолепного ораторского искусства, — подчеркнула Нонна Эйнгорн. — Урок свободы общения, открытости и умения не бояться никаких вопросов. Нам приходилось работать с самыми разными слушателями, а Ельцин показал, как можно искренне, естественно, свободно общаться с большой аудиторией. Лично меня это вдохновило.
Участники сошлись во мнении, что эта встреча стала для Ельцина личным мониторингом того, что происходит в обществе. В зале Дворца молодёжи не было случайных людей. Самые активные, самые передовые, у которых большое будущее впереди. И сами они были будущим страны. Прогрессивный хозяйственник и политик, Борис Николаевич хотел изменить отношения между обществом и властью и, конечно, хотел понять, с кем он будет иметь дело. Кажется, остался доволен молодым поколением. Да и поколение поверило в то, что перемены возможны.
— Думаю, это было веяньем грядущей демократизации, — подытожила Нонна Эйнгорн. — Ему самому было интересно понять, чем живёт, как мыслит, что ждёт молодежь от этого времени. Не только хотел представить себя как политического лидера с демократическим стилем общения, но и получить обратную связь. Конечно, он извлёк из этой встречи много полезной информации. Кроме того, получил мощный энергетический заряд.
Елена Леонтьева предположила, что Ельцин хотел двигаться дальше, хотел настоящих перемен. А ещё он стремился получить реальную картину происходившего в обществе. Информация, которая доходила до него как до первого секретаря, могла быть искажённой или дозированной. Он искал опору в тех, кто через несколько лет возглавит производство и науку.
— Возможно, он хотел и подчинённым показать, что есть над чем работать, — продолжила Елена. — Он хотел их встряхнуть, пробудить желание действовать, проявлять инициативу.
Во время встречи Ельцин действительно апеллировал к присутствующим в зале коллегам и говорил: «Возьмите на заметку!», «Товарищ такой-то, сделайте выводы!», «… сроку вам две недели — это исправить!». Он, как человек динамичный, хотел всколыхнуть это болото, и — как прирождённый лидер — проявить себя. Молодые люди наблюдали, что какие-то проблемы решаются прямо у них на глазах, видели не равнодушные лица в президиуме, а личную заинтересованность руководителя области.
Аудитория была непростой, и вопросы от неё были сложными. Но Ельцин отвечал предельно честно и откровенно на записки из зала в течение нескольких часов. «Как у нас обстоят дела с критикой руководства партии и государства, или наши руководители — идеальные товарищи?», «В какой мере мешают работать вневедомственные барьеры? Не лучше ли создать „совнархоз“, который устраняет их?», «Вы говорите, что товарная масса не соответствует денежной, какие меры борьбы с инфляцией намечаются?» Вставал вопрос и о повышении зарплат преподавателям и учёным вузов.
Встреча имела громадный резонанс. Её обсуждали в компаниях, на комсомольских собраниях, в семьях. Сегодня её можно назвать исторической и значимой для всех участников — с той и другой стороны.
Сегодня эта встреча — исторический пример попытки крупного руководителя начать честный диалог с обществом внутри системы, не предполагающей свободной коммуникации между властью и обществом. Как оказалось, разные участники сделали разные выводы — для преподавателей это был урок публичной риторики, для студентов — глоток свободы. А в контексте биографии Бориса Ельцина этот эпизод встал в ряд поступков, раскрывающих для нас его личность как политика.
Участники обсуждения сорок лет спустя говорили о том, что тогда впервые в их жизни повеяло свободой. Студенты получили урок открытости: как можно обсуждать неудобные вопросы с властью, оставаясь в рамках уважительного отношения к обществу и государству.
Обсуждение завершилось, и Людмила Старостова пригласила участников к витрине «История одного экспоната» в экспозиции музея, где представлено несколько документов, появившихся в результате встречи первого секретаря обкома КПСС Бориса Ельцина со студентами во Дворце молодёжи сорок лет назад.
