Гостьей киноклуба в Ельцин Центре 17 мая стала актриса, продюсер и телеведущая Анна Михалкова.
Прошлой осенью в киноклубе прошла премьера фильма Авдотьи Смирновой «История одного назначения», где Анна сыграла роль учительницы-нигилистки из окружения Льва Толстого. Сотрудничество с режиссёром принесло Анне и первую большую роль, и большое количество наград. За исполнение роли в фильме «Связь» актриса получила премию «Золотой орёл».
Затем последовал фильм Авдотьи Смирновой «Кококо», сценарий которого был написан Анной Пармас специально для Михалковой. В этой картине состоялся убедительный дуэт Анны с екатеринбургской актрисой Яной Трояновой. Потом были замечательные актерские работы в «Любви с акцентом» и «Борисе Годунове» – всего активе актрисы около пятидесяти ролей.
И наконец, последней резонансной работой Анны стала главная роль в сериале Бориса Хлебникова «Обычная женщина», за которую актриса также получила «Золотого орла».
Открыл встречу Валентин Юмашев. Ведущий вечера, журналист, киновед, радиоведущий Андрей Кулик прежде всего поздравил Анну с прошедшим накануне днем рождения и пожелал ей новых ролей и творческих успехов. Анна – редкий гость в нашем городе. В Ельцин Центре она не первый раз, была на его открытии и поражена тем, как он преобразился, «зажил» своей особой насыщенной жизнью.
В кино-конференц-зале аншлаг. С первых минут установилась теплая, дружеская атмосфера. На встрече не только участники киноклуба, но и поклонники актрисы. Каждый стремится задать свой вопрос. Помощники едва успевают передавать микрофон. Вопросов, выражений восхищения и благодарности, поздравлений, пожеланий так много, что Анна рискует опоздать на самолет. Зрителей интересует всё: участие актрисы в новых проектах, планы на будущее, отношения с большим творческим кланом Михалковых-Кончаловских, как она воспитывает детей, не планирует ли заняться режиссурой. Мы приводим лишь часть ее ответов. Они полны юмора, самоиронии и сарказма.
Быть главнокомандующим – это не моё!
У меня никогда не возникало желания быть режиссером. Моя младшая сестра Надежда сняла дебютный фильм «Проигранное место», и поскольку я в нем снималась и могла наблюдать, то могу сказать, что она создана для режиссуры. У этих людей совершенно другой склад характера и устройство мозгов. Им свойственны въедливость, кропотливость, тщательность. Я была бы хорошим вторым режиссером, потому что люблю все организовывать, но быть главнокомандующим – это не моё. Самое большое удовольствие получаю от того, что помогаю талантливым людям реализовать себя.
«Любовь с акцентом»
Это один из моих любимых фильмов и одна из моих любимых ролей. В сценарии у моей героини практически не было текста, была такая милая зарисовка. Продюсеры были даже против этой новеллы. Мы стали её разбирать, и вдруг персонаж ожил. На премьере в Грузии меня называли только Хельгой. В Грузии любой предмет, который ты берёшь в руки, хочется выпить. Потому что все грузины общаются в форме тоста. Игорь Мишин (продюсер фильма, екатеринбуржец – ред.) молодец, что взялся за эту работу. Затея была авантюрная, но, мне кажется, фильм получился. Не только потому, что Резо Гигинеишвили хорошо знает Грузию и чувствует её. Он тоже говорит тостами и складывается ощущение, что ты находишься на грузинском застолье. Он, как все грузины, очень мелодичный, а мелодика фильма – очень важная вещь. Если ты ее поймал, и она созвучна зрителю, то, считай, успех обеспечен.
Забудь мой номер и никогда не звони!
На днях позвонил Гриша Константинопольский, поздравил с днём рождения и спросил, буду ли я сниматься во второй части «Пьяной фирмы». Гриша такой человек, что с ним лучше согласиться, чем объяснять, почему ты не хочешь у него сниматься. Каждая моя картина с Гришей заканчивается тем, что я говорю: «Забудь мой номер. И никогда не звони!». Он настоящий режиссер – подробный, въедливый, сомневающийся, но всегда считающий себя правым. Проходит какое-то время, и мы с ним снова начинаем общаться. Он из тех режиссеров, которые сами пишут сценарии. Балабанов был таким. Я не сравниваю их дарования. Но сценарные режиссеры лучше чувствуют конструкцию фильма. С ними интересно работать. Они точно знают, чего хотят. В этом фильме очень добрая ирония. У нас пародий такого уровня почти нет, мы не готовы к такому юмору, у нас либо наотмашь, либо ниже пояса. А здесь такое преувеличение, которое становится приёмом. Поэтому кажется абсурдным и смешным. Одна Ингеборга Дапкунайте в роли Майкла Джексона чего стоит.
Творческая встреча с актрисой Анной Михалковой
О друзьях и партнерах
Для меня партнер крайне важен. С Яной (Трояновой – ред.) играть было невероятно интересно. Она очень сложный человек, но она в тебя вцепляется эмоционально, и вы друг друга заводите. Ничто не даёт тебе такого профессионального драйва. Бывают ситуации, когда вы договариваетесь с партнером играть максимально честно, как это было в фильме «Связь». Мы договорились максимально честно рассказать историю про то, что происходит с людьми, когда они влюбляются в кого-то третьего. Когда я посмотрела фильм, у меня было ощущение, что я разделась, а все остальные остались в одежде. Конечно, этого никто не видел, это моё внутреннее ощущение, что Миша остался Мишей, прикрылся на всякий случай, если жена Лёля будет смотреть. Миша Пореченков – мой любимый партнер. Мы с ним переиграли все комбинации, которые возможны между мужчиной и женщиной: любовники, мужья, жены, братья, сёстры. Его жена Лёля – моя подруга. Их дети – мои крестники. Он – блистательный партнер. Есть партнеры, с которыми ты начинаешь играть и понимаешь, что тебе придётся играть одному или ещё и за них. Мне нужна любовь, чтобы я приходила на съемочную площадку со всеми пообнималась, помурлыкала, чтобы меня похвалили. Если мне говорят «какая ты хорошая», я готова петь, свистеть и плясать. Поэтому я всегда благодарна, когда появляется хороший партнер.
О додинских артистах
Додинские артисты – это люди-роботы (Лев Додин – театральный режиссёр – ред.). Им говоришь: «Рыдай!». Они рыдают. Им говоришь: «Рыдай, смейся и прыгай!». И они будут это делать с любого момента сорок дублей подряд. Лиза Боярская выходила и все делала потрясающе (Анна с Лизой сыграли мать и дочь в фильме «Пьяная фирма» – ред.). Если меня уберут в сторону, как её партнёра, она будет играть точно также. Им не нужны партнеры, у них высочайший уровень профессионализма и такой тренированный актёрский аппарат, что можно только позавидовать. Мне нужно немного собраться, слезу нагнать, вместе прожить какое-то время, а у них тумблер. Она хороший человек, на нее всегда можно положиться. Она очень правильная – стойкий солдат и в жизни, и в профессии. У Додина артисты привыкли существовать самостоятельно, они всегда звезды, у них всегда главные роли. Там нет никакой конкуренции. Я прихожу, она выглядит лучше меня, моложе – уже неприятно. Отошла, поплакала. Зато с ними легко, они выполняют задачи любой сложности, остальным приходится подстраиваться, находить точки взаимодействия.
О доверии к режиссеру
В фильмах таких режиссеров как Борис Хлебников или Авдотья Смирнова я соглашаюсь сниматься не задумываясь. С Дуней мы думаем как-то параллельно и понимаем друг друга без слов. Когда она мне даёт почитать сценарий, у меня нет к ней ни одного вопроса. Если она мне позвонит и скажет, что надо играть мужчину-водителя, везущего арбузы из Астрахани, я скажу «да», потому, что я буду уверена, что это именно то, что смогу сыграть. Чтобы согласиться на роль, существуют всего три критерия: сценарий, личность режиссера и финансовая составляющая. Артисты так зарабатывают на хлеб, поэтому я никогда не осуждаю тех, кто снимается в не очень хороших фильмах. Для меня сценарий – это основа. Если в сценарии чего-то нет, то по моему опыту, это и не появится, как бы вам не обещали. Никто не поправит сценарий, если он плохой. К сожалению, хороших историй очень мало.
Очень необычная «Обычная женщина»
Борис Хлебников – один из выдающихся режиссеров. Работать с ним для любого артиста большая честь. Кроме того, отрицательного персонажа играть интереснее, чем положительного. Когда я прочла сценарий, то была счастлива. Меня привыкли видеть забитой, несчастной женщиной, которая все время попадает в нелепые ситуации. А тут рассказ был о сильной женщине. Если убрать художественный вымысел, то, по большому счету, это типичная история сорокалетней женщины в нашей стране. Сегодня мы сталкиваемся с тем, что происходит смена гендера. Не в плане того, что мужчины становятся геями. Просто женщины к сорока годам берут на себя функции мужчин и начинают все тянуть на себе. Мне было интересно понять, ради чего это делается. Мы все делаем ради любви, ради наших детей. Эта любовь требует постоянной жертвы, когда ты так хочешь сделать всех счастливыми. И не ожидаешь, когда тебе говорят: «Мы не хотим такого счастья!». Ты говоришь: «Подождите, я зарабатываю деньги, чтобы вы учились, чтобы вы имели все самое лучшее!». А тебе отвечают: «Ты нас достала!». Этот конфликт происходит во многих семьях, которые живут долго и по инерции.
В первую очередь я мама!
Мои дети не смотрят мои фильмы. У нас так заведено, что дома в первую очередь я мама, со всеми вытекающими отсюда последствиями – с криками, проверкой уроков, выяснением отношений и наказанием. Младшая любит «Спокойной ночи, малыши» и ездит со мной на съёмки. Как-то шла у нас фоном «Обычная женщина», и Лида увидела меня с другим ребенком. Она очень удивилась «Это кто?». Я не знала, как ей объяснить, что по фильму это мой ребенок. Попробуй объясни шестилетнему ребёнку. Она очень пристально посмотрела на меня, потом сказала, что это не Андрей и не Сергей. Потом спросила: «Это было до меня?». А я там ещё и беременная в кадре. Лида поняла, что она в животе и успокоилась. Вот так дети относятся к моему творчеству.
Мои университеты
У меня счастливая актерская судьба. К неудачам отношусь так – это все равно опыт. Искусство очень субъективно. Получится роль – отлично. Не получится – будет опыт. Я его анализирую. В этом смысле наша встреча – фантастический подарок. Дома меня уже никто не слушает, а тут целый зал людей, которые готовы меня слушать. Я родилась в благополучной среде, и кино стало моими университетами. Через кино происходило познание мира и понимание людей. Не только потому, что я входила в образ и становилась этим человеком – самокопание происходило тоже через кино. В жизни я очень стабильный человек. У меня хороший темперамент, нет каких-то сумасшедших страстей и колоссальное терпение, что для кино очень хорошо, потому что кино – это всегда ожидание. Моё поведение в экстремальных ситуациях происходило только в кино. Это не значит, что жизнь в кино для меня реальна, но она – часть моей реальной жизни.
Мои героини
Всех их очень люблю. Это часть работы: ты должен полюбить своего героя. Если не полюбил, не оправдал, ты не сможешь его играть. Я их люблю, это часть меня, и все они мне дороги. Они со мной живут. У каждой свой запах, свой голос, манеры, каждая читала свои книжки в детстве.
Не вступая в полемику
Про меня не так много пишут. Иногда я читаю и даже пишу ответы, но никогда не отправляю. Чаще пишут про папу. У меня простая позиция по этому поводу: прежде всего это мой папа, чтобы про него не говорили. Я бросаюсь на его защиту, пишу ответ. Потом звоню Наде и говорю: «Послушай, я тут написала!». Она меня слушает, а потом говорит: «Стирай!» Никогда, никуда я это не отправляю, не вступаю ни в какую полемику. За себя мне не обидно, больше обижаюсь за близких. Это очень понятное человеческое чувство, оно никак не связано ни с правдой, ни с объективностью, потому что это все-таки свои. Раньше я сильнее переживала, хотя раньше критики было меньше, а сегодня – каждый критик. И чаще люди не пишут положительных отзывов, в основном это отрицательные эмоции. Похвалы тоже очень странные: я её не люблю, но здесь она в принципе ничего. Я поняла, что невозможно нравится всем.
Я не напрягаюсь
Энергия – такая интересная вещь, чем больше ты тратишь, тем больше ее приходит. Меня всегда бодрит моя семья. Если я приду и расскажу всем своим, как мне было тяжело играть сутенёршу, как тяжело закапывать труп, они спросят: «Что у нас на ужин?». А Лида скажет: «Давай играть в куклы!». Я научилась переключаться. Артист, особенно, если у него затратная роль, должен уметь выходить из образа, а иначе это заканчивается Кащенко. Была у меня одна интересная история: в «Одноклассниках» мне написал один человек, у него был хороший русский. Оказалось, молодой человек, чеченец, беженец, который живет в Германии. Он хотел поступить в университет, но вынужден помогать семье. Он меня как-то спросил, почему я так долго не отвечала. Я написала, что очень устала. И он мне ответил: «Но не больше чем если бы вы грузили мешки?». Если бы я каждый день грузила мешки, то, наверное, уставала бы больше. Все познается в сравнении. Если мы будем рассказывать всерьёз про муки творчества, то простой человек послушает и скажет: «Господи, зачем мы их кормим?»
Про каперсы и анчоусы
Перед съемками в «Своих» мы жили в деревне под Псковом, изучали диалект, носили одежду, в которой потом снимались, чтобы она пообтерлась. Однажды началась гроза, мы пошли в дом, где был включён телевизор. Шла передача Юлии Высоцкой. Изображения нет, потому что дождь идёт. Я стою и слушаю, как приготовить «вителло тоннато» – положить анчоусы, немножко каперсов, взбить в блендере, добавить консервированный тунец. Я себе все это представляю. Потом смотрю на моих деревенских девчонок, а они даже не понимают, о чем эта передача. Какие каперсы? Какие анчоусы? Какое «вителло тоннато»? Это был такой любопытный момент озарения, когда ты понимаешь, чем люди живут на земле, какими глазами они смотрят фильмы, которые мы для них снимаем. Мы прожили в деревне месяц. Я умею делать всё: косить сено, доить коров и понимаю, что шерстяные носки гораздо полезнее, чем сумка от Шанель.
Дадочка
Дети не любят детей. Сергей Владимирович (дед Анны, поэт и писатель, автор советского и российского гимнов – Сергей Михалков – ред.) из всей нашей семьи был самым большим ребенком. И к детям относился очень подозрительно. Всё, что он про них знал, он выразил в стихах. С нами почти не общался. Когда его спрашивали, почему он не приезжает на дачу, он отшучивался: «Чтобы вас не видеть!». Хотя он приходил к нам в школу на встречи со школьниками. Но вот так, чтобы он сидел с нами и занимался, как я сижу со своими детьми, такого не было. Нас отправляли на улицу на целый день. Мы возвращались домой, чтобы поесть. Нашим воспитанием больше занималась Наталья Петровна, наша бабушка, жена нашего «Дадочки», как мы все его называли. Это все-таки больше женская функция – собирать семью и заниматься ею. У нас все мужчины должны были воевать, осваивать новые территорию, от них ждали подвигов. Что касается дедушкиных стихов, мы действительно их очень любим, я их читаю своим детям, и нам их читали наряду с Маршаком и Барто. В этом не было никакого пафоса. И я не говорила детям: «Сейчас почитаем то, что написал ваш прадедушка!». Они существуют в нашей жизни, как все детские стихи в любой семье.
Сестра Надя
Я про нее могу говорить вечность. У меня такое ощущение, что это я ее родила и воспитала. У нас разница двенадцать лет. Раньше мы были близки с Тёмой, поскольку мы погодки. Потом Надя вдруг подросла и совершенно вытеснила Тёму и всех остальных. Если мы не встречаемся, то раза три на дню созваниваемся. Она заменяет мне моих друзей. Наша мама на нас обижена, потому что мы не так в ней нуждаемся, как нуждаемся друг в друге. Я про неё знаю всё, она про меня знает всё. Мы ругались с ней за всю жизнь два раза. И то не ругались, а имели разные точки зрения. Я всегда могу положиться на неё, как бы по-детски это не звучало. И очень рада, что родители не остановились на нас с Тёмой. Много детей – это хорошо. Во-первых, это всегда альтернатива. С одним не получилось, с другим можешь попробовать. Во-вторых, важно чувствовать, что ты не один. Девочкам в нашей семье сложно только с одной точки зрения, наличие или отсутствие мужей не играет никакой роли. Мы есть друг у друга в таком большом клане. Если муж отвалился, то папа есть. Фигура мужчины всегда присутствует в доме. Я шучу, но, правда, большая семья – это здорово.
Папа
Что касается моего папы, он – выдающийся режиссер. Я сейчас пытаюсь говорить не как дочь, а как актриса. Тот опыт, который переживают артисты, это редкий случай, когда ты веришь, что занимаешься искусством. Мне трудно это с чем-нибудь сравнить. Он гипнотизёр, и работать с ним безумно интересно. У него есть большое человеческое обаяние, мы все под него попадаем в работе. Когда заканчивается работа и эта часть жизни уходит, артисты испытывают огромное разочарование. Это как пионерский лагерь. Вы видели подростков, которые возвращаются в город, как они рыдают, как будто это самая большая трагедия в их жизни. Работать с ним очень интересно. К своим он беспощаден абсолютно, но это оправданно тем, что все видят, если он к своим так относится, то остальным даже не хочется пробовать по-другому.
Мои человеческие качества
В себе я больше всего ценю чувство юмора. Ценю бесконечное желание что-то узнавать. Я завидую людям, которые обладают системными знаниями. Для меня это всегда дикий стимул: хватаю сразу десять книг, все одновременно читаю, ни одну не дочитываю до конца, но обязательно конспектирую. Мне нравится мое любопытство. Не понимаю, когда люди ничем не интересуются, когда им скучно. Мне не бывает скучно даже с самой собой. Так много всего, чему стоит научиться. Я не умею печь, а у Нади получается. Меня это, конечно не радует, почему у неё получается, а у меня нет. Перед Пасхой я нашла мастер-класс. Записалась, пришла. И все просто остановились в замесе. Они были в таком шоке. Я так отчаянно мутузила тесто, что отбила себе всё. Конечно, оно не поднялось, хотя помогали все пятнадцать женщин.
Меня, правда, огорчает, когда люди не любопытны.
С радостью приеду к вам еще раз
Осенью выходит фильм Анны Пармас «Давай разведемся». Я играю в нём женщину-гинеколога, которая работает на трех работах, а её муж сидит дома с тремя детьми. Потом он уходит от нее к фитнес-тренеру. После этого фильма я поняла, что ненавижу играть в комедиях. Аня одна из немногих, кто умеет с ними работать. Комедия – трудный жанр. Бывает юмор ситуативный, бывает текстовой. Пармас умеет сочетать и тот, и другой. В таких фильмах играть сложно, но одновременно интересно. И, мне кажется, это хорошая работа, не только моя, но и всего нашего коллектива. С радостью приеду к вам еще раз с этим фильмом.
