Экологические катастрофы последних месяцев заставили россиян в очередной раз вернуться к экоповестке, а ученых-экологов начать новый виток обсуждений решения вопросов загрязнения окружающей среды. В новом видео цикла «Мир после пандемии» преподаватель СПБГУ и Европейского университета в Санкт-Петербурге, наблюдатель переговоров ООН по климату (с 2008 г.), директор «Бюро экологической информации» Ангелина Давыдова рассказывает об экологической политике и российской партии «зеленых», прошлом, настоящем и будущем нацпроекта «Экология», опасностях климатической миграции и действительной пользе разделения мусора.
Интервью записано 12 августа 2020 года.
– Как человек, который на протяжении более десяти лет занимается вопросами окружающей среды, могу лишь надеяться, что глобальный мир так же объединится в усилиях по борьбе с экологическими проблемами, с проблемами изменения климата, как сейчас, когда различные страны, правительства, граждане объединились в борьбе с пандемией коронавируса и начали предпринимать какие-то сходные решения, начали предпринимать какие-то согласующиеся друг с другом меры.
Занимаюсь этими вопросами довольно давно, вижу успехи в международной политике в нашей «зеленой» области. Но часто в качестве упрека слышу – если есть какие-то глобальные проблемы, почему страны, компании, граждане действуют так медленно? Одного ответа на этот вопрос у меня нет, есть несколько. Один из них в том, что на нашей планете живет очень много людей, и эти люди организованы в те или иные сообщества: государства, города, компании, группы интересов. Кто-то работает на корпорации и развивает корпоративные ценности, кто-то работает в общественных организациях и разделяет ценности этих общественных организаций. Существует очень много акторов, и, соответственно, выработать какую-то единую позицию, с которой все бы согласились на основе принципа компромисса, непросто. Опыт моего наблюдения за переговорами в ООН в области изменения климата с 2008 года показывает, что любая бумажка, которую ООН утверждает в качестве своего решения, будь там всего четыре абзаца, должна быть согласована представителями всех стран вплоть до последней запятой (а запятые и скобки, я вам скажу, очень важны в ооновском процессе).
Второй мой тезис заключается в том, что обсуждение экологических проблем происходит не в вакууме. Нельзя сказать, что мы занимается экологией, только экологией и климатом; и все, и мы закрываем глаза, и ни на что другое не обращаем внимания. Есть экономические противоречия между странами, есть санкции, торговые войны, политические противоречия, исторические проблемы, есть понятия исторической вины, и это все тоже влияет на процесс.
Прошлое, настоящее и будущее нацпроекта «Экология»
Нацпроект «Экология» – глобальная программа, включающая множество экологических реформ, запланированных на ближайшие несколько лет. Последние семь лет в России происходит реформа природоохранного законодательства, на самом разном уровне и на самых разных направлениях. От реформы обращения с отходами до реформы Лесного кодекса, до реформы системы мониторинга за качеством воздуха и предоставления информации о качестве воздуха гражданам, создания системы углеводного регулирования, системы мониторинга выбросов парниковых газов и привлечения крупных эмитентов выбросов парниковых газов к ответственности, к каким-то действиям по их сокращению. Это очень широкий спектр: отходы, воздух, вода, леса, особо охраняемые природные территории, климат – очень много направлений.
К сожалению, наш проект не миновала судьба сокращения расходов, и его бюджет также терпит существенные сокращения как в области выделяемых средств, так и в области поддержки реализованных программ. Грустная новость, потому что в ряде стран мира происходит то, что называется «зеленым восстановлением экономики». Когда везде экономика просела, и страны задумались, как ее восстанавливать, кому давать деньги и на что, некоторые решили давать деньги при условии выполнении экологических показателей. В качестве примера можно привести Европейский союз с его программой нового «зеленого курса», а также Южную Корею. Это страны, которые однозначно сказали, что будут учитывать зеленые факторы в вопросах восстановления экономики.
К сожалению, не все страны идут по этому пути. Например, США отвергли целый ряд экологических программ, смягчают требования к бизнесам, к загрязняющим предприятиям. В России, к сожалению, мы также наблюдаем, с одной стороны, попытки представителей бизнес-сообщества смягчить регуляторную экологическую, природоохранную основу, а с другой – предварительный пакет мер по восстановлению экономики, который (мы видели), серьезных «зеленых» мер не содержит. У нас, как я уже сказала, даже проект «Экология» подвергается сокращению финансирования, отмене или уменьшению количества программ.
Государственный и народный мониторинг
Россия очень большая страна. У нас есть урбанизированные территории, где проживает большое количество населения. Их можно поделить на две группы. Первая группа – крупные города и высоко урбанизированные территории, в которых не присутствуют серьезные загрязняющие предприятия. Это преимущественно города европейской части России плюс часть городов Урала, и Екатеринбург, насколько я понимаю, также относится к этой группе. В этих городах загрязнение воздуха прежде всего вызвано автомобильным транспортом, то есть во многом нашими с вами действиями. А есть вторая группа городов и высокоурбанизированных территорий, в которых до сих пор присутствуют или загрязняющие предприятия, или угольная генерация, то есть производство электричества и тепла на основе немодернизированных старых угольных станций. Из крупных городов это Красноярск, Челябинск, Чита и другие из списка самых загрязненных городов России.
Другой уровень – территории с меньшим расселением людей, где население меньше, оно менее плотное, но там зачастую присутствуют те или иные виды экономической деятельности, в том числе и наносящие ущерб окружающей среде. Вот тут, с одной стороны, могут быть серьёзные экологические аварии, могут происходить негативные процессы. Но, к сожалению, регулярный мониторинг на таких территориях ведется хуже, чем в крупных городах.
У нас вся страна покрыта сетью мониторинговых станций Росгидромета. Их несколько сотен, и, казалось бы, что для такой большой страны, как Россия, это немного, но у нас не везде живут люди. Зато в крупных городах может быть порядка десятка таких станций. Эта система измеряет огромное количество показателей, эти данные до недавнего времени продавали по необходимости местным администрациям, аэропортам, предприятиям.
С другой стороны, ряд крупных городов у нас продолжает развивать собственные системы мониторинга качества воздуха. Москва, Петербург, Красноярск устанавливают стационарные станции, запускают станции мобильные, которые разъезжают и измеряют качество воздуха и пытаются как-то эти данные обрабатывать, наносить на карту и передавать людям. Этот тренд мы наблюдаем во всем мире. Видела подобные станции и в Сан-Франциско, и в Париже, и в Берлине. Активистские карты хороши, хотя, конечно, не идеальны. Но они важны главным образом потому, что показывают, что население этим интересуется, и хорошо бы, чтобы власти делали что-то большее в этом направлении.
Главная особенность текущего момента в том, что истории, связанные с тем, как люди страдают от экологических проблем, становятся важными, востребованными, локальные истории становятся интересными, в том числе для федеральной повестки.
Рост интереса и региональный активизм
Заниматься этой тематикой я начала порядка десяти лет назад, и помню, насколько маргинальными казались тогда эти темы. Бытовало мнение, что для того, чтобы заниматься вопросами экологии, надо сначала начать жить хорошо. Сейчас ситуация поменялась кардинально: если сейчас я говорю кому-то, что занимаюсь этими вопросами, люди начинают сразу рассказывать мне об их локальной экологической проблеме и спрашивать, что же с ней делать. Изменение в общественном сознании не может не радовать.
Почему это произошло? Ряд причин. Первая – эти вопросы сейчас в глобальной повестке ряда стран. «Зеленая» повестка сейчас важна, актуальна, всех волнует качество воздуха, качество воды, качество продуктов. Волнует, насколько одежда, которую мы покупаем, вредит окружающей среде; этично ли летать на самолетах (сейчас это менее актуальный вопрос, но, может, через какое-то время он вернется); как выращивается еда, которую мы едим; из чего построены наши дома; какой вид пластика подлежит переработке, какой не подлежит, какая же все-таки упаковка лучше. Эти вопросы «зеленой политики», в том числе на уровне городов – например, принятие решений, где и что мы строим, как мы подходим к вопросам градостроительства, развития городов, зеленых насаждений городов – в российской повестке стали иметь большое значение. То есть, глобальная повестка – первое влияние.
Второе, как мне кажется, состоит в том, что по данным ряда исследователей, интерес к вопросам экологии, к вопросам будущего, появляется на определенной стадии социально-экономического развития. Когда у людей не так остро стоят вопросы выживания, проживания дня ото дня, то вопросы здоровья, качества воздуха, здоровья детей, качества окружающей среды, начинают играть очень большую роль.
Третий аспект: если мы с вами проанализируем, на каких темах в последнее время происходит объединение людей, это могут быть и не протестные кампании, а скорее кампании, которые я называю Doityourself (Сделай это сам); когда, например, в городе нет системы раздельного сбора отходов, а активисты собираются и сами ее организуют. Или жители какого-то нового жилого комплекса сами убеждают управляющую компанию создать раздельный сбор. Возможно, в текущих политических условиях в стране это одна из тех ниш, в которых наши граждане еще могут принимать решения, и эти решения имеют непосредственный выхлоп. Конечно, где-то экологов называют «агентами За», где-то их пытаются физически подавить, еще что-то ужасное с ними сделать. Но где-то такие низовые инициативы, особенно если они получают массовую поддержку, действительно оказываются успешными.
Четвертая причина – развитие средств связи, когда из любого уголка страны можно что-то снять на мобильный телефон, что-то написать в блог, в социальные сети. Через те же социальные сети можно посмотреть, что происходит в других регионах, понять, где какой опыт. В России сейчас на гигантском количестве активистских, экологических конференций как раз и пытаются обсудить, в каких регионах что-то получилось, а в каких – нет и почему. За последние два года у нас появилось огромное количество экологических сообществ, уйма региональных в групп в WhatsApp; например, «Москва экологическая», где несколько сотен человек сидит, которые так или иначе этой темой занимаются, «Петербург экологичный». Такие же группы есть во «ВКонтакте», в «Телеграме», еще где-то. Если еще несколько лет назад был большой запрос на информацию, что и как работает в условной Германии и Швеции, почему там это работает, то сейчас, как мне кажется, скорее запрос на региональные российские решения, потому что они стали доступнее, их можно тиражировать, их можно реализовать в других местах и регионах.
Чем нам грозит климатическая миграция
На тему климатической миграции существует много спекуляций, касающихся того, что миллионы людей приедут в Россию, чтобы ее заселить. Мне такие спекуляции не очень нравятся, потому что они рисуют негативный образ каких-то нехороших людей из южных стран, у которых пропали острова, и которые приедут к нам, и это будут бедные, страшные беженцы.
С вопросом климатической миграции много проблем. Само понятие климатических мигрантов в международном законодательстве еще не устоялось. Если мы говорим о практических вопросах, то климатический фактор, безусловно, влияет, но скорее всего он будет лишь одним из факторов, который будет мотивировать людей покидать их места жизни. Скорее всего мы увидим какую-то очень сложную комбинацию факторов политики, экономики и климата, которая будет заставлять людей покидать места их обитания, потому что и с водой в мире сложная ситуация, и с электричеством, и работы нет, а еще политический режим какой-то сложный.
Разговоры на эту тему ведутся уже довольно серьезные, ведутся подсчеты, ведется аналитика того, сколько человек поменяло свое место жизни, в том числе из-за климатических факторов. На данный момент это затрагивает в основном Азиатско-Тихоокеанский регион, где основным принимающим континентом потенциально выступает Австралия (это история с исчезающими островами, которые расположены не так далеко от Австралии). В том регионе это уже актуальный вопрос. Там уже идут большие переговоры о том, кто должен платить за переселение, кто должен помогать еще какими-то деньгами, должны ли это быть структуры ООН, или правительства должны принимать какие-то решения. Скорее всего, через 50 лет мир действительно будет выглядеть совсем по-другому, очень многие регионы мира, в которых сейчас приятный климат, в том числе регион Средиземноморья, будут испытывать проблемы с водой, с волнами жары.
Второй фактор – где будут рабочие места? От этого зависят вопросы рождаемости, вопросы экономического развития, структура экономики, автоматизации труда, и очень многие прочие факторы. В России серьезных разговоров кроме обычного ужаса: «Ой, это же все приедут к нам в Сибирь из всех других стран мира, где станет слишком жарко» я не слышала. Наверное, пора его начинать, особенно в условиях, когда у нас продолжают требоваться рабочие руки для экономики. Это должен быть серьёзный разговор о том, кого и как можно приглашать в страну, как вести себя дальше, в условиях, когда климатических беженцев будет все больше – это отдельный большой разговор, который в России пока не ведут. И на международном уровне много неразберихи по этому вопросу.
Активизм vs наука
Экоактивизм и в мире, и в России представлен в самых разных формах. Есть умеренные экологи, есть более радикальные, есть активные молодежные движения, которые пытаются делать какие-то очень яркие акции, привлекать внимание медиа, социальных сетей. Хорошо, что есть те, кто пишут серьезные, вдумчивые доклады с большим количеством цифр и графиков. Есть те, кто долго и упорно убеждает политиков выступать в общественных советах, кто обладает немереным запасом терпения, чтобы долго и упорно продвигать эти темы и не разочароваться – это тоже хорошо. Хорошо, что есть кто-то, кто организует протестные компании на местах; если это ненасильственные акции, если они не приносят никому вреда, почему бы и нет.
Я не очень большой сторонник таких ярких медиаакций, потому что мне иногда кажется, что это немножко упрощает тему. Я сторонник скучного, нудного аналитического объяснения, почему что-то так происходит, как это влияет на что-то другое. Люблю графики, сложные карты. У каждого активиста или эксперта, так или иначе работающего или участвующего в процессе формирования распространения знания о проблемах окружающей среды и способах решения, есть какая-то своя ниша. В России уже появились российские Fridaysforfuture, Extinctionrebellion, появляются очень многие другие активисты и это хорошо. Мне кажется, это здорово, что есть очень много идей и потоков.
«Зеленая» политика в мире и в России
В области «зеленой политики» в мире наблюдается несколько трендов. В ряде стран мы видим серьезные успехи «зеленых» партий, в основном это европейские страны, во многих из них «зеленые» получили серьезное представительство в местных парламентах, в Европарламенте, и это, безусловно, успех, это хорошая история. Другой тренд заключается в том, что сейчас «зеленые» вопросы потихонечку становятся внепартийными. То есть «зеленая» повестка появляется практически во всех повестках всех партий в странах с многопартийной системой. Так или иначе приходит ощущение, что об этих вопросах надо говорить, по крайней мере, позицию надо формировать. Кто-то может быть более прогрессивным в этих вопросах, кто-то более консервативным, но замалчивать эти вопросы уже нельзя, потому что электорат этого не поймет.
Сейчас важно понимать, что нет единого пути. В каких-то странах развитие идет через создание и продвижение специализированных «зеленых» партий. В других – через факт продвижения «зеленой» повестки во все партии, которые присутствуют на политическом ландшафте. В России были попытки создания «зеленой» партии, но события получили какое-то странное развитие. Из существующих крупных партий «Яблоко» активно работает с «зеленой» повесткой прежде всего на местах, то есть в целом ряде региональных отделений «зеленые» вопросы играют важную роль. И это уже неплохая история. Но в целом на местах те же «зеленые» компании, «зеленые» протесты или какие-то экологические кампании поддерживаются просто конкретными людьми. Если конкретный человек, депутат федерального или регионального уровня, поддерживает ту или иную инициативу, то тут скорее речь не о партийной принадлежности, а просто о конкретном интересе, а также о профессионализме людей, которые проводят ту или иную кампанию. Например, кампанию в Архангельской области (история с Шиесом) активно поддерживала Коммунистическая партия. В ряде других регионов «справедливоросы» поддерживали те или иные истории. В регионах можно найти истории, когда с представителями «Единой России» можно было сработать по той или иной экологической повестке.
У меня нет единого решения для России, по какому пути будет развиваться «зеленая» повестка. Будет ли это отдельная реальная партия (мы понимаем, с какими потенциальными сложностями может столкнуться любая новая партия в России, и во что она может превратиться, к сожалению), или «зеленые» вопросы будут продвигаться через существующую абсолютно неидеальную систему. Если на первый план будет выставляться именно эффективность решения тех или иных вопросов, то возможно и продвижение через существующую систему, какой бы она не была и какое бы количество критики она не вызывала.
Что может сделать каждый
В мире уже не первый год идет дискуссия о том, что более эффективно: частные меры конкретных людей по снижению нагрузки на окружающую среду или какие-то серьезные важные политические декларации, решения, меры. Все эти экологические кампании, строящиеся по принципу, что если ты не выключаешь лампочку, когда выходишь из комнаты, то умирает столько-то слонов в Ботсване; или если ты не сортируешь мусор, происходит еще такой-то ужас, безусловно правдивы. Это действительно важно, однако это не исключительно важно, то есть это не действия, на которых заканчивается экологическая повестка. Важны действия всех уровней – и индивидуального, и коллективного, и политического, и какого-то серьезного инфраструктурного.
Понятно, что и у нас с вами, и у всех людей, живущих на планете Земля, есть разные возможности и способы влияния на те или иные процессы в жизни. У нас очень мало времени, чтобы участвовать в экологических кампаниях, поддерживать работу экологических групп, вовлекаться в протестные акции или в создание параллельной экологической инфраструктуры. Мы просто можем заниматься нашей жизнью, в которой очень важны вот эти индивидуальные действия. Начинайте с этого уровня: сортировка отходов – хорошо! Надо проверить, какая компания занимается отходами: куда она их вывозит, что с ними действительно происходит, попытаться убедить ваших друзей также заниматься этим, перейти на сторону осознанного потребления и каждый раз, покупая ту или иную вещь; понимать, нужна ли она, из чего она сделана, какое влияние это оказало на окружающую среду, какое влияние это окажет на мое здоровье, что с упаковкой, выкину я эту упаковку сразу или буду ее использовать еще много раз. Думайте, как ежедневно можно чуть-чуть минимизировать свою негативное влияние на окружающую среду.
Если же у нас кроме индивидуальных действий остается время еще на что-то, то хорошо бы попытаться разобраться в том, на что еще я могу повлиять, например, на правила землепользования и застройки в моем городе, чтобы добавить в них больше «зеленого», или на что-то еще.
Людей в мире становится очень много, нам в России это тяжело понять, потому что у нас страна с негативным демографическим трендом, но в целом человек и человеческая деятельность сейчас – ключевой фактор изменения облика планеты Земля. Мы вошли в эпоху, которая называется антропоценом, то есть сейчас человек – самый большой определяющий фактор. Все, что мы делаем – едим, потребляем, передвигаемся, выбрасываем – это все имеет гигантское значение, поэтому я бы сказала так: делайте то, что можете. Есть время на индивидуальные действия – делайте. Есть время рассказать родственникам, друзьям о том, что происходит в мире, о том, что ты можешь делать ежедневно – делайте это. Есть время участвовать в региональных общественных кампаниях гражданских инициатив – делайте это. Есть время помогать экспертам с серьезной аналитической работой на уровне вашего региона – делайте это. Все правильно. Нет такого, что что-то правильно, а что-то нет. Делайте, что можете. И это будет уже хорошо.
Все видео проекта «Мир после пандемии» на Youtube
Сегодня сложно давать прогнозы, но еще сложнее – их не давать. Как заставить себя не думать о том, каким будет мир после пандемии? Как изменится власть, отношения между странами, экономика, медицина, образование, культура, весь уклад жизни? Сумеет ли мир извлечь уроки из этого кризиса? И если да, какими они будут? В новом (пока онлайн) цикле Ельцин Центра «Мир после пандемии» лучшие российские и зарубежные эксперты размышляют над этими вопросами. Наивно ждать простых ответов, их не будет – зато будет честная попытка заглянуть в будущее.
