Накануне Дня Победы, 8 мая, в Ельцин Центре прошла встреча с актером, в чьей фильмографии особенно много героев войны – заслуженным артистом РФ Андреем Мерзликиным.
Незадолго до творческой встречи участники киноклуба посмотрели фильм Александра Котта «Брестская крепость» о героической обороне Брестской крепости, принявшей на себя первый удар нападения фашистской Германии на Советский Союз. Андрей Мерзликин сыграл в нем главную роль. Фильм получил премии «Золотой орел», «Ника» и «Белый квадрат». По мнению фронтовиков, «ценность этого фильма заключается в его исключительной объективности. Все события первых дней обороны крепости точно отображены по месту и времени событий».
Гостя представил ведущий киноклуба – киновед, член Российской академии кинематографических искусств Вячеслав Шмыров.
В фильмографии Мерзликина много военных ролей: разведчиков, чекистов, белых офицеров, героев Великой Отечественной войны. Это и более ранний фильм Александра Котта – «Конвой PQ-17», «Курсанты» Андрея Кавуна, «Штрафбат» Николая Досталя, «Исаев» Сергея Урсуляка, «Утомленные солнцем 2» Никиты Михалкова, «Крик совы» Олега Погодина, «Ладога» Александра Велединского, «Хождение по мукам» Константина Худякова. Кроме того, с 2016 года Андрей ведет на телеканале «Звезда» программу «Военная приемка. След в истории».
Однако широкую известность выпускнику ВГИКа принесла роль Димона в культовом фильме Петра Буслова «Бумер». О том, как снимался фильм, Андрей рассказал на встрече со зрителем. Оказывается, он несколько раз проходил пробы, но режиссер никак не видел его в роли Ошпаренного. Актер был буквально на подхвате, помогал на пробах другим актерам и вдруг от отчаяния начал так жестко и выразительно играть, что Буслов задумался и уже сам предложил Мерзликину эту роль. Зрители увидели одну из первых ролей Мерзликина в короткометражке «Как я провела лето» и его первую режиссерскую работу – фильм «GQ».
По завершении творческой встречи участники киноклуба посмотрели фильм Михаила Сегала «Франц+Полина» с участием Андрея Мерзликина, снятый по военным повестям Алеся Адамовича. Фильм был отмечен многими международными наградами: Гран-при МКФ в Биаррице, специальным призом жюри МКФ в Португалии и призом за лучшее изобразительное решение МКФ «Дух огня» в Ханты-Мансийске.
Актер успел побывать в Музее Бориса Ельцина. Он рассказал о том, какими были его 90-е.
– Здесь я не первый раз, купил билет как обычный посетитель и пошел в музей. Да еще и товарища с собой прихватил, который живёт здесь и ни разу не был. Если друг приедет ко мне в Москву, я иду и показываю ему Красную площадь. А сам думаю: «Когда я был здесь последний раз? Лет пятнадцать назад. Спасибо, друг, что ты приехал!» Точно так же здесь я стал тем человеком, который открыл для них и для себя новую достопримечательность. Относительно того времени я, как человек, который жил близко к Москве, ездил и видел все эти события своими глазами. Меня поразила сама идея этой экспозиции: сделать ее будто бы «здесь и сейчас». Когда ты ощущаешь реальность происходящего, глядя на артефакты времени и истории. Существует такой стереотип, что музей – это скучно. С детства мы, чтобы пойти в музей, специально готовились, а здесь такие современные технологии, такие потрясающие декорации будто бы «смотался» на двадцать лет назад. Это делает твои воспоминания свежими, как будто тебе двадцать лет, когда ты с чем-то сталкиваешься впервые, споришь с родителями, отстаиваешь свое мнение, кто прав, кто виноват, так же, как сегодня двадцатилетние. Просто у всех свои площади, на которые они выходят. Я верил в этот ветер перемен.
– Экспозиция сделана по концепции Павла Лунгина, и да, там есть эффект погружения. Более того, несколько раз экспозиция выступала декорацией к спектаклям.
– Вот видите, я на них не присутствовал, но вполне себе представляю. Современные способы рассказывать историю в музеях приобретают совершенно неожиданные формы. Экспозицию можно оживлять с помощью актёров, все что угодно можно придумать, разыгрывать все, что происходило, мне кажется, это интересно.
– Какими были ваши 90-е и чему они вас научили?
– Нельзя ничему слепо верить, хотя желание разбежаться, оторваться естественно для молодости. Юность и нужна для того, чтобы набраться если не мудрости, то начитанности, насмотренности, информированности, чтобы руководствоваться этим в будущем. В своей молодости я совершил все ошибки, которые только мог. Но рад тому, что все эти ошибки привели меня к тому, что я сам могу думать, рассуждать, анализировать. Про 90-е могу сказать, что это была чудесная пора. И ровно в ту же секунду скажу, какую драму мы пережили как страна, государство и личность. В первую очередь из-за отсутствия общего дела, когда можно пожертвовать личным ради общего. Не в осуждение говорю. Не хватает полета, дерзости. Нам в детстве дали потрясающий заряд. Мне не так много лет, но, когда я разговариваю с коллегами-артистами, которым чуть за двадцать, чувствую дистанцию. Я тоже хотел бы их спросить: «Какими были ваши нулевые?». В 90-е события менялись так быстро, что мы не успевали понять. Жизнь кипела без всякого интернета. Общество всегда было сильно политизированным, нам до всего было дело, мы во всем разбирались, и каждый был готов дать совет. И все-таки приходим к тому, что не советы нужны, а доброта. Не потакание, а мудрость, когда понимание жизни от тебя требует любви и доброго слова. Эта школа, которая не всем дается, но если мы ее проходим, то понимаем, что это самое ценное, самое главное. Каждая эпоха рождает своих героев, которые через свой подвиг, свою жизнь и опыт говорят нам одно: все превращается в пену, остаётся только доброта. Ничего больше и не надо, просто будьте добрыми людьми.
– Кому-то нужно было пережить 90-е, чтобы испытать ностальгию по советскому?
– Да, я стал это замечать в социальных сетях, в разговорах. Появилась тоска о том времени, когда вот это было лучше, и вот это лучше. Дело же не в том, настоящая была колбаса или такая же несъедобная, как сейчас. За этим стоит то, о чем я говорил: в обществе были общие идеалы. Мы говорили на одном языке, не обязательно соглашаясь друг с другом. И, в сравнении с сегодняшним днём, в обществе было больше образованных людей. Сегодня нет у молодых людей тяги к тому, чтобы стать лучшим в своем деле.
– Может, потому, что знание стало слишком доступным?
– Сегодня мы чаще думаем о том, как нам эти знания монетизировать. Почему мы все время должны трудиться и все монетизировать? Мы хотим выходных, а в современном мире воскресенье – такой же рабочий день как понедельник. Ты каждый день либо работаешь, либо не работаешь совсем. Тобой движет не желание себя реализовать, а необходимость монетизировать свой труд. Сегодня тебя не отправят на шесть месяцев в Коктебель писать сценарий. Тебя спросят, кто за это будет платить. Ты сначала докажи свою состоятельность. А между тем, там рождались замечательные герои и истории.
– Помню, много лет назад вы ходили в футболке с изображением беременной жены. Вы тогда ждали первенца. Сейчас у вас четверо детей, чему хотите их научить?
– Из моего лексикона уходит слово «научить». Приходит понимание того, что я у них могу чему-то научиться. И кстати, они довольно щедро мне помогают, потому что уверены, что в чем-то разбираются. Это свойственно человеку: думать о себе лучше, чем есть. И особенно, демонстрировать свою осведомленность. Внутри я смеюсь, но поддерживаю в них эту самостоятельность, желание высказывать свое мнение. Они должны уметь формулировать и точно выражать свои мысли. Косноязычие не порок, но показывает невежество. Это такая лакмусовая бумажка: ты не потрудился над тем, чтобы прочитать какую-то книгу и сформировать собственное мнение. Во ВГИКе во взрослом возрасте услышал такое требование от одного из педагогов – уметь дать оценку. Рефлексия – важный инструмент в освоении профессии. Я стал тренироваться, соединять в себе творческую независимость, когда ты никому ничего не должен, и внутреннюю рефлексию с жесткими требованиями к самому себе. Если внутри ничего нет, мысли сложно формулируются. Это, как еда, надо уметь выбирать ее. Одно дело, когда ты всеяден и говоришь самому себе: «Спешу, съел пельмени – и слава богу!». Но в мыслях гастрит появляется раньше, чем в желудке. Знание надо чувствовать, как деликатес. Разбираться в литературе, жанрах, писателях, тогда у тебя появятся ключи к пониманию. И окружение изменится, тебе самому будет интересно с другими людьми обсудить то, какую книгу ты прочитал, какой фильм посмотрел. Ко мне это поздно пришло, но, слава богу, пришло, жизнь стала намного интереснее. Мы переживаем кризис среднего возраста, когда понимаем, что какие-то возможности уже упущены. Хочется, чтобы дети не повторяли наших ошибок. Есть и такие, кто обвиняет родителей: «Что же вы меня не заставляли, надо было заставлять. Почему я не умею играть на гитаре, на пианино? Почему не знаю стихов, не умею петь?». Учиться никогда не поздно. С возрастом понимаешь, что только ты начал ценить жизнь в зрелом возрасте, а оказывается, у тебя так мало «мышц» наработано. И ты все еще не готов быть счастливым. Начинаешь себя жалеть – впадаешь в хандру. Между тем все описано в русской классике. Так вот же она, доступна всем.
