Продюсер Александр Роднянский в онлайн-цикле бесед Ельцин Центра «Скоро в кино» делится своими планами, мыслями о путях развития кинематографа, о роли и значении стриминговых платформ и высказывает предположения о том уроне, который ненесет пандемия не только киноиндустрии, но и миру в целом.
Интервью записано 5 мая 2020 года.
Я думаю, что человеческая природа, в принципе, неизменна, но обстоятельства, с которыми мы сталкиваемся, заставляют нас жить с большей или меньшей степенью активности и предпринимать попытки повлиять на эти самые общественные, социальные, политические, культурные обстоятельства, в которых мы обитаем. Для меня главный вызов пандемии состоит в том, что это колоссальный антиглобализационный вирус, то есть вся мировая история последних 70 лет, после Второй Мировой войны, практически перечеркнута, и человечество от попыток образоваться в некое солидарное сообщество вдруг вернулось в 19 век, в национальные государства, возвело стены, границы непрозрачные, непроницаемые, люди больше не путешествуют… Это, на самом деле, один из колоссальных и самых неожиданных вызовов.
Второе, это, конечно, очередной этап обмена личных прав на безопасность. Это то, что называется авторитаризмом больших данных, когда потребность обеспечить безопасность заставляет нас соглашаться с тем, что за нами смотрят, знают, где мы находимся, с кем мы разговариваем, с кем мы встречаемся, куда мы путешествуем, где останавливаемся и так далее. Иными словами, наша жизнь оказывается прозрачной с нашего же согласия, мы сами с этим соглашаемся, несмотря на то, что всю предыдущую длительную историю борьбы за человеческие права мы утверждали необходимость самостоятельного индивидуального права на решение вопросов, касающихся собственной жизни, собственного выбора и так далее.
Сегодня это главные вызовы, и в этом смысле, конечно же, мир изменится, и я не знаю до какой степени, так как понятно, что с этими вызовами будет справиться нелегко. Нужно будет заново обеспечить солидарное существование Европы, каким-то образом вернуться к разговорам, например, о помощи мигрантам – об этом вообще перестал кто-либо говорить, как и о многих других вопросах, с которыми мы жили до начала пандемии. А теперь нам придётся заново столкнуться с ними и заново ответить на них, уже исходя из понимания, которое принесет нам опыт пережитой пандемии, карантина, закрытости национальных границ и всего того, что угрожает существованию транспарентного глобального мира, о котором мечтали многие на протяжении длительного времени.
Кинотеатр – машина по управлению временем и пространством
Это глобальное потрясение коснулось всех без исключения людей на Земле, поэтому трудно себе представить, что кинематограф в широком смысле, включая мультфильмы или сериалы, пройдёт мимо. Я полагаю, что нам не избежать нескольких волн фильмов и сериалов, которые в той или иной мере будут иметь отношение к тому, что происходит сегодня. Это один из способов проанализировать поведение человека в экстремальных обстоятельствах, а содержательный кинематограф всегда исследует человека, он для этого и существует, это одна из его главных функций. Не случайно постоянно появляются экранизации знаменитых классических произведений: они позволяют как бы рассмотреть Гамлета или Короля Лира в обстоятельствах сегодняшнего времени. «Король Лир» конца XIX века, конце XX и сегодня – это совершенно разные произведения, по-разному воспринимаемые.
Да, я думаю, что будет много фильмов и сериалов, связанных с коронавирусом, но я бы не преувеличивал ни масштаб, ни количество, ни их влияние. Чрезвычайно важно «проговорить» время, исследовать его, понять, где мы существуем, кто с нами рядом, как меняются этические нормы и отношения между людьми, как они встречаются, знакомятся, влюбляются, дружат, организовывают альянсы, сотрудничают, ненавидят, воюют и так далее, и как всё это происходит в обстоятельствах сегодняшнего времени.
Еще одна востребованная аудиторией функция кинематографа – это возможность переноса зрителя в другие времена – или в прошлое, или в далекое будущее, чтобы заставить пережить опыт, к которому мы не имеем никакого отношения, и пережив этот опыт, попробовать измениться самим. Нам эта функция кино позволяет убежать от действительности, от того, что нас мучает, что нас смущает, пугает, а сейчас именно пандемия и её последствия многих пугает и страшит. Поэтому кому-то хочется сейчас, а кому-то захочется по её завершению, спрятаться, убежать подальше, оказаться, ну, например, где-нибудь на планете, где происходит действие фильма «Аватар» Джеймса Кэмерона, с очень красивыми синими людьми с длинными хвостами. Кино заставляет нас сопереживать героям, живущим в искусственно созданных обстоятельствах, и более того – эти герои и обстоятельства оказываются частью нашего внутреннего мира, мы к ним возвращаемся в своей жизни неоднократно, считая столь же важными, как наши личные, случившиеся с нами реальные переживания. Этот аспект не позволит доминировать теме пандемии точно так же, как и, условно говоря, теме Второй мировая войны. Она будет одной из множества важных тем, и больше того, мне кажется, что в ближайшем будущем очень многие попытаются спрятаться, забыть об этой теме, и если она вернётся, то, пожалуй, уже со временем.
Фестиваль – точка отправления, а не пункт назначения
Если мы говорим о фестивалях, важных для киноиндустрии, на которых создаются репутации и бренды, то они не пункт назначения, извините за такую метафору, они – точка отправления. Такие фестивали существуют как центры экспертизы, которые призваны отобрать лучшие из тысяч (это не преувеличение) фильмов. Например, Каннский фестиваль из примерно трех тысяч предлагаемых туда фильмов отбирает лишь 40 фильмов официальный селекции, 20 конкурсных и еще 20 – для своей второй по важности программы «Особый взгляд». Затем необходимо обеспечить для этих 40 фильмов такой режим показа, который позволит им в открытой конкуренции, в открытом обсуждении привлечь внимание профессионалов, в первую очередь жюри, а также критиков и журналистов, потому что именно они создают бренд будущего фильма, и профессионалов, в число которых входят и дистрибьюторы, и владельцы кинотеатральных сетей и больших кинотеатров, и, конечно, коллег.
Собственно говоря, фестиваль – это место, где кинематографическая экспертиза оценивает содержательные фильмы, пытающиеся справиться с той задачей, о которой мы говорили чуть раньше: «проговорить» время, сделать это свежо, необычно, инновационно, подчас радикально, вызывая бурю разнообразных, противоречивых оценок. Только после фестиваля картины приобретают для дистрибуции в разные страны мира, их показывают в кинотеатрах, они выходят на телеканалах, на стриминговых платформах.
Жизнь кинофильма после фестиваля зачастую оказывается длинной, ради чего все сражаются, и иногда мы можем видеть совсем неожиданный результат. Знаете ли вы, что одним из самых коммерчески успешных режиссеров советского периода является Андрей Арсеньевич Тарковский? Не какой-то герой проката тех времён, чьи фильмы собирали немыслимое количество денег в кинотеатрах, на чьи картины продавались многие и многие миллионы билетов, как на «Пиратов 20 века», а именно Тарковский, с его вроде бы сложными авторскими высокохудожественными произведениями. Почему? Потому что его фильмы живут уже 50 лет, причём живут активнейшей жизнью, их многократно, постоянно, показывают все телеканалы, они всегда присутствуют в библиотеках стриминговых платформ, они заново восстанавливаются, реконструируется и выходят в кинотеатральный прокат, они выходят в коллекциях blu-ray, DVD, и всё это происходит, что очень важно, во всех без исключения странах мира. То есть долгая жизнь фильма обеспечивается благодаря его признанию и экспертизе, полученной в самом начале на кинофестивале.
Поэтому для тех, кто в этом году в силу понятных обстоятельств не сумел прорваться на фестиваль, получить оценку экспертного сообщества, единственным правильным решением будет ждать следующего года.
Вот у нас, например, есть картина очень талантливой, на мой взгляд, молодой режиссерки, как сегодня говорят. Очень необычная, сильная, свежая, мощная картина, которая была очень близка к показу на главном фестивале мира, и мы решили отказаться от какого-либо показа в этом году. Мы будем терпеливо ждать следующего года и надеяться, несмотря на то, что фестиваль никогда не дает гарантий (то есть даже если в этом году картина принята в официальную программу, то она попадет туда в следующем). Но мы посчитали для себя правильным надеяться на попадание в главную программу мира и дальнейшую возможность долгой жизни фильма.
Фестивали, помимо того, о чём я сказал, это ещё своеобразный навигатор, это такая афиша для любителей кино. За программой Канн, Венеции и Берлина следят многие миллионы зрителей, которые любят серьёзное, содержательное, качественное кино, интересуется им, и именно из прессы об этих фестивалях, об их программе, о фильмах, показанных и победивших, они складывают свою программу будущих просмотров. Еще и поэтому мы посчитали более правильным ждать следующего фестиваля, следующего года, чтобы претендовать и бороться за внимание этой аудитории, чем просто, не имея помощи фестивальной оценки, фестивальной экспертизы, выходить в прокат. Я думаю, что огромная часть коллег, которые в этом году претендовали на участие в Каннах, или других серьезных фестивалях, поступили аналогичным образом.
Что ожидать от онлайн-платформ?
Для того, чтобы сделать фильм или сериал, в лучшем случае нужно три года с момента появления идеи до момента выхода на стриминговой платформе. В нынешних обстоятельствах стриминговые платформы могут сделать только две вещи: первое – это интенсивно включить маркетинговые инструменты и продвигать собственную платформу, пытаясь предложить бесплатную подписку, доступ к максимальному количеству интересного и разнообразного, тут ключевое слово «разнообразного», контента, чтобы был выбор. Все платформы, и мировые лидеры, такие как Netflix или Amazon, и российские, только появляющиеся и уже развивающиеся стриминговые платформы, от Ivi, яндексовского "Кинопоиска" и Okko, они все делают одно и тоже – пытаются привлечь максимальное количество зрителей. Практика показывает, что из пришедших на бесплатное предложение, а в таких условиях, как сегодня, когда много людей находится дома и у них есть время для просмотра, остается не более 4-5 %. Многие уходят, это уже бывало проверено неоднократно, пусть не в условиях пандемии, но в условиях таких больших и масштабных маркетинговых компаний.
Второе, что могут сделать платформы – это предложить своей аудитории новый контент, который они готовили на следующий год, или который был запланирован к показу в конце этого года, и кто-то это уже делает.
Проблема стриминговой платформы состоит в том, что, во-первых, их очень много и они, как правило, за исключением лидеров, таких как Netflix, показывают одно и то же, потому что эксклюзивного, качественного контента не существует. Никто не работает с эксклюзивом на одной платформе так, чтобы, условно говоря, на "Яндексе" были эти фильмы, а на "Премьере" или где-нибудь ещё не было.
Единственное, что отличает платформы друг от друга – это оригинальный, собственный контент, который производят сами эти платформы. Те, у кого он разнообразен, качественен и необычен, отличается от того, что можно увидеть на обычном эфирном телевидении, причем отличается в лучшую сторону, так, чтобы можно было относиться к нему серьезно, а не как к фоновому смотрению, вот эти платформы и выигрывают. Иными словами, ключевыми факторами и преимуществом стриминговых платформ, причиной, почему они начали бурно развиваться, является то обстоятельство, что они показывают контент, который невозможно увидеть на эфирном общедоступном телевидении. Это может быть контент для аудитории старше 18 лет, в котором могут быть и сцены жёсткого насилия, и откровенные сцены. Это контент, в котором мир описывается более сложно, более объемно, в котором истории могут быть противоречивые и радикальные, в которых главный герой может погибнуть и так далее, то есть всё то, что достаточно сложно увидеть в эфире. Стриминг всегда рассчитывает на небольшое количество зрителей, которые смотрят по своему выбору, на то, что за выбором детей следят родители и так далее, то есть иными словами, сегодняшний стриминг, если это Netflix, предлагает огромный объём современных качественных сериалов и фильмов, которые сопоставимы, если не превосходит по объему производства то, что предлагают голливудские студии или предлагали до недавнего времени в кинотеатрах.
Мне кажется, что на сегодняшний день эти два мира достаточно далеко разошлись в своём репертуаре, мне кажется, что кинотеатры после пандемии окончательно закрепятся как ареалы обитания аттракционных, зрелищных фильмов, явно теряющих в эмоциональном впечатлении при просмотре дома, и потому привлекающих зрителей к себе туда на большие экраны для переживания в коллективном таком просмотре удивительных приключений, сделанных за многие сотни миллионов долларов.
Параллельно будет идти жизнь в разнообразных других жанрах, которые мигрировали с больших экранов на телевидение, превратились в длинные, подчас очень качественные увлекательные, мощные, содержательные сериалы. И эти миры, скорее всего, пересекаться не будут.
Какие из стриминговых платформ выживут? Скорее всего те, кто докажет, что они могут постоянно предлагать новый контент высокого качества. Выживут те, кому поверит аудитория, которые будут 1-2 раза в неделю предлагать интересный, необычный, яркий контент, который невозможно увидеть больше нигде.
Коронавирус убьёт авторское кино?
Во-первых, пойдут ли люди вообще в кино? Я думаю, что пойдут, вернутся, но не сразу. Это произойдет, когда вакцина убедит всех в том, что в кинотеатрах безопасно сидеть рядом с большим количеством людей.
Второе препятствие – это количество денег в карманах у людей. Я имею в виду и владельцев кинотеатров, дистрибьюторов, которые испытывают колоссальные сложности. Мне кажется, сократится количество кинотеатральных сетей и доступных кинотеатров и дистрибуторов, потому что это очень сложный бизнес, во многом зависящий от банковских кредитов. Возрождаться прокат будет в несколько этапов и скорее всего это займет немало времени.
Я недавно читал интервью CEO компании Warner Brothers Энн Сарнофф, которая говорила о том, что из кинопроката исчезнет сложное кино. Не секрет, что много лет авторский кинематограф жил в своём сегменте обитания на кинотеатральных экранах, причём, в ряде стран жил очень даже успешно. Например, во Франции, ради которой очень многие авторы во всём мире делали картины, в том числе и при помощи либо французских продюсеров, либо французских фондов, центров кинематографии. И эти картины всегда выходили во французский прокат. Французы на протяжении многих лет выковывали и в школе, и в университетах особое отношение к кино (как у нас к литературе) со сложным авторским контекстом. Французы как зрители ценят индивидуальные высказывания, понимают разные режиссёрские почерки, склонны любить отдельных авторов, быть лояльными по отношению к ним. Этим Франция отличается, например, от соседней не менее культурной Германии, где чуть ли не в каждом селе есть симфонический оркестр и бесконечно любимо оперное искусство, зато нет такого отношения к авторскому кино.
Когда я говорю, что на экране выживут аттракционы, я имею в виду под аттракционами не только огромные многомиллионные большие блокбастеры, например, из вселенной Marvel. Аттракционом может являться талантливо сделанный, очень маленький в смысле финансовых затрат фильм ужасов, или, например, фильм, подобный «Английскому пациенту».
Я читал недавно интервью замечательного сценариста Аарона Соркина, это лучший голливудский сценарист, написавший сценарии для многих выдающихся фильмов. Он говорит, что, пожалуй, ни один из его великих фильмов, за исключением «Несколько славных парней» Мартина Скорсезе, не вышел бы сегодня в прокат, в том числе и коммерчески успешный фильм «Социальная сеть» про Цукерберга, который не просто собрал много денег, но и получил ещё несколько Оскаров. Так вот он считает, что его фильмы, где герои в основном разговаривают, где нет экшена, аттракциона, саспенса, они сегодня были бы сделаны либо как сериалы, либо показаны на стриминговых платформах.
Когда я думаю о таких фильмах, как суперуспешный фильм Михаэля Ханеке «Любовь», который выиграл Каннский кинофестиваль, получил Оскар за лучший международный фильм, получил «Золотой глобус», вышел в прокат и собрал в общей сложности в мире гигантскую сумму, около 20 млн долларов, то мне кажется, что сегодня такое было бы больше невозможно. Думаю, что такие картины теперь напрямую отправятся на стриминговые платформы, где будут рады их приветить, и за счет имени великого режиссера постараются привлечь любителей кино в базу своей подписки и угостить их, извините за такое выражение, вот таким неожиданным «высокохудожественным блюдом». Наступают времена, когда полностью изменится модель производства и дистрибуции, модель жизни авторского кино.
Борьба за права в кино сегодня
Стриминг позволяет смотреть не двух- или трёхчасовой вариант любимого фильма, а двадцатичасовой. Не случайно Amazon купил за 200 млн долларов только права «Вселенную Средиземья», и сейчас они как бы подбираются к сериалам, который значительно более подробно, чем это сделал Питер Джексон, опишут вселенную того мира, в котором происходит действие «Властелина колец» и «Хоббита».
Преимущества стриминговых платформ состоят и в возможности восстановить в памяти просмотренное и полюбившееся ранее. Многие из полюбившихся вам сериалов, 10-20 лет назад с успехом прошедших во всём мире, трудно было бы себе представить столь же успешно идущими сегодня. Не потому, что они хуже или плохо сделаны, нет, но потому что и «Friends» («Друзья»), и «Sex and the city» («Секс в большом городе»), и многие другие в эпоху большой гендерной революции, бесчисленных скандалов, связанных с эксплуатацией женщин, просто не бы вышли в прокат или эфир. Многие шутки бы не прозвучали, на многих бы людей подали в суд, на что-то бы просто обиделись. Многое из того, что проходило тогда, сегодня оказывается неприемлемым.
Я далёк от классического разговора о двойных стандартах, о том, как подвергается пересмотру мораль, как под политические компании подстраивается талантливый контент. Просто человечество развивается. Когда-то было приемлемо рабство, и выдающиеся люди своего времени, например, человек, написавший Декларацию Независимости, Томас Джефферсон, был рабовладелец, у него были рабы, и он жил с рабынями. Сегодня же считается, что всё, что связано с рабством – это позор Америки, это то, чего она стыдится. Точно так же когда-то казалось естественным второстепенное положение женщины на работе, у нее была меньше зарплата, она терпела домогательство начальников, и это было естественным положением дел, ну, то есть у них все считали это справедливым, верным и моральным, никого это не удивляло и не вызывало желания выступать и сопротивляться. А сегодня, простите, это невозможно, после, в особенности, этого чудовищного скандала с Харви Вайнштейном и беспрецедентного срока в 23 года тюремного заключения, и это после первого суда, а ещё будет и второй в Лос-Анджелесе.
Сложно представить себе, что в сегодняшнем мире выйдет сериал, который относится без должного уважения к правам людей. Еще относительно недавно можно было оскорблять людей по национальному признаку, отпускать какие-то шуточки по отношению и к кавказцам, и к евреям, украинцам, русским. Мир изменился и изменилось отношение к человеческим правам, к праву человека на собственное представление о счастье, на право выглядеть, как он хочет. Никто не имеет права оскорблять человека, исповедующего другую религию, даже самую удивительную, неслыханную сектантскую и так далее. Это личное дело каждого, то, что называется свободой веры, свободой совести.
Сегодня ко всем этим контекстам, проблемам и вызовам отношение намного более острое, чем было раньше, и да, тут важно признать, что сообщество кинематографистов порой бросает в экстремальные какие-то стороны, подчас страдают невинные, потому что мы сейчас проходим период, когда это особенно обострено. Но с течением времени многое утрясется, успокоится, мы сможем говорить так же откровенно, как это было раньше, на многие острые темы. Возможно, понадобятся какие-то оговорки в титрах или что-то еще.
Я недавно смотрел в Нью-Йорке театральную версию замечательной книги, я считаю, просто лучшей для воспитания детей, «Убить пересмешника». Это удивительная книга не просто о расизме, а о предупреждениях, заставляющая задуматься о том, что все дети, вне зависимости от расы и материального состояния семей, рождаются свободными от предубеждений, и только обстоятельства жизни в обществе наделяют их и расизмом, и отношением бедные – богатые, и классовым напряжением и так далее. Нам всем надо стремиться к миру, в котором каждый человек имеет право выглядеть, как хочет, в котором мужчины и женщины равны в правах, причём не в конституции, а в реальной жизни, и уже даже в результате этих устремлений наш мир станет намного более справедливым.
В этом смысле сериалы, конечно, являются моделью того мира, к которому мы двигаемся, причем они вовсе не обязательно рисуют светлые картины счастливого будущего, хотя и такое может быть. Они могут очень жёстко проговаривать острые темы и сталкивать разные мнения.
Недавно стартовала колоссальная по объему и потенциалу стриминговая платформа «Apple TV Plus». Она стартовала сериалом «Мorning Show», это история про #МeToo», в которой право голоса есть у всех. Это очень важный пример того, как может развиваться телевидение в этом направлении. Со временем человеческое общество будет выявлять всё новые зоны борьбы за права и за свободу самовыражения, за самостоятельное определение того, каким мне быть, каким я хочу стать, чем хочу заниматься, чего достичь. Это вызовет к жизни подобные сериалы на стриминговых платформах, которые будут показывать проблемы того времени, в котором они создаются и существуют. Это и называется «проговаривать время», это и значит рефлексировать главные нервные окончания, в которых сталкиваются сегодняшние общественные дискуссии.
Международные и российские проекты
Мы планировали этой осенью выпустить «Чернобыль: Бездна», который в силу масштаба проекта, в силу имени режиссера и исполнителя главной роли Дани Козловского, и, естественно, в силу самой темы, которая как бы соотносится с очень успешным сериалом HВО «Чернобыль». Сейчас возникли сомнения в целесообразности такого шага, мы как раз в ближайшее время планируем обсудить с нашими дистрибьюторами «Централ партнершип» судьбу этой картины.
Параллельно я пытаюсь развивать как русскоязычные, так и международные, многоязычные проекты. Из русскоязычных проектов я сфокусирован на авторском кино молодых кинематографистов. После фильма «Дылда» Кантемира Балагова мы почти закончили картину его однокурсницы, по-моему, очень талантливой Киры Коваленко, которая называется «Разжимая кулаки». Пандемия заставила нас остановиться ровно посредине съемок нового фильма Владимира Битокова, чей предыдущий первый дебютный фильм «Глубокие реки» получил приз за лучший дебют на «Кинотавре». Закончили фильм «Дочь рыбака» выпускника Московской школы нового кино Исмаила Сафарали, человека с очень необычной и разнообразной биографией и успешным финансовым прошлым, такого менеджера и банкира. То есть у нас есть несколько картин, сделанных в России на разных языках: картина Киры Коваленко на осетинском, а картина Исмаила Сафарали частично на азербайджанском.
Мы стараемся делать аутентичные картины, каждая проговаривает обстоятельства очень точно и специфично, пытаясь отрефлексировать жизнь в той точке, где происходит действие, где живут герои этих картин.
Помимо этого мы делаем международные фильмы и сериалы, вот сейчас близки к запуску картины, которая написана по книге бывшего сотрудника ЦРУ, ушедшего оттуда со скандалом, человека, который долгое время специализировался на психологии ближневосточных лидеров, и прежде всего Саддама Хусейна. Он догадался, как его искать и где он может быть, он провел несколько недель в подвале бывшего здания президентской гвардии в Ираке, разговаривая с Хусейном, в этом разговоре выяснил очень многое про то, до какой степени примитивны и неполноценны были взаимные представления о мире двух сторон, до какой степени далеки от подлинных были те обстоятельства, которые легли в основу решений, приведших к бесконечной войне на Ближнем Востоке. Делать фильм будет очень большой американский режиссер арабского происхождения Зиад Дуэри, номинант на Оскар и победитель Венецианского кинофестиваля.
Еще у нас есть проект, который сейчас в девелопменте, но я уже могу сказать, что это будет сериал о легальной порноиндустрии в Будапеште. Речь пойдет об индустрии, традиционно эксплуатирующей женщин, и особую остроту проекту придает то, что делается этот сериал во времена #MeToo» и гендерной революции.
Мы делаем также очень большой документальный фильм, я пригласил к партнерству оскаровского лауреата Кевина Макдональда в качестве продюсера, а режиссёром фильма будет Рори Кеннеди, она оскаровский номинант, дочь Роберта Кеннеди, крупнейший документалист. Фильм большой, для кинотеатрального проката, о беженцах в современном мире. Но большое пространство в фильме занимает трагическая история 1938 года, когда несколько миллионов еврейских беженцев пытались найти убежище за пределами Германии и Австрии, и ни одна из демократических стран мира не предоставила им такой возможности, в результате чего они были обречены на смерть.
В общем, я могу продолжать бесконечно, у нас достаточно много проектов, находящихся на разных стадиях производства и девелопмента.
Признаюсь честно, что такого рода истории, как пандемия, закрытые кинотеатры, невозможность прогнозировать будущее, бремя займов – всё это создаёт огромное напряжение в жизни компании. Будет очень нелегко справиться с этими вызовами и вернуться к нормальному течению жизни. Хотя что такое нормальность? В нашем деле не бывает нормы, потому что мы всегда зависим в той или иной степени от успеха или неуспеха фильмов или сериалов, которые мы делаем. Это и так достаточно рискованное дело, а тут ещё такой колоссальной форс-мажор, который, естественно, заставляет индустрию обращаться, как и многие другие индустрии, за помощью к государству. И если государство нашей индустрии поможет, то можно будет конечно выжить, если нет – всё будет еще сложнее, большое количество компаний закроется, и внутри индустрии будет большой объём безработицы.
К сожалению, не удалось закончить на позитиве, но такова сейчас жизнь.
