Эпоха перестройки для культуры стала временем легализации, выхода из подполья всего того, что было создано и намечено в предшествующие годы. Поэтому творить, делать надо даже тогда, когда кажется, что это невозможно, утверждает известный публицист и писатель, профессор Высшей школы экономики Александр Архангельский.
Свою вторую лекцию в Ельцин Центре в рамках нового авторского цикла «Культура на переломе: до и после распада СССР» Архангельский озаглавил «Гражданская война в литературе: культура 80-х как форма политики» и посвятил борьбе идеологий в литературе и публицистике в перестройку.
— Во многом перестройка в сфере культуры была не созданием чего-то принципиального нового, а легализацией сложившегося, договариванием недоговоренного. И так было не только в культуре, это распространяется и на многие другие сферы. Перестройка породила возможность, а всё, что было сделано, — было намечено в самое неблагоприятное время. Поэтому, когда кажется, что делать ничего не надо, потому что невозможно, — это неправильно. Делать имеет смысл только то, что не имеет смысла делать, поскольку потом окажется, что вам нечего предъявить миру.
Вторая половина 80-х годов прошлого века проходит под лозунгом построения «социализма с человеческим лицом». В феврале–марте 1986 года прошёл XXVII съезд КПСС, где громко прозвучало слово «гласность» и была сформулирована цель — совершенствование социализма. В конце этого года было принято прорывное решение об индивидуальной трудовой деятельности, которое позволило частникам зарабатывать деньги, а уже следом появились кооперативы, давшие очень много экономике.
По мнению Архангельского, гласность создала новую политическую и культурную реальность, а кооперативы создали новую экономическую. Экономический взлёт перестройки начинался с индивидуальной трудовой деятельности и закона «О кооперации в СССР», а одной из причин экономического слома стала антиалкогольная кампания, которую Горбачёв запустил в 1985 году.
— В разгар перестройки в журнале «Трезвость и культура» появляется текст поэмы Венедикта Ерофеева «Москва-Петушки». Анекдотичность этой ситуации очень характерна для этой эпохи. С одной стороны, продолжается советский пафос, а с другой — начинается новая реальность, в которой уже невозможно запретить эту трагическую поэму о поиске утраченного смысла жизни. Но перестройка не порождает поэму, она лишь даёт ей выход наружу. Процесс легализации, выхода из подполья — это и есть, по сути, процесс перестроечной культуры.
Перестройка легализовала и в 1986 году допустила к читателю роман Александра Бека «Новое назначение» о руководителе сталинского типа, опубликованный в журнале «Знамя», а в первых номерах «Нового мира» за 1987 год вышел роман Даниила Гранина «Зубр» — об известном советском биологе Николае Тимофееве-Ресовском. Однако две самые знаменитые журнальные публикации времён перестройки — это роман Василия Белова «Всё впереди» и «Дети Арбата» Анатолия Рыбакова.
— Роман Белова рассказывает о том, как зло приходит в новую Россию с Запада, а мы сами не виноваты ни в чём, нас соблазнили, а у Рыбакова всё зло идёт изнутри: сами с собой сотворили, сами себя поработили, сами отдались во власть тирана. В этом и есть зародыш противостояния, который далеко выходит за пределы чисто литературного процесса. У Белова всё ужасное происходит в Париже, а потом эхом возвращается в Москву, а у Рыбакова всё ужасное происходит в самом центре Москвы — на Арбате, в километре от Кремля, и виноваты все герои. Вопрос «кем порождено зло, несомненно присутствующее в нашей жизни?», оказывается ключевым для всех последующих эпох.
Архангельский уверен, что если в стране нет политической борьбы, нет разных партий, то литературное противостояние двух или трёх позиций оказывается протопартийным. Полемика между разными журналами начинает считываться обществом как дебаты в отсутствующем парламенте, и таким образом происходит зарождение будущей внутрипартийной и межпартийной деятельности. В центре этого процесса во времена позднего СССР оказываются журналы «Огонёк» и «Наш современник».
— «Наш современник» формируется как журнал умеренного национализма ещё в 70-е годы, а журнал «Огонёк» преобразуется только в годы перестройки, занимая позицию, которая нужна действующей власти здесь и сейчас, а потом расходится с этой властью.
Ключевые публикации эпохи перестройки в журнале «Наш современник» — это повесть Валентина Распутина «Пожар» о том, как мир будет уничтожен бесконечным внутренним надрывом России, который она не выдержит; само название романа Сергея Алексеева «Рой» указывает, какое начало в национальной жизни должно возобладать для того, чтобы страна могла выйти из всех тупиков; статья Вадима Кожинова «Правда и истина»; «Русофобия» Игоря Шафаревича.
— Все эти названия указывают на то, что это практически партийная программа. Партия — консервативная социалистическая, и в мировом раскладе существуют партийные структуры такого типа, без них не обходится ни одна парламентская республика. Но в стране тогда нет парламента, нет республики, а литература есть, и она принимает на себя эти протопартийные противостояния.
Журнал «Огонёк», где слышен голос левой партии, поначалу договаривает недоговоренное шестидесятниками. Получив новую возможность для высказывания в 1986 году, часть интеллигенции продолжает осмысливать то, о чём разговаривали и спорили до 1968 года, но в конце концов редакция приходит к тому, что надо искать другую тему, где соединится революция, антисоветское, советское и космополитическое. Так в журнале начинается рассказ о диссидентах и о самой достойной фигуре движения из ныне живущих — академике Сахарове. Таким образом, формируется некая протопартийная структура, во главе которой стоит выдающийся лидер.
Также важнейшей особенностью времени стало то, что наружу стали выходить ранее спавшие конфликты уже в политической сфере, и в определённый момент они вылились в открытое противостояние. 18 марта 1988 года увидела свет статья Нины Андреевой «Не могу поступаться принципами».
— Вдруг поперёк процессов, разбуженных перестройкой, в газете «Советская Россия» выходит большая статья о том, что перестройка идёт не туда, что происходит пересмотр основ и отрицание советского. Однако уже 5 апреля в газете «Правда» в противовес этой публикации появляется статья «Принципы перестройки: революционность мышления и действий» Александра Яковлева. Так на глазах современников вызревала партийная борьба как таковая. Протопартии, начав формироваться в литературной среде, проникают в публицистику, журналистскую сферу. И отсюда уже один шаг до отмены однопартийной системы.
По словам Архангельского, члену политбюро ЦК КПСС Александру Яковлеву перестройка обязана многим, а с литературой он был связан теснейшим образом через публицистику. Его статья в «Литературной газете» ещё в 1972 году обозначила протопартийный характер противостояния западников и почвенников, левых и правых в журналистике. Это публикация была направлена против журнала «Молодая гвардия» и отчасти журнала «Наш современник». Из-за неё Яковлев потерял высокую должность в партийном аппарате и был отправлен послом в Канаду. Спустя десять лет Михаил Горбачёв предложил его кандидатуру на пост главы Института мировой экономики и международных отношений, поскольку понял, что это тот человек, без которого ему действовать невозможно.
— Это ключевая фигура, которая переключала тумблер из литературного в политическое и обратно. Ещё в 1972 году он первым понял, что идут протополитические процессы в сфере культуры и вызревает то будущее, в котором придётся участвовать всем.
Третья лекция цикла Александра Архангельского «Культура на переломе: до и после распада СССР» состоится в Ельцин Центре в Екатеринбурге 17 декабря.
