Актриса Ирина Горбачева: «Я на своем месте»

17 мая 2019 г.Татьяна Филиппова
Актриса Ирина Горбачева: «Я на своем месте»

Показом фильма «История одного назначения» и творческим вечером актрисы театра и кино Ирины Горбачевой 28 апреля открылся собственный кинофестиваль Ельцин Центра «Конец сезона».

«Конец сезона» – это кинофестиваль, который начиная с этого года будет постоянно проходить в Ельцин Центре в первые майские выходные с участием известных российских режиссеров, продюсеров и звезд кино.

Первый фестиваль открыла Ирина Горбачева – популярная российская актриса, снявшаяся в дебютном фильме режиссёра Романа Прыгунова «Индиго», сыгравшая Ульяну Громову в сериале «Молодая гвардия», получившая премии «Ника» и «Золотой орел» за лучшую женскую роль в фильме «Аритмия».

Выпускница Театрального института имени Щукина, ещё во время учёбы была задействована в спектаклях Театра Вахтангова, стажировалась в Мастерской Петра Фоменко и Театре-студии Олега Табакова. В ее активе номинация «Золотой маски» за «Лучшую женскую роль» и «Звезда театрала» в номинации «Лучшая женская роль второго плана» за роль Елены в спектакле «Сон в летнюю ночь», поставленном Иваном Поповски.

В 2016 году актриса стала «Женщиной года» по версии журнала «GQ».

Кроме того, она известна благодаря коротким жизнерадостным скетчам в Instagram, которые уже привлекли 1,7 миллиона (!) подписчиков.

На встрече с ней было много молодёжи. Тематика вечера была тоже молодёжной. Вопросы аудитории искренними, заинтересованными и ответы предельно откровенными.

Накануне ночью вместе с коллегой, актрисой Анной Тереховой, Ирина Горбачева посетила пасхальную службу в Свято-Троицком кафедральном соборе, а позже собор Александра Невского в Ново-Тихвинском женском монастыре Екатеринбурга.

На следующий день гостья побывала в Музее Бориса Ельцина и поделилась своими впечатлениями о нём.

– Ощущение простое: грандиозная экспозиция! Очень интересная. Настолько подробная, что ты волей-неволей окунаешься, в атмосферу времени, проходишь знакомые этапы, вспоминаешь какие-то события, и каждый раз попадаешь в какую-то новую реальность. Кабинет Ельцина произвёл на меня сильнейшее впечатление. И московская квартира. И магазин с пустыми полками. Я слышала про Ельцин Центр, что здесь очень классно и надо посетить, но я уже два раза была в Екатеринбурге, и каждый раз у меня не получалось. Сегодня я убедилась, что это, правда, очень крутая экспозиция.

Ирина Горбачева с Музее Ельцина

Александр Поляков

– У вас есть личное отношение к этому времени?

– Конечно, есть. В это время мы всей семьёй жили в Мариуполе: я, мама, папа и двое моих братьев. Дети по-другому воспринимают реальность, даже в тот момент, когда мама говорит, что нечего есть. Такое было в нашей жизни. Когда ты ребёнок, то вообще не понимаешь, что значит «нечего есть». Нам было по пять-шесть лет, папа был на заработках, мама работала на заводе уборщицей, но поскольку зарплату не платили по полгода, то было просто не у кого занять, потому что весь дом, подъезд и этаж занимали люди, которые работали на том же заводе. Но люди всё же выручали друг друга, делились последним, из расчёта у кого больше детей, тому и нужно. Мама ходила по соседкам: кто-то давал немножко муки, кто-то полчашки сахара и кусок маргарина, поскольку масла вообще у нас никогда не было. Мама делала тесто для пончиков и пекла их в вафельнице. Сахар превращала в сахарную пудру и посыпала их. Для меня это было счастье. Если есть еда, значит всё в порядке. Я прекрасно помню, как часто не было папы. Он уезжал на заработки в Москву, хватался за любую работу, наша семья как и все пыталась выжить. Папа был мастером отделочных работ, строил дома для новых русских. Много раз его с бригадой выгоняли на улицу, выдавали паспорта и говорили: «Идите и радуйтесь, что живы!». Папа несколько лет работал в кузнице. Я помню эти времена. Они были сложными, прежде всего для родителей. Если кто-то дал тебе жвачку, то это была невероятная радость. Леденцы делали из жженого сахара. Когда так живут все, то у тебя не возникает ощущение обездоленности. Мы как все бегали по двору, срывали акацию и абрикосы, ели их. Мы могли найти себе еду летом. Сложно представить, что испытывали наши родители, когда трое маленьких детей и нет зарплаты. Вот это – безысходность.

– У вас не было бабушек и дедушек с садовым хозяйством, которые могли бы помочь?

– Таких не было. Папина мама жила в Москве, как могла помогала, старалась приехать, что-то привезти, отвезти нас на море, чтобы родители могли побыть вместе. У маминой мамы был дом в Николаеве, мы ездили туда пару раз. Я помню, как мы оттуда привезли два мешка грецких орехов. Мы их в детстве переели, до сих пор их не ем.

– В 90-е исчезали кружки, спортивные секции, музыкальные школы, но тем не менее вы получили музыкальное и хореографическое образование?

– Это случилось позже, когда мы переехали в Подмосковье в 1998 году. Мама умерла, папа продолжал работать, бабушке нужно было чем-то нас занять, чтобы мы не пропадали на улице. Я пошла в музыкальную школу.

– Что повлияло на ваш профессиональный выбор?

– Есть две истории. Одна – это история мамы моей подруги, которая когда-то не поступила в театральный институт и потом жалела об этом всю свою жизнь. Она считала, что могла бы стать актрисой. Мне кажется, у неё действительно был к этому талант. Она мне как-то сказала: «Ира, ты должна быть актрисой, у тебя получится, иди и пробуй, иначе будешь сожалеть, как я». Это оказалось поворотным моментом. Другая история состояла в том, что я уже не очень хорошо училась в последних классах. Занималась серьёзно танцами, школа мне была не интересна. Я была круглой троечницей.

– Для актерского факультета это вполне традиционно.

– Как потом выяснилось, да. Я узнала, что при поступлении надо рассказать басню, стихотворение, спеть или станцевать и подумала, что это самый лёгкий способ получить высшее образование. Когда я поступила, всё моё представление о легкости и воздушности быстро испарилось. Чем дальше, тем было сложнее. Все, что казалось лёгким, за этим стоял титанический труд, воля, усердие. Во мне была упёртость. Когда ты оказываешься в ситуации «нечего есть», способность к сопротивлению возрастает. Оно передаётся через маму, бабушку. Мы никогда не жили хорошо. Не могли себе позволить даже раз в месяц куда-то пойти вместе с семьей. Это было пару-тройку раз в моей жизни. Не было денег даже на экскурсии. Например, класс едет, а у нас денег нет. Папа мне всегда говорил: «Рассчитывайте только на себя, я могу вам помочь только советом. Выкарабкивайтесь, цепляйтесь зубами, когтями, царапайтесь!». Это было дико и странно, но сейчас я понимаю, что это может быть фундамент для жизни. Мариуполь и девять лет, которые я там прожила – это было счастье беззаботного детства, когда любимый двор и друзья, и сам ты как вольная птица, куда-то летишь, пока не позовут. Это инъекция на всю жизнь, которая во мне осталась, и я буду её поддерживать, как живую бациллу, которую не убить.

– Как это при вашей внешности, при вашем росте вас не соблазнили в модельный бизнес?

– Этот вариант даже не рассматривался. Я всегда была как мальчик и общалась с мальчиками в основном. О себе была не очень высокого мнения, не рассчитывала поступить в институт. Думала, поступлю – классно! Не поступлю, пойду заниматься танцами, фитнесом или хип-хопом.

– После какой роли вы почувствовали, что правильно попали в профессию?

– У меня есть ощущение, что я на своем месте, делаю то, что мне нравится, и в этом мое призвание. Ключевой стала роль в фильме «Аритмия» Бориса Хлебникова. Это был первый раз, когда все сошлось, совпало и стало таким, как в моей голове, в душе, то, каким бы я хотела видеть кино, где я хотела бы сниматься, с каким режиссером работать. В этом фильме все было ровно так, как должно быть. Уже на уровне сценария это было замечательное кино. Я понимала, что это будет авторское кино, которое увидит не так много людей. Но когда сама увидела фильм на «Кинотавре», то поняла, что произошел абсолютное волшебство. Воздействие, которое должно нести кино: менять что-то в тебе, преломлять, заставлять задуматься. Как хорошая книга, так и хорошее кино. После «Аритмии» я поняла, что по-другому работать не хочу и буду стараться всячески держаться этого курса. После такого фильма нет смысла делать что-то не по любви, или пускаться в коммерческие проекты, чтобы оставаться в топе. Никакой топ не оправдает того, что ты в погоне за славой и деньгами, снимаешься в каком-то откровенном г***. Это не отмоется. К сожалению, или к счастью. Хочется внимательно относиться к профессии, с уважением.

– Ваши близкие гордятся вами?

– Гордятся. Я радуюсь словам своих родных. Когда они что-то говорят, они могут быть немногословными, сказать просто «хорошо», но для меня этого вполне достаточно.

– Прямо сейчас зрители фестиваля смотрят фильм «История одного назначения» с вашим участием. Как вам далась эта роль? Как работалось с Дуней Смирновой? Ваша Софья Андреевна положительная, или отрицательная героиня?

– Нам как раз хотелось развенчать этот миф, саму мысль, что могут быть положительные или отрицательные герои в семье. В быту не существует великих писателей или великих женщин, которые рядом с этими писателями. В жизни они муж и жена, союзники, партнёры, друзья, любовники. Нет регалий внутри семьи. Живые люди с живыми эмоциями. Не могу сказать, что эта роль далась мне как-то тяжело или сложно. Мы не стали нагружать героев исторической ответственностью, понимая, что нас потом обязательно распнут за то, что Софья Андреевна не такая и Толстой не такой. С Дуней было невероятно интересно и легко работать, потому что она интересный и, тонко чувствующий человек. Она владеет разбором, устраивает тренинги и этюды. Мы разбирали мою роль по амплитуде, где, что, откуда, кем была, кем стала. Подробно до безобразия. Но при этом легко и понятно. От Дуни всегда веет заботой, дружбой, она как мать всегда на твоей стороне. Она понимает, что артист – это хрупкий организм, может зажаться и уйти в себя. Дуня хорошо чувствует людей, атмосферу, создает ощущение беззаботности на площадке, как будто мы играем, болтаем, шутим, а параллельно ещё снимаем кино. Она, конечно, и людей подбирает по-своему характеру, но при этом она и настраивает так, что ты выкладываешься так, будто у тебя главная роль. Она меня многому научила: видеть, слышать, воспринимать. Что у Хлебникова, что у Дуни правильно организован процесс. Они любят артиста и доверяют ему.

– Сейчас вы поддерживаете отношения?

– Мы иногда списываемся, поздравляем друг друга с праздниками. Мы дружим на расстоянии. У нас в любой момент есть связь, но все-таки это история про вспышки, которые что-то сделали и разлетелись каждый за следующей вспышкой. Я дорожу таким отношением к себе и Дуню люблю ещё со времен «Школы злословия».

– Расскажите о проектах, в которых вы сейчас заняты?

– У нас будет проект под названием «Чики» – сериал про девушек легкого поведения. Это история про женщин, которые пытаются начать новую жизнь, открыть свое дело, но система не даёт им второго шанса.

– Догоняет прошлое?

– Это хоть и бывшие проститутки, но главным оказывается слово «проститутка», а не «бывшая». Или это уголовник. Я не стесняюсь этого. У меня папа сидел, и дедушка сидел. Это такой отпечаток, который все время всплывает и мешает жить. Я знаю, что у папы были с этим проблемы. Это темы, о которых надо говорить, но они у нас табуированы. Проститутки – не люди. И бомжи – не люди. Уголовники – не люди. Общество тебя отрезало, ты отброс, а то, что ты хочешь измениться, с этим у нас сложно. И не принято на эти темы говорить.

– Вот вы уже и адвокат. Говорят, что каждый актер – это адвокат своего героя.

– В общем, да.

– Это один проект, в котором мы вас увидим. А ещё?

– Ещё один проект, который «замутила» Мария Машкова. Поскольку она долгое время живет в Лос-Анджелесе, то ей пришла идея создать сериал про актрису, которая получает приглашение приехать в Голливуд. Это комедия положений, в которые попадают наши люди, приезжающие туда со своей картиной мира в голове. Например, нам даже не снилось, сколько документов надо собрать, чтобы просто снять квартиру. У нас все намного проще и демократичнее. У каждого свой путь в профессии, кто-то хочет делать карьеру там. Нельзя сказать, что люди, которые живут в Лос-Анжелесе, если они не добились того, чего хотели, то обязательно несчастливы. В конце концов, там всегда тепло и океан под боком. Это ли не счастье? Но главное, у тебя есть ощущение того, что ты сделал для себя, все что мог.

Другие новости

Лекция

Как XX век стал временем антиутопий

Как XX век стал временем антиутопий
Антиутопию нередко называют «антижанром», имея в виду, что она рождается, когда в классическую утопию проникает романное начало — историческое время и герой-личность, доказывающий уникальность и значи…
15 марта 2024 г.
Выставка

«Ткань времени»: соткано из воспоминаний

«Ткань времени»: соткано из воспоминаний
Лаборатория для людей старшего поколения 55+ под руководством Софьи Содерберг и Евгения Кутергина завершилась выставкой «Ткань времени», которая открылась 28 февраля в Образовательном центре. Картины …
14 марта 2024 г.
Лекция

Театр застоя: от «Заседания парткома» до Гамлета Высоцкого

Театр застоя: от «Заседания парткома» до Гамлета Высоцкого
В жизни театра эпохи застоя происходили те же процессы, что в поэзии, философии или религиозной сфере. Ставили свои лучшие спектакли Юрий Любимов и Олег Ефремов, Георгий Товстоногов и Анатолий Эфрос;…
10 марта 2024 г.

Льготные категории посетителей

Льготные билеты можно приобрести только в кассах Ельцин Центра. Льготы распространяются только на посещение экспозиции Музея и Арт-галереи. Все остальные услуги платные, в соответствии с прайс-листом.
Для использования права на льготное посещение музея представитель льготной категории обязан предъявить документ, подтверждающий право на использование льготы.

Оставить заявку

Это мероприятие мы можем провести в удобное для вас время. Пожалуйста, оставьте свои контакты, и мы свяжемся с вами.
Спасибо, заявка на экскурсию «Другая жизнь президента» принята. Мы скоро свяжемся с вами.