8

вым реалиям и вопреки им — художественная жизнь била ключом, и практически все 

ее участники, вспоминая это нелегкое время, отмечают невероятный подъем и эмоцио-

нальный драйв этого периода. Современное искусство не только шагнуло из подполья 

в общественные пространства, но могло свободно реагировать на события, происходя-

щие в стране, высказываться остро, быстро, без самоограничений и оглядок на цензуру, 

являвшихся отличительной особенностью предыдущего этапа, не говоря уже о том, что 

экономические перемены давали надежду на гипотетическую самоокупаемость и воз-

можность построения цивилизованного арт-рынка — пусть не сейчас, но в будущем. 

Отсюда энтузиазм, острые художественные жесты и, как следствие, — нарастающий 

интерес СМИ, зрителей и потенциальных покупателей. Безграничная свобода само-

выражения, сложная внутрицеховая борьба между представителями концептуализма 

и нарождающегося акционизма, их интереснейший апофатический диалог, боковые 

направления — от новой психоделики, актуальной фотографии, поиска нового живо-

писного языка до зарождающихся видеоарта и мультимедиа. Практически ежедневно  

в разных концах Москвы открывались выставки художников всех направлений, и не-

возможно было сказать, какое из них доминирует: в какие-то годы, ближе к началу де-

вяностых, — каскад прекрасных выставок художников концептуального направления 

(Андрей Монастырский, Игорь Макаревич, Елена Елагина, Вадим Захаров, Юрий Аль-

берт, Никита Алексеев). Одновременно и ближе к середине десятилетия вперед выры-

ваются акционисты (Анатолий Осмоловский, Александр Бренер, Олег Кулик). Опять 

Андрей Монастырский.  
Окрестности галереи Риджина Арт.  
Вид инсталляции в галерее 
«Риджина», Москва. 1990