30

В массовом сознании существует стойкая уверенность, что радикальный художник 

устраивает свои скандалы и провокации исключительно ради скандала и провокации. 

Действительно, по отношению к отдельным персонажам это утверждение вполне пра-

вомерно, но в подавляющем большинстве случаев художник преследует совсем другие 

цели. Здесь придется еще раз вспомнить нашего замечательного мыслителя Михаила 

Бахтина (его раннюю книгу «Философия поступка» разбирает философ Елена Петров-

ская): у Бахтина есть такая фраза: «Поступок — это закон, которым я руководствуюсь. 

Но закон этот вытекает не из существующей системы предписаний, а диктуется как бы 

самой жизнью. Поступок — то, что создает зону абсолютно нового, другого»

37

.

Так что для перформансиста, даже в том случае, если он совершает какие-то само-

разрушительные или оскорбляющие общественную нравственность действия, важен 

не пресловутый «автопиар», но поступок и возможность высказывания. 

1 февраля 1995 года уже весьма известный к тому моменту художник-акционист 

Александр Бренер вышел на Лобное место на Красной площади в одних боксерских 

 трусах и боксерских перчатках с криком: «Ельцин, выходи!» Акция длилась всего не-

сколько минут, так как вскоре подъехала милицейская машина с мигалкой. Пока бок-

сера-перформансиста туда усаживали, он патетически кричал в сторону собравшейся 

публики: «Он играет только в теннис!» В этой акции Бренера речь не шла ни о каком 

излиянии спонтанных эмоций. Все было самым тщательным образом подготовлено, 

даже весьма точно рассчитано время, которое потребуется наряду милиции, чтобы пе-

ресечь площадь и прекратить действо. Более того, сама фактура акции прямо отсылала 

к двадцатым годам, эпохе зарождения искусства перформанса. Однажды дадаист Артюр 

Краван,  называвший себя племянником Оскара Уайльда, вызвал на бой чемпиона мира 

по боксу Джека Джонсона. 

Тогда бой был настоящим, а дадаист получил нокаут в первом же раунде. Но в данном 

случае битва происходила в пространстве символического жеста — маловероятно, что 

в бытовых обстоятельствах крепкий и спортивный парень набросился бы с кулаками 

на немолодого уже человека. Ольга Грабовская, молодая исследовательница проблем по-

литического искусства, утверждает, что в данном случае «спарринг, как принципиаль-

ный отказ от диалога, означал критику такого понимания политического высказывания  

в публичном пространстве, которое предполагает ясность требования, направленного 

на консенсус с властью»

38

.

Очень точно было выбрано и место акции — там во времена оны подвизался канони-

зированный Русской православной церковью юродивый Василий Блаженный, именем 

которого в народе называют собор Покрова Пресвятой Богородицы, что на Рву. Юроди-

вый был единственным, кого слушал и перед кем даже заискивал впавший в тяжкое для 

страны безумие царь Иван Грозный. Здесь отметим и еще одну историческую параллель: 

даже при очевидном нарушении общественного порядка милиция после составления 

протокола в подавляющем большинстве случаев с невиданным благодушием отпускала 

художников на все четыре стороны. Представители органов правопорядка в тот момент, 

кажется, овладели такими терминами, как «акция» и «перформанс».