27

по крайней мере там изображены сами художники. Но перформансом, в сущности, был  

и сам проект творческого дуэта Виноградов & Дубосарский «Картины на заказ»

25

, смысл 

которого состоял в бесстрашном зондировании и препарировании самого обществен-

ного запроса на картину, и его можно рассматривать как в очередной раз сформулиро-

ванный вопрос «Что такое искусство?». Осмоловский пишет, что «они забрасывают эти 

крючки с наживкой в разные контексты и ждут, пока “клюнет”»

26

. «Вдохновение»

27

, на-

верное, предназначалось для какого-то клуба ветеранов спецназа. Все очень узнаваемо, 

большинство экспрессивно изображенных в стилистике соцреализма фигур на этой кар-

тине прямо отсылают к классике — полотну Александра Дейнеки «Оборона Севастопо-

ля» (1942). Однако лукавые художники немного «перестарались» — слишком уж картин-

но гибнут посреди цветущего поля бойцы неизвестного спецподразделения. 

Политическое — теория малых дел

Политическое искусство достаточно жестко привязано к определенному историче-

скому, культурному и социальному контексту. На Западе, где девяностые также харак-

теризуются ростом радикального и провокативного искусства, ситуация была все же 

принципиально иная, там художники сосредоточились на тонких различениях полити-

ческого и общественного дискурса. Поэтому избыточно горячие, размашистые и без-

оглядные жесты московских радикалов там почти не воспринимались. Речь идет о прак-

тиках московского искусства девяностых, которые можно было бы охарактеризовать как 

«хирургические». Но такая стратегия привлекала далеко не всех художников. Большин-

ство из них все же выбрали путь социальных терапевтов. 

Один из немногих примеров относительно точного совпадения с интернациональны-

ми стратегиями — это творчество московского художника Гии Ригвавы, несколько холод-

ное и остраненное, предельно рассудочное и идеально выстроенное, начисто лишенное 

каких-либо признаков карнавальности. Видеоперформанс «Официальное заявление» 

был показан на выставке «VII Съезду российских народных депутатов посвящается…», 

проходившей в апреле 1993 года в Центральном доме художника. Это всего лишь один 

монитор, на котором мы видим застывшую в неподвижности голову художника, при этом 

из динамиков в зал льется одна фраза: «Не верьте им, они всё врут». Это прямое обличе-

ние власть имущих? Да, все точно так и есть. Это о том, что СМИ контролируют сознание 

масс? (Отметим, что работа была создана как раз в самый момент пикового расцвета сво-

бодной прессы.) И это правда. Интересно, что в конце 1995 года «Официальное заявле-

ние» демонстрировалось на электронном стенде во время рождественской распродажи 

в одном из крупнейших супермаркетов Москвы. Там, наверное, очень остро прозвучала 

фраза «Не верьте им, они всё сожрут», которая периодически перебивала монотонное 

«Не верьте им, они всё врут». Сам художник пояснил смысл своего проекта предельно 

лаконично: «Сейчас настало время говорить простые вещи, которые надо сказать»

28

.

Как ни странно, именно Ригвава — один из немногих художников девяностых, кто 

оказался объектом прямой цензуры. В 1993 году в рамках российско-голландского про-

екта «Exchange/Обмен» он планировал разместить на крыше одного из домов в центре