14

это по части галереи XL. Звериный оскал капитализма на нашей художественной сцене 

девяностых был как-то совсем не виден. Соревнование шло совсем в другой плоско-

сти — кто лучше делает выставки.

Это принципиально важный момент. Весьма высокий уровень свободы художе-

ственного высказывания был достигнут еще во второй половине восьмидесятых. Важ-

но отметить, что тогда речь шла о «разрешенных выставках», контроль со стороны 

идеологических инстанций все еще существовал, хотя и в мягкой форме. В девяностые 

никто ни у кого уже не спрашивал разрешений. Но во времена перестройки всеоб-

щая эйфория от того, что «теперь это можно свободно показывать», приводила, увы, 

к некоторой необязательности в выставочной практике. И здесь чаще всего все решал 

коллективный разум художественного сообщества. Достаточно было объявить вполне 

расплывчатую тему, и оставалось только развесить картинки и адекватно расположить 

инсталляции. Интересно, что художники старшего поколения сначала панически пу-

гались самого слова «куратор» — потому что именно так назывались приставленные 

к ним «товарищи из органов»

3

.

Поворот в сторону «кураторского» проекта произошел на устроенной в 1990 году вы-

ставке «Клуба авангардистов» «Шизокитай. Галлюцинация у власти» в строительном 

павильоне ВДНХ на Фрунзенской набережной. Экспозиция с тщательно продуманной  

и точно выстроенной пространственной интригой производила очень сильное визу-

альное впечатление. При этом сопровождалась до крайности заумным эзотерическим 

текстом Павла Пепперштейна

4

. Ярослава Бубнова, критик и куратор, директор Музея 

современного искусства в Софии, вспоминает: «Первый проект, который мне открыл, 

что такое куратор, — это выставка “Шизокитай”. Чем именно она произвела на меня 

впечатление: “слиянием” с идеями авторов; верой в значительность их высказываний; 

умением перевести на визуальный, композиционный язык внутренне-групповой нарра-

тив (то есть язык “для посвященных”), что есть также и уважение по отношению к зри-

телю»

5

. Следует предположить, что эта весьма впечатляющая экспозиция представляла 

собой преимущественно продукт коллективного творчества, а указанный в качестве ку-

ратора этого замечательного проекта Иосиф Бакштейн

6

 выступал в качестве своего рода 

драйвера, понуждавшего склонное к закрытости и эскапизму сообщество московских 

концептаулистов к большей открытости.

Уже в начале девяностых эпоха самоорганизации и «самодеятельности» художников 

закончилась. За дело взялись профессионалы. Кураторы делали выставки, арт-дилеры  

и галеристы торговали искусством, а критики писали тексты к выставкам и о выставках. 

Конечно, все было вовсе не так безоблачно, как в теории. Все эти профессии пришлось 

осваивать на ходу. Но такова была эпоха — демократические институты, экономические 

структуры часто возникали на основе чисто абстрактно-теоретических и часто пре-

краснодушных представлений о должном. Собственно больших кураторских проектов 

в девяностые было не так уж и много вследствие отсутствия должного финансирования  

и институций, поддерживающих современное искусство, поэтому кураторские практи-

ки осуществляли опять-таки владельцы небольших галерей. 

Выставка «Шизокитай. 
Галлюцинация у власти», фрагмент 
экспозиции в строительном 
павильоне ВДНХ с произведениями 
Николая Козлова, Елены Елагиной. 
1990