Всемирный день распространения информации о проблеме аутизма – 2 апреля – поддерживается Ельцин Центром с 2016 года. Это важный повод не только подсветить фасад здания синим, но и поговорить с куратором инклюзивных программ Еленой Возмищевой о новых программах, человеческих ценностях и ином, более широком, понимании инклюзии.
– В Ельцин Центре существует много инклюзивных программ, о нас знают, к нам приходят, а как всё начиналось?
– Понимание инклюзии и того, как оно должно реализовываться на практике – очень переменчивое, не константное, нет единого свода правил «как надо». То, что было можно отнести к «лучшим практикам», два месяца спустя может не выдержать проверки «новой этикой». Как и в других передовых в плане инклюзии культурных институциях, первоначальной целью инклюзивных программ стало обеспечение доступности для разных групп населения – и тут речь как об архитектурной доступности, так и адаптации экспозиций музея и арт-галереи для людей с разными способами восприятия информации. По нашей просьбе Елена Леонтьева, член Общественной палаты, эксперт, более двадцати лет занимающийся вопросами доступной среды, член организации инвалидов-колясочников «Свободное движение», проводила экспертизу Ельцин Центра. Мы исправляли ошибки, которые могли исправить. Нас хвалят за доступность, и этот фактор нередко становится аргументом в пользу того, чтобы проводить инклюзивные мероприятия именно у нас. Но все равно остается ещё много задач для доработки. Инклюзия – это процесс, причем процесс, который никогда не останавливается, а идеал – недостижим. Мы не опускаем руки и не останавливаемся.
– Кто сегодня является вашей аудиторией?
– Мы отличаемся от фондов, которые, как правило, оказывают помощь отдельным группам. Как культурная институция мы должны быть доступными для всех, быть местом встречи всех со всеми. Один из самых первых форматов, появившихся в рамках инклюзивных программ, – это «образование через искусство», где творчество становится в том числе основой для взаимодействия. Это и театральная студия «ЗАживое», художественная студия «ЗАрисовки» и танцевальная студия «ЗАгранью». Постепенно социализация людей с инвалидностью становится скорее следствием, чем самоцелью, потому что мы стараемся создать условия для формирования собственного художественного высказывания у участников студий. Именно это сейчас является приоритетом.
Начиналось все именно с программ для людей с инвалидностью, адаптированных экскурсий и доступности инфраструктуры Ельцин Центра. И эта «первоочередность» определена тем, что мы – культурная институция, и по закону должны предоставлять доступ к культурным ценностям каждому. Но у Ельцин Центра есть и напрямую связанная с инклюзией миссия – это репрезентация.
– Что это значит? Вы расширяете вашу аудиторию?
– В России часто инклюзией считают работу с людьми с инвалидностью. Понятие инклюзии гораздо шире. Оно включает в себя и определенный набор ценностей, и готовность идти навстречу друг другу, а также равенство возможностей, и равнопредставленность групп.
Мы стремимся к тому, чтобы среди наших посетителей были люди с разным опытом, представители разных социальных групп, в том числе те, кто обычно не является целевой аудиторией культурных учреждений. Как публичное пространство и место встречи, мы можем поднимать острые социальные вопросы для публичного обсуждения, давать условную «трибуну» и «микрофон» тем, от кого общество отворачивается и кого стигматизирует. Тут можно говорить и о людях, живущих с ВИЧ, и о бывших наркопотребителях, и о людях с миграционным опытом, представителях этнических меньшинств. Зачастую к ним общество относится несправедливо.
Еще одна важная аудитория, с которой мы работаем последние пару лет – это люди старшего возраста, которые, как и люди с иналидностью, в России часто оказываются в социальной изоляции. Дети выросли, разъехались, работы или других поводов для создания новых социальных связей нет. Неблагополучное экономическое положение усугубляет ситуацию. Как учреждение культуры мы можем влиять на это, создавать условия, чтобы люди старшего возраста чаще посещали наши мероприятия, находили повод для знакомства, и не только с такими же людьми старшего возраста, чтобы их жизнь не сводилась к состоянию «дожития». Это тоже сфера инклюзии, как и программы для людей с деменцией, когнитивными изменениями здоровья. Мы все понимаем, что возрастные изменения неизбежны, в той или иной степени это ждёт всех нас, и мы должны быть готовы к этому. Это отличный пример того, что инклюзия – это история не про то, когда общество подстраивается под нужды небольшой «уязвимой» группы, а история про всех нас, про наши ценности, про то, в каком мире мы хотим жить. Эти ценности должны реализовываться на разных уровнях.
– Какие шаги вы для этого предпринимаете?
– Раньше в музее и арт-галерее были адаптированные экскурсии, а теперь они инклюзивные. Например, к экскурсии с переводом на жестовый язык может присоединиться любой посетитель по билету. Появилось постоянное расписание таких экскурсий и, соответственно, стабильность. Хотелось бы сказать, что «поставили на поток», но пока нельзя говорить о стопроцентной посещаемости.
Также в музее и арт-галерее появилось больше инструментов, помогающих посещать их людям с отличным от большинства восприятием более полноценно. Готовим тактильные копии, сенсорную карту, издаём визуальные путеводители и так называемые социальные истории – это такие буклеты с иллюстрациями и описанием конкретных ситуаций, помогающие посетителю лучше ориентироваться и заранее понять, что его ждёт в музее и галерее. Всё это мы постоянно переосмысляем и обновляем.
Раз в три месяца персонал – администраторы, гардеробщики, смотрители, служба охраны, все те, кто первыми встречают наших посетителей, – проходят обучение по этикету и корректному взаимодействию с людьми с инвалидностью. Всё это очень важно, человеческий фактор может частично компенсировать недостатки среды, недоступность информации, несовершенную инфраструктуру. Инклюзия начинается с человека.
Кстати, про информационную доступность. Сейчас на нашем сайте создан и продолжает наполняться раздел «Доступность и инклюзия», где размещается вся информация для комфортного посещения: где лучше зайти, где пандус, лифт, какие есть ближайшие инклюзивные мероприятия, как записаться в студию. Всё это теперь – в отдельной вкладке на сайте Ельцин Центра, чтобы человек с инвалидностью мог получить всю необходимую информацию. Анонсы инклюзивных мероприятий теперь отмечены специальным значком.
Мы также стали больше сотрудничать с другими подразделениями Ельцин Центра. Верю, что когда-нибудь отдел инклюзивных программ растворится, потому что это станет внутренним делом каждого отдела. Именно потому, что, в конце концов, это должно стать общей нормой.
В музее и арт-галерее давно есть сотрудники, которые работают с инклюзивными практиками. Но сейчас и другие отделы проявляют все больший интерес к инклюзивным форматам взаимодействия и сами приходят с инициативой – например, кинопоказов с тифлокомментарием (описание предметов, действий, специально подготовленное для незрячих людей, чтобы восполнить недостаток визуальной информации, – ред.). Для меня это момент абсолютного счастья – наглядный показатель успешно проделанной работы и общих ценностей. Сейчас мы активно ищем партнеров и кинопрокатчиков, чтобы показывать больше актуального кино с тифлосопровождением, потому что всё, что есть в интернете для незрячих, – это фильмы тридцатилетней давности с любительским тифлокомментарием.
– Тифлокомментарий происходит через наушники?
– Да. Это делает кинопоказ инклюзивным. Зрячему посетителю киносеанса тифлокомментарий никак не помешает, так как он идет через наушники, которым оборудован киноконцертный зал в Ельцин Центре.
– Как вы считаете, люди с другим опытом должны участвовать в составлении программ?
– Да, это ещё одна важная тема: трудоустройство людей с принципиально другим опытом и восприятием. Очень важно создавать условия для трудоустройства или как минимум привлекать их для стратегического планирования, чтобы мы не придумывали, что нужно этой аудитории, а работали от запроса. Чтобы это была не патерналистская, а вполне себе горизонтальная история. У нас есть такой формат «инклюзивный завтрак», которому уже три года. На нем мы встречаемся с нашими партнёрами, некоммерческими организациями и независимыми активистами, презентуем задуманное на год, обсуждаем, собираем обратную связь.
Из-за пандемии был приостановлен наш проект по трудоустройству людей с ментальными особенностями. Это был полезный опыт для нас, который помог критически переосмыслить многие аспекты нашей работы. Не все прошло гладко, потому что проект получился скорее про профориентацию, чем трудоустройство. Но главное, не останавливаться, а искать варианты, компромиссы. Например, сейчас к каждой выставке мы с фокус-группой, состоящей из людей с ментальными особенностями развития, прошедших специальные тренинги, разрабатываем тексты в формате «easy-to-read» – в переводе с английского «легкий для чтения». Это европейский стандарт по адаптации текстовой информации, делающий её доступной для любого читателя – детей, людей с ментальными особенностями, людей, для кого русский язык неродной. За участие в фокус-группе они получают деньги. Параллельно с этим сотрудники музея подали грант на школу глухих экскурсоводов с масштабной образовательной программой и последующим трудоустройством. Держим кулачки!
– Расскажите подробнее о программах для людей старшего возраста?
– Этот сегмент программы также образовался по инициативе наших сотрудников, точнее сказать значительно расширился. Это не отдельная акция, а комплекс мер, направленных на поддержание старшей аудитории.
У нас уже есть занятия свободным танцем. Три года этот формат пользуется популярностью у людей с самым разным жизненным опытом, ментальным и физическими особенностями, разным танцевальным бэкграундом. Его давно облюбовали люди старшего возраста. Возможно, в своей повседневной реальности эти люди никогда бы не встретились, но танец и движение облегчают момент коммуникации – и вот они уже не только танцуют вместе, но и общаются. И даже поддерживают отношения за пределами Ельцин Центра.
Осенью у нас появился ещё один потенциально привлекательный для людей старшего возраста курс – «Возвращение в тело». Это комплекс очень мягких двигательных практик, который подходит в том числе людям с хроническими болями, и всем тем, кто хочет работать над своим телом.
Постоянная аудиторию сформировалась и вокруг «Нейробики» – регулярных занятий по профилактике деменции. Последние девять месяцев она существует онлайн, но люди не потеряли интереса и продолжают заниматься. Одновременно осваивают компьютерную грамотность. Надеемся сделать отдельный курс для людей старшего возраста, посвящённый работе с современными технологиями и интернет-сервисами. Пандемия показала, как важно, чтобы человек не был исключен из современных способов коммуникации.
Важным событием для нас стал запуск группы психологической поддержки ухаживающих за людьми с деменцией. Общение с людьми, которые переживают схожие чувства и находятся в подобной ситуации, помогают принять новую реальность, в которой близкий человек утрачивает самостоятельность в связи с необратимыми когнитивными изменениями.
Весной должен начаться цикл лекций про социальный феномен старения. Он затронет все аспекты жизни пожилого человека – от геронтологии, эйджизма, практик заботы и ухода до поиска новых смыслов. Эти темы беспокоят нас независимо от возраста, потому что мы думаем о близких, о своей старости, и часто это именно тревожные мысли. Поэтому надо об этом говорить, обсуждать публично и компетентно, снимать коллективное табу.
Музей будет привлекать людей старшего поколения для создания цифрового архива. У сотрудников музея очень много интересных идей – возможно, результатом будет сайт, серия подкастов, фильмов. Сейчас прорабатываются различные варианты.
В завершение хочу сказать, что у нас появился новый интересный партнёр – клуб активного долголетия «KomuZA» для людей старшего возраста. Мы планируем вместе создать что-то вроде клуба по интересам для старшего поколения с акцентом на мероприятия внутри Ельцин Центра.
