Сегодняшняя сцена не боится достижений прогресса. Интерактивная цифровая сценография, роботы-актеры, виртуальная и дополненная реальность становятся частью театрального мира и дают ему неожиданные новые возможности, не отменяя при этом сам театр, считает журналист, театральный и анимационный критик Дина Годер.
Встреча с Диной Годер, на которой эксперт фонда культурных инициатив Михаила Прохорова и автор книги «Художники, визионеры, циркачи. Очерки визуального театра» рассказала о новых технологиях в театре, прошла в Ельцин Центре 2 июля при поддержке Международного фестиваля-практикума киношкол «Кинопроба».
— Многое из того, где сейчас активно используются новые технологии, связано с развлекательным театром, но в каких-то вещах я вижу ход и во что-то серьёзное, во что-то настоящее, — отметила Годер в ходе своей лекции. — Например, те красивейшие вещи в цифровой среде, которые делает студия Adrien M & Claire B, являются оформлением каких-то танцевальных шоу, но при этом они дают возможность совершенно нового типа сценографии. Технологии — это новые возможности для театра. Однако роботы не заменят актёров, этого никогда не будет, все мы понимаем, что живой человек — это другое. Гениального актёра не остановит никакой робот, он играет потому, что не может не играть, он творит в меру своего таланта, — а если таланта нет, то и робот не поможет. Поэтому утверждать, что раньше театр был настоящим, а сейчас из-за технологий начнётся упадок, никак нельзя.
Известный журналист проиллюстрировала своё выступление в Ельцин Центре многочисленными отрывками из спектаклей, проектов в Сети, перформансов профессиональных театральных трупп и любителей по всему миру, где на вооружение были взяты достижения технологического прогресса, помогающие, по выражению лектора, творить волшебство на сцене и вне её.
Годер считает, что актёр, вселяющийся в цифровое тело другого или танцующий под музыку собственного организма в высокотехнологичном шоу, по-прежнему способен волновать публику. А зритель в стереоочках, VR-шлеме, играющий с созданным на компьютере аватаром или пускающийся в интерактивные и опасные приключения интернет-спектакля, остаётся знакомым нам театралом, но любопытным и открытым новому.
— Мне кажется, что сейчас не нужно держаться за термины, поскольку уже нет чётких границ и в театре теперь одно плавно переходит в другое. Музыка для нас — это и Чайковский, и шум ветра, скрип, свист и шёпот в современном понимании. Есть танец, который происходит из понятного нам хореографического набора, а есть танец, связанный с движением тела, его выразительностью. Новые технологии и эксперимент — это тоже часть искусства, хотя в использовании виртуальной реальности, к примеру, сейчас есть элемент аттракциона. Но есть там и элемент реального театра тоже, поскольку мы испытываем чувства, думаем над этим, как-то действуем.
Многие режиссеры в наши дни пытаются экспериментировать с VR-технологиями. По мнению Годер, виртуальная и дополненная реальность — это важная вещь для театра будущего, поскольку зритель с помощью технологий может получить новое тело, своего аватара — и быть, воспринимать себя в театре совершенно другим человеком. Поэтому можно считать, что хореограф Жиль Жобен своим спектаклем «VR_I», где совмещены современный танец и наполненная художественным контентом виртуальная реальность, показал нам новый путь в искусстве.
При этом журналист подчеркнула, что сегодня театр и в России находится в отличной форме и полон новых идей, новых людей, интересных подходов. И такую точку зрения разделяют многие критики.
— Может, это не самый лучший театр в мире, но по многим параметрам он очень хорош. С технологиями у нас сложнее, некоторые вещи очень дорогие, к примеру виртуальная реальность. Театра высоких технологий везде мало, потому что театр всюду очень бедный, богатых театров мало. Поэтому, может быть, технологически мы от чего-то отстаём, но в сущности отстают все. Однако следует заметить, что у нас просто потрясающе технологически оснащена новая сцена Александринского театра. Когда её ремонтировали, туда внесли такое количество новшеств, что там сейчас можно ставить что угодно. Таких театров в мире не очень много.
Поэтому британский театр «1927» пошёл другим путём, используя экраны, видео и анимацию в своих спектаклях. «1927» — это независимая труппа из пяти актеров, режиссера и художника, которая обычно играет спектакли в очень маленьких помещениях. У них нет денег на декорации, поэтому все оформление у них анимационное и в ходе спектакля используются анимационные персонажи. Они поставили «Волшебную флейту» Моцарта и сделали эту знаменитую оперу в духе немого кино, где всё происходит на экране, на котором есть потайные двери и прорези и откуда выглядывают головы, ноги, руки певцов, а движение при этом происходит на экране. Герои оперы оказываются как бы внутри мультфильма.
Технологии могут влиять и на саму форму спектакля, рождая совершенно новые форматы — такие как театр в Сети.
— Все, кто любит театр, в пандемию и карантин были вынуждены смотреть постановки по телевизору или через компьютер. Понятно, что это ущербное театральное впечатление, но в любом случае лучше, чем ничего. В сущности, мы понимаем, что это не театральное впечатление, — оно становится театральным, когда есть возможность каким-то образом принять в нем участие, эмоционально включиться. И с театром в Сети, театром, который мы видим на экране компьютера, это оказалось тоже возможно.
Показанный на фестивале «Точка доступа» онлайн-спектакль Марии Пацюк и Николая Мулакова Cloudme, по мнению Годер, является одним из примеров того, с чем мы будем взаимодействовать в театре будущего. Все участники получают приглашение в zoom-конференцию и одному из них дается полный доступ к компьютеру перформера, протагониста. За его действиями наблюдают все участники спектакля, параллельно комментируя происходящее в общем чате. И выяснилось, что такой свободный доступ к личному компьютеру для современного человека фактически равен акту публичного обнажения души.
— В использовании технологий в театре, безусловно, есть элемент погони за зрителем, но эти технологии могут работать и на искусство тоже. При этом они могут развлекать, становиться аттракционом, но, вероятно, как раз это и привлечёт нового зрителя. Не нужно думать, что какие-то новые вещи в театре уничтожат всё старое, — зрительская любовь к игре актёра с живыми глазами и живыми эмоциями от нас никуда не денется. Но, может быть, в каком-то прекрасном случае старое и новое соединятся.
