В пятницу вечером, 27 мая в кино-конференц- зале начал свою работу совместный специальный проект Ельцин Центра и режиссёра Виталия Манского «Артдокфест в Екатеринбурге». Он открылся лентой Валентина Ткача «Близнец».
После просмотра фильма состоялась оживленная дискуссия. Один из героев фильма «Близнец» – композитор известных московских мюзиклов, другой – реставратор иконописи в подмосковной провинции. Они расстались, как думали «навсегда», из-за того, что возлюбленная одного ушла к другому – и теперь они общаются с помощью камеры и приятеля- режиссера. По окончанию фильма автора засыпали вопросами о судьбе братьев. Фильм получился яркий, эмоциональный, вроде бы документальный, но воспринимался как художественный. Забегая вперед, следует сказать, что картина все-таки помирила братьев. Судьба героев взволновала всех собравшихся, уж очень непростая вышла у них история.
– Как вам удалось уговорить их сниматься? Ведь темы разговоров были не простыми и очень личными.
– Я начал снимать с целью «потренироваться», – начал объяснять Валентин Ткач . – Я знал, что они хорошо говорят, что они очень выразительны, и сначала уговорил одного – я хорошо знал именно композитора. А уж потом согласился и другой. Вероятно, для того, чтобы были представлены взгляды всех участников. Показал мастеру первые эпизоды, и было решено, что надо продолжать, что история складывается интересная. Потом они оба увлеклись и уже сами звонили мне с вопросами: «Что дальше?».
– Фильм как-то изменил их жизнь?
– Они оба его посмотрели. Иконописец остался фильмом доволен. Ему все очень понравилось, он сказал: «Это настоящий я!» Его супруге тоже понравилось. Она сказала: «Все это правда, пусть так и останется!» А композитор сказал, что очень мало он показан в фильме как композитор. Мало про него и много про его девушку.
– Почему-то за кадром остались родители братьев? Как они отнеслись к этой истории?
– Я знал только маму. В свое время она была очень сильная, властная женщина. Сама построила большой семейный дом. Но сейчас она достаточно пожилая, у нее какая-то своя жизнь. Композитор занимает цокольный этаж этого трехэтажного большого дома. То есть они живут вместе. Она в съемках не участвовала, но занимала позицию живущего с ней младшего сына. Когда приезжает старший сын Павел с любимыми внуками, она в чем-то принимает его точку зрения. Но она уже в их жизни ни на что не влияет.
– Скажите, они вообще похожи? Есть между ними связь, как обычно бывает между близнецами?
– Конечно, есть. Они задавали мне одни и те же вопросы. Они стриглись одинаково, хотя жили в разных городах и в одно время. Один заболел ангиной. Второй в тот же день повредил руку. Они настаивают, что они разные, но они очень похожи. И привязаны друг к другу. Все наши встречи начинались с того, а как там тот, другой? Что говорит? Что делает? А спрашивает ли про меня?
– Когда вы придумали финальную композицию? Или вы просто снимали, а потом отсмотрели материал и все сложилось как сложилось?
– Ну нет. Снято было намного больше. Много съемок было у Романа в театре. Но они выпали из контекста и фактически в этой истории были не важны. А вот наоборот съемки Павла в кафе получились очень значимыми, где он проговаривает очень важные вещи, что все эти дети-женщины – всё это декорации, а важнее их искренние отношения, их потребность в друг друге, их братская любовь. Мне не хотелось делать банальный финал – встретились, обнялись, расцеловались. Ведь в жизни все было не так. И кстати, сцена в храме она лишь закольцевала сюжет. Финальная сцена все же в кафе. Павел очень яркий человек. Вы поняли, что он художник. Он не реставратор. Он расписывает храмы с нуля.
– Скажите, ваш руководитель не ставила перед вами некую социальную задачу?
– Марина Разбежкина никогда не ставит нам ни социальных, ни политических задач. Есть обыденная жизнь, которая не пересекается ни с какой политикой, и она тоже очень интересна.
– Вот эта откровенность Павла в кафе не была связана с тем, что он выпил?
– Наверное, была связана. Но это часть его жизни – эти походы в кафе с целью выпить, расслабиться и поговорить. Просто обычно он там бывает не один, а тут был со мной. Вернее, с камерой. Я не вижу в этом ничего страшного. Ведь я не поил его специально, я не воспользовался его состоянием. Он прекрасно знает свой предел и уходил он, если вы заметили, довольно задумчивый. Возможно алкоголь помог ему проговорить какие-то важные вещи, но это не было целью.
– Как долго снималась эта работа?
– Полгода. Всего восемьдесят часов отснятого материала. Мы садились, включали камеру, я задавал первый вопрос – и дальше уже все шло само собой. Я несколько раз ездил к Павлу в Питер, обычно дня на четыре. И ровно столько же раз я был у Романа в Сергиевом Посаде.
– Братья выглядят действительно очень цельными, состоявшимися. Но вот Софья, из-за которой они расстались, она действительно как декорация? Ее образ трагичен, но не очень понятен?
– Вы, знаете, Софья ведь еще очень молодая девушка. Когда бы она успела стать цельной? Ей чуть-чуть за двадцать. А братьям уже под сорок, они достаточно зрелые люди. Там, если вы обратили внимание, звучит рефреном, что Павел хочет сделать Софью солисткой, вывести ее в отдельный свой проект. Кажется, что он относится к ней несерьезно, но они уже два года женаты. Правда это больше напоминает гостевой брак. Она месяц живет с Павлом и месяц с дочерью, потом снова переезжает к Павлу. Я не стал трогать эту часть истории, потому что фильм не про это. Я сам отнесся к ней не очень серьезно и даже не направлял на нее камеру. Мне она вообще представляется ещё довольно инфантильной. А монолог в фильме, где она пытается объяснить свое отношение к братьям, на самом деле длился полтора часа и сопровождается и слезами, и соплями. Я хочу отметить, что братья помирились, а женщины – нет. У них очень прохладные отношения. И это тоже можно понять. Конечно, это драма, но она почему-то их всех устраивает, они довольно комфортно живут в ней.
– Сложатся ли в конце концов у него с Софьей взрослые отношения? Потому что в фильме они как подростки: то он ее выгоняет, то она сама уходит, то он хочет сделать ее звездой, но только если она побреется наголо?
– У них такие отношения. Может быть, в этом присутствует влюбленность, характерная для творческих людей, и они не торопятся сделать отношения взрослыми.
– Как вам казалось, они были искренними или все же играли? Вы замечали, когда они начинают играть на камеру?
– Нет, они были вполне искренними. Они иногда и не знали, когда камера включена, а когда нет. Я приезжал, долго готовился, настраивал камеру, все уже к этому привыкали, начинали заниматься своими обычными делами и потом сами собой естественно включались в разговор.
– Братья помирились после просмотра фильма?
– Они помирились еще до просмотра и очень ждали этот фильм. Я думаю, фильм их сблизил. О чем-то они задумались впервые. Это ведь была их первая крупная ссора, которая длилась почти три года. Что-то проговаривая, они начинали задумываться. Какие-то реакции их были бессознательными. Но на самом деле предсказуемыми. Я провел с ними слишком много времени, чтобы понимать, чего ждать от обоих. И этого примирения я ждал.
Зрители поблагодарили режиссера за фильм, поинтересовались его творческими планами и пригласили Валентина Ткача уже со второй работой в Ельцин Центр.
Фестиваль «Артдокфест в Екатеринбурге» продолжается. Фильмы показываются каждый вечер в 19:30 до 3 июня.
29 мая свою картину «Труба» представит президент фестиваля Виталий Манский.
Программа и расписание кинопоказов «Артдокфеста» .
Билеты можно также купить прямо перед сеансом в кассах книжного магазина «Пиотровский» .
- один фильм 200 руб.
- абонемент на все показы 900 руб.
- льготный (пенсионеры \ студенты) 150 руб.
