Андрей Нечаев, министр экономики России в 1992–1993 годах, председатель партии «Гражданская инициатива» — в совместном проекте Ельцин Центра и радио Коммерсант FM «90-е. Разрушение мифов».
Тема программы, которая выходит 10 октября: «Экономические реформы 1992 года: грабёж или осознанная необходимость».
Раз в неделю, по субботам, в 19.00 в эфире радиостанции идет диалог об эпохе 90-х. Гости программы — участники самых важных событий в истории становления новой России. Ведущие — Анатолий Кузичев и Артем Амелин. Цикл передач «90-е. Разрушение мифов» приурочен к открытию в конце 2015 года Президентского центра Бориса Ельцина в Екатеринбурге.
Андрей Нечаев - в проекте Коммерсант FM «90-е. Разрушение мифов»
Полная версия программы
Фрагменты интервью с Андреем Нечаевым:
— Какие были альтернативные программы выхода из кризиса в начале 90-х? Один из вариантов — продразверстка, комиссары на заводах, военный коммунизм издание второе. У Ельцина хватило мудрости по такому пути не пойти.
Часто спрашивают, почему не использовали китайский опыт постепенных реформ? Замечательный совет, но хочу напомнить, что модель реформирования Ден Сяопина базировалась на тотальном государственном контроле над экономикой и тотальном контроле над экономикой и обществом коммунистической партией Китая. Это, не говоря о других безусловных различиях, колоссальный объем свободной рабочей силы, который был в Китае, причем очень дешевой — люди были готовы за чашку риса работать, к чему советские люди были явно не готовы. И ситуация в России в конце 1991 года, когда не просто государственная машина развалилась, а страна оказалась без базовых государственных институтов: таможни, границы, армии, национальной валюты. Граница во многих случаях определялась решением местных сельских советов — от этого дуба до той елки.
* * *
— Есть такая веха в истории — кредит МВФ. Есть масса мифов, с ним связанных: что деньги были направлены в Европу, что были проедены. Если говорить о том периоде, когда я работал в правительстве, то я могу очень серьезный упрек бросить западным властям. Во многом в том, к чему пришла Россия сейчас, виноваты они сами. Тогда была анонсирована большая программа помощи России. Мало того, что они не списали нам долги, в отличие от Польши, нам пришлось очень много заниматься разморозкой кредитных линий после ГКЧП. Была обещана обширная программа экономической помощи в 21 млрд долларов (не только по линии МВФ, но по этой линии в том числе). В конечном итоге мы получили 1 млрд долларов от Международного валютного фонда, это был один транш, который получило правительство Гайдара, да и то в самом конце своего существования. Ни в какую Европу это выведено не было, это было использовано на внутреннем валютном рынке с одной стороны, а с другой — для оплаты критического импорта типа инсулина, лекарств и ряда других направлений. Был еще один транш в 5 млрд, но это было в 1998 году перед дефолтом, но там я руку на пульсе не держал и ответственности не несу.
* * *
— Многие решения диктовались ситуацией. Не было особенно выбора. Были большие дискуссии по приватизации — в каких масштабах проводить, делать ее абсолютно универсальной или с исключениями. И кое-где отраслевым лоббистам удавалось этого добиться — скажем, «Газпром» был акционирован по совершенно индивидуальной схеме, и в основном его акции получила не широкая публика, а работники системы «Газпром» и жители тех северных регионов, где активно добывали газ. Но в целом мы были единомышленники, если говорить про экономический блок правительства.Драматических расхождений или конфликтов не было, были дискуссии. Когда вводили конвертируемость рубля, Вавилов предлагал сохранить, как это было в СССР, несколько курсов, чтобы поддержать какие-то группы импортёров. Ему жестко противостоял Петр Авен, который в большей степени за это отвечал, а я был невольным арбитром.
* * *
— Я не считаю, что мы провалились с реформами. Была решена главная задача — не допустить голода и хаоса гражданской войны в стране, напичканной ядерным оружием, и, в конце концов, распада России. Это, может быть, ключевая заслуга правительства Гайдара. За фантастически короткий период были созданы основы рыночной экономики. Постановление по рынку ценных бумаг, которое мы приняли — я сам удивляюсь. Конец декабря 1991 года, страна рушится, а мы параллельно сделали постановление о развитии бирж и фондового рынка. И оно оказалось настолько удачным, что проработало несколько лет вплоть до принятия закона об акционерных обществах и закона о рынке ценных бумаг.
* * *
— Интеграция России в мировую экономику — это создало базу для успешного развития в нулевые. Конечно, золотой дождь нефтедоллара сыграл свою роль, но и многое, что было успешным в 2000–2008 годах (потом у нас начался затяжной кризис). Но эти успехи нулевых, их фундамент лежит в реформах 92–93 годов. И несправедливо, и обидно, когда нынешние власти, восхваляя собственные достижения, поливают грязью и жестко критикуют 90-е.Если бы не было реформ 90-х, сегодня в России не было бы самого главного — возможности для человека самому определять свою жизнь, свое потребление, свою работу, ехать ему отдыхать в Турцию или в Крым или никуда не ехать, потому что нет средств. Мы создали экономику, ориентированную на человека, а не на ЦК КПСС и не на Госплан, потому что, какими бы там ни были гениальными специалисты, они принимали решение за нас всех.
* * *
Слушайте Коммерсант FM по субботам в 19.00.
Гости предыдущих программ:
— экономист, профессор Евгений Ясин (аудиоверсия)
— депутат первой Госдумы, доктор политических наук Юлий Нисневич (аудиоверсия)
— советник президента России с 1994 по 1997 годы Георгий Сатаров (аудиоверсия)
